Проклятый

– Пейтон, не двигайся.

Шон, который вздохнул с облегчением, когда его брат зашевелился, с притворным ужасом покачал головой:

– Братишка! Судя по всему, ты больше не переносишь алкоголь. Сколько же ты вчера выпил, что сегодня тебя еще пошатывает?

– Он вообще ничего не пил, – вмешалась я. Пейтон даже не пытался встать с пола. Видимо, ему и правда было очень плохо.

– Ты сможешь дойти до дивана? Сегодня же отправимся в клинику. Тебе было так же плохо сегодня утром.

– Нет, все в порядке, – отмахнулся Пейтон и попытался встать. Я буквально чувствовала на себе взгляд Шона, пока тащила Пейтона к дивану.

– Ciod tha uait? – спросил Шон.

Я бросила на него удивленный взгляд. Почему он вдруг заговорил по-гэльски? Я не должна понимать, о чем он говорит? У меня не было времени на размышления об этом, потому что Пейтон попросил стакан воды, и я отправилась на кухню, довольная, что полезное занятие вытеснило мое беспокойство.

Когда я вернулась к ним, братья о чем-то ожесточенно спорили. Я почти не понимала гэльского, и для меня это звучало как лай двух собак. Тем не менее было очевидно, что они не согласны друг с другом.

– Что случилось? О чем вы говорите? – спросила я, но никто не обратил на меня внимания.

Братья сердито переглянулись, и Пейтон протянул мне руку, а затем притянул меня к себе на подушку. Он поцеловал меня в губы и бросил на брата предостерегающий взгляд, и тот недовольно отвернулся.

Мое настроение ухудшалось с каждой минутой. Неужели они думают, что я настолько глупа? Здесь явно что-то не так.

Собрав всю свою решимость, я потребовала:

– Вы скажете мне прямо сейчас, что здесь происходит! Почему вы ведете себя так странно?

Шон игнорировал меня и, казалось, был полностью погружен в рассматривание носков своей обуви. Пейтон также упорно молчал. Если я что и узнала за последние несколько недель общения с этими шотландскими упрямцами, так это то, что я никогда не выйду победителем из ссоры с ними. В ярости я вскочила и отправилась на кухню, хлопнула дверью. Это помогло слегка смягчить мой гнев. Пожалуй, призналась я сама себе, что так разозлилась только потому, что беспокоилась за Пейтона, а он что-то скрывал. По крайней мере в данный момент ему явно стало лучше, потому что из гостиной снова донеслось громкое гэльское ругательство. Я вздохнула, взглянув на кастрюлю в раковине, и вспомнила о сожженном чили.

Взгляд Пейтона метнулся к двери, которая захлопнулась за Сэм. Шон не произнес ни слова, но все еще пристально смотрел на него.

Наконец Пейтон провел рукой по лицу, словно пытаясь сбросить с себя ужас, охвативший его.

– Ты уверен? – спросил он недоверчиво.

– Нет. Я не уверен. Но знаю, что слышал.

– Какое у нее было право? – почти в отчаянии воскликнул Пейтон.

– Не забывай, кто такая Натайра! Возможно, в ней действительно были силы ее матери. А она оказалась достаточно могущественной, чтобы наложить на нас проклятие на двести семьдесят лет!

– Почему ты скрывал это от меня?

Шон не выдержал обвинительного взгляда брата и опустился в кресло.

– Сначала я не поверил ее словам. Когда она умерла, я надеялся, что проклятие умерло вместе с ней. В конце концов, ты пережил нападение и затем операцию. С каждым днем тебе становится все лучше.

– И ты подумал, что не стоит упоминать, что чертова ведьма Натайра, которая убила нашего брата Кайла, которая пыталась убить Сэм и которая не побоялась вонзить клинок своего Sgian dhub мне в грудь, прокляла меня со своим последним вздохом? – каждое следующее слово Пейтона было громче предыдущего. – Так ты подумал, Шон? Решив, что все это не важно?

– Послушай, ты был ранен, и я не хотел тебя беспокоить, и… – Шон беспомощно пожал плечами. Пейтон не хотел выслушивать никаких объяснений.

– И теперь? Что мне теперь делать? Что со мной будет?

– Я не знаю, брат, но клянусь, что не дам тебе умереть, – заверил Шон, нахмурившись, как будто уже лихорадочно искал решение.

