Связанные Местью

Он был эгоистом. Он был рад, что ему дали шанс иметь такую, как она.

Он посмотрел на часы.

— Нам нужно выходить.

Кара постучала пальцем по стеклу его часов.

— Я бы не назвала тебя тем, кто носит Ролекс, — с любопытством сказала она.

— Вовсе нет. Часы принадлежали Фальконе, и он подарил их мне в качестве подарка за хорошо выполненную работу.

Лицо Кары окаменело, глаза вспыхнули.

— Как и меня, — горькая улыбка тронула её прекрасные красные губы. — Но я не такая дорогая, как эта штука у тебя на запястье.

— Ты стоишь больше, чем всё, чем я когда-либо владел или буду владеть.

К А Р А

Он хотел сказать это в качестве комплимента, но слова всё равно задели. Сравнение с часами, даже если ты, в конце концов, выиграешь, не доставляло мне удовольствия.

Я знала, что он не мог понять, какое впечатление произвело на меня его сравнение. Он пытался быть добрым ко мне, и это удивляло меня каждый день.

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Гроул прочистил горло, грубым и глубоким звуком.

— Нам нельзя опаздывать.

Я кивнула.

Мне было всё равно, опоздаем мы или нет. Все во мне кричало при одной только мысли, чтобы отправиться на эту вечеринку, но я должна была сохранять спокойствие, если хотела пережить этот вечер, не ставя себя в неловкое положение.

Гроул направился к двери и отпер её.

Бандит и Коко проводили нас до порога и смотрели, как мы закрываем дверь.

Я позволила своему взгляду блуждать по окрестностям. Через два дома от них на крыльце сидела пожилая чернокожая пара. Я никогда не видела их раньше, и они выглядели слишком приличными для этого района. Возможно, они прожили здесь всю жизнь, и только в последние несколько лет всё пришло в упадок.

Их головы повернулись в нашу сторону, когда Гроул и я направились к его машине. У здешних людей обычно вообще не было поводов наряжаться.

Гроул кивнул им, и они кивнули в ответ, но затем быстро отвернулись.

К моему удивлению, Гроул открыл для меня дверцу машины, и я забралась внутрь, стараясь не задеть подол платья.

Я сложила руки на коленях и начала тереть их друг о друга, когда Гроул выехал с подъездной дорожки. Мои пальцы были ледяными, несмотря на теплую погоду.

Когда растирание не помогло, я поднесла их к лицу и подула теплым воздухом в ладони.

Гроул перевёл взгляд от дороги и посмотрел на меня.

— Что ты делаешь?

— Ничего, — быстро ответила я.

Гроул схватил меня за руку, напугав меня.

— Ты замёрзла, — удивленно сказал он.

— Так было весь день. Наверное, нервничаю.

Как только эти слова слетели с моих губ, я пожалела о них. Я не хотела признаваться в этом Гроулу.

— Нервничаешь?

Я была рада, когда у него, наконец, не осталось выбора, кроме как вернуть взгляд на дорогу.

— Никто не причинит тебе вреда.

Я невесело рассмеялась.

— Я не об этом беспокоюсь. Я просто не хочу видеть Козимо и других.

— Почему?

Я часто забывала, как мало Гроул знал о человеческой природе. Он напоминал мне кого-то, кто вырос среди животных и теперь должен выяснить, как работают человеческие взаимодействия.

— Потому что это напоминает мне обо всем, что я потеряла, — призналась я, в конце концов.

Гроул хмуро посмотрел на дорогу.

— Ты любила его? — его губы скривились при этом слове, будто оно оставило горький привкус во рту. — Ты любила Козимо?

В его голосе было что-то твердое и мрачное. И на этот раз я уловила скрытые эмоции за его холодностью. Уязвимость и боль.

Я покачала головой.

Любовь? Я ничего не знала о любви.

— Нет. Я никогда не хотела выходить за него замуж. Я едва знала его. Мои родители выбрали его для меня.

Мой отец. Но произносить его имя вслух сегодня было слишком. Я бы не пришла на эту ужасную вечеринку со слезами на глазах. Я не доставила бы никому из них такого удовольствия.