– Я смог разобрать не все слова, но она пробормотала что-то о том, что было ошибкой дать Сэм уйти и что ты будешь нести ответственность за это. Потому что ты готов был умереть за Сэм. Поэтому теперь ты должен умереть.

– Дать Сэм уйти? Что она имела в виду?

– Да, я тоже не понял этого, она так запутанно говорила, что я не воспринял все это серьезно. Я недооценил ее силу.

Пейтон заметил, как кожа на руке Шона покрылась мурашками, когда тот вспомнил о событиях на бульваре Сан-Дюпон. Натайра хотела предотвратить дальнейшее ослабление проклятия из-за Сэм. В тот момент, когда она почувствовала себя загнанной в угол, в своем безумии девушка призналась в убийстве мачехи и его младшего брата. Боль, которую вызвало это признание, и все, что произошло там, Пейтон предпочел бы забыть. Несмотря на то, что в тот день его поступки положили конец проклятию, которое длилось почти три столетия.

– Если мне суждено умереть потому, что я спас жизнь Сэм, то я не жалею об этом. Если это то, чего хотела добиться Натайра, то ее усилия напрасны. Я и сам, зная о проклятии, поступил бы точно так же в любое время, только сначала перерезал бы ей горло!

– Без сомнений, это и было ее целью. Представь, какую вину она возлагает на плечи Сэм. Ты должен умереть, потому что она выжила. Думаешь, Сэм с этим справится?

Пейтон покачал головой. До этого момента он и не думал о таком. Чувство вины разрушило бы ее жизнь.

– Мы ни в коем случае не должны говорить ей об этом, – попросил Пейтон брата.

– Как ты себе это представляешь? Неужели ты хочешь остаться здесь и ждать, пока проклятие Натайры исполнится? – недоверчиво спросил Шон. – Я рассказал тебе все это потому, что должен быть способ спасти тебя!

– Спасти меня? – С чего вообще начинать, где искать решение?

– Да, спасти тебя! До недавнего времени мы даже и не думали, что можно избавиться от проклятия Ваноры. Так что стоит хотя бы попытаться.

– Как же так? – спросил Пейтон, которого волнение заметно лишило сил. Он был слаб и весь дрожал. И он испугался. Он не хотел умирать. Не хотел, чтобы после всего, что произошло, Натайра все-таки одержала победу.

Пейтон устало зарылся лицом в ладони и тяжело вздохнул. Что бы Шон ни предложил, Пейтон сделает это. И в этот раз он не сдастся без боя. Вот только он не знал, где взять силы для этой борьбы.

– Я подумал, что мы можем найти что-нибудь в вещах Натайры. В конце концов, там может быть хоть какая-то подсказка, – предложил Шон.

– Хм, или, возможно, нам поможет Рой Лири, – размышлял вслух Пейтон.

– Рой… кто?

– Ты его не знаешь. Это учитель, у которого Сэм жила во время обмена учениками, загадочный тип. Я тоже мало что знаю о нем, но он знал достаточно о нас и о Ваноре. В любом случае спросить его не помешает.

– Он знал о Ваноре? Как так?

– Без понятия. Говорю же, загадочный тип. Судя по всему, он с Фэр-Айл.

– Мы можем ему доверять?

Пейтон пожал плечами:

– Пожалуй, у нас нет других вариантов.

– Как скажешь. Но в любом случае нам нужно как можно скорее вернуться в Шотландию. Пойду собирать вещи. Проясни все тут и приезжай в мотель, чтобы мы могли как можно скорее улететь.

– Прояснить? Что я должен сказать Сэм, чтобы она не чувствовала себя виноватой?

– Ничего. Если она узнает, что тебе плохо, то не отпустит тебя одного в Шотландию. А если она поедет с нами, то либо она увидит, как ты умираешь, либо станет препятствовать нашему расследованию, если не узнает, какую роль во всем этом играет.

– Но я не могу просто оставить ее…

– Делай, что считаешь нужным. Но я думаю, что проще смириться с тем, что тебя бросили, чем нести вину за смерть близкого человека. – С этими словами Шон отвернулся и оставил брата наедине со своими мыслями.

Некоторое время Пейтон сидел неподвижно, а затем встал и последний раз поднялся по ступенькам в комнату, где они с Сэм провели самую прекрасную ночь в его жизни.