— Тогда почему тебе грустно, что ты потеряла его и что он женится на этой девушке?

Мне было грустно? Не из-за того, что потеряла Козимо. Теперь, после всего, он мне безразличен. Но мне было грустно. Но это была лишь малая часть эмоций, которую я чувствовала.

С каждой секундой во мне росло другое, более темное чувство. Ненависть. И страстное желание отомстить.

— Мне грустно не из-за того, что я потеряла его. Если бы я потеряла только его... — засмеялась я. — Боже, это было бы великолепно. Но я потеряла всё. И грусть? Нет, — тихо сказала я. — Я зла. Хочу, чтобы они страдали. Хочу, чтобы они пожалели о том дне, когда решили убить моего отца и уничтожить мою семью. Козимо, Фальконе и все остальные, кто был вовлечен в это.

Гроул кивнул, будто это было эмоцией, которую он мог понять.

Он даже не обиделся, что в моем списке есть и он. Он участвовал в нападении на мою семью, даже если не был главой операции, просто жестокой рукой Фальконе.

— Не говори ничего подобного на вечеринке, — предупредил Гроул.

— Я не дура. Я не скажу ничего подобного.

Но я вспомнила, как в последний раз видела Фальконе и как бросила ему вызов. С тех пор моя ненависть к нему только возросла. Остановить себя от попытки выцарапать ему глаза или, ещё лучше, перерезать горло устричным ножом, было трудно.

— Я знаю, что ты не дура. Но глупость тут ни при чем. Эмоции следуют своим собственным правилам.

Откуда ты знаешь? Хотела я спросить, но сдержалась.

Как бы нелепо это ни звучало, Гроул пожалуй был моей единственным другом на вечеринке тем вечером. Я не знала, чего ожидать от Триш и Анастасии, хотя надеялась, что мы останемся подругами, и они помогут мне.

Дом Козимо был меньше, чем Фальконе, но у него тоже имелся фонтан на подъездной дорожке, хотя и меньше, чем у Фальконе.

Когда мы с Гроулом вошли в дом, все взгляды устремились на нас. Разговоры стихли, только чтобы возобновиться мгновение спустя, но на этот раз за поднятыми руками и украдкой поглядывая в мою сторону. Все говорили обо мне.

Жар поднялся в моей голове, но я заставила себя стоять прямо и казаться расслабленной, несмотря на желание убежать.

Гроул положил ладонь мне на поясницу и на мгновение жестом действительно сумел меня расслабить, но люди быстро заметили прикосновения, и я почти услышала их мерзкие слова.

Я сделала небольшой вдох и позволила Гроулу толкнуть меня дальше в комнату.

В большой гостиной и столовой были расставлены столики с закусками.

Я предположила, что Козимо выбрал того же поставщика, что и Фальконе. Он, казалось, очень стремился подражать своему боссу всеми возможными способами.

И хотя все выглядело как дешевая копия вечеринки Фальконе, но я поймала себя на желании быть хозяйкой. Это должна была быть моя помолвка. Самый счастливый день в моей жизни, по крайней мере, внешне. А теперь...

Мои глаза остановились на Анастасии и Козимо в конце комнаты, рядом с огромным золотым холодильником для шампанского.

На Анастасии было новое серебряное платье в пол, которое делало её похожей на принцессу.

Рядом с ней стоял Козимо в темном костюме, одной рукой обнимая невесту за талию.

Желчь подступила к горлу, и улыбка на моём лице стала болезненной. Мне нужно было что-нибудь выпить. Что-то крепкое.

Гроул, казался, прочитал мои мысли, потому что мгновение спустя перед моим лицом появился бокал с красным вином. Остальные женщины пили шампанское или белое вино, поэтому я была удивлена его выбором.

— Красный должен успокаивать. Может, и тебя тоже.

Я могла бы поцеловать его тогда. Я никогда не ожидала от такого человека такой заботы.

Но мой момент покоя был недолгим, когда мы направились к Фальконе, который вел себя так, будто был хозяином этого вечера, делая величественные жесты руками и смеясь громче всех, в то время как люди, собравшиеся вокруг него, пытались сделать вид, что он действительно говорит что-то смешное.