Страница 12 из 112
Дорога от Храма Вершителей, часть которого была отведена для нужд Совета, до особняка Бессамори показалась Мии вечностью. Тонкие стены повозки не спасали от пронизывающего холода. Каждый раз, когда колёса попадали в дорожные выбоины, а деревья за окнами подпрыгивали, размазываясь феерией красок, все внутренности переворачивались, а сердце заходилось залпами пулемёта. Миа изо всех сил старалась не встречаться взглядом с Анацеа, что сидела напротив. Впрочем, женщина, словно читая её мысли, и не лезла в разговор. Лишь один раз спросила, не нужен ли девушке бушлат, чтобы согреться.
Когда повозка, наконец, остановилась, и возница учтиво распахнул двери, Миа почувствовала несказанное облегчение. Позволив госпоже Бессамори выбраться первой, девушка с готовностью протянула вознице ладонь. В Иммортеле подобный жест сочли бы вопиющей дерзостью, но как же приятно было предаваться запретному, находясь на чужой территории.
Впрочем, пейзаж, представший перед глазами, уже казался девушке родным. Ивы высовывали облетевшие шевелюры из-за кованой ограды. Треугольная крыша с мансардой, увитая сетью плюща, как и прежде ехидно щурила окна. Последние осенние цветы аляписто пестрели в клумбах, прикрывая чернь голой земли. Даже скрип распахивающейся калитки, казалось, был знаком с детства.
- Иди в дом, Миа, – пробормотала Анацеа побледневшими от холода губами. – Ты, должно быть, голодна.
- Я прогуляюсь в саду, – возразила Миа. Меньше всего сейчас ей хотелось оставаться в пустом доме наедине с Анацеа. – Мне нужно многое осмыслить и переварить.
- Я понимаю, – произнесла Анацеа. Но твёрдая интонация её голоса говорила совершенно иное. – Не простудись и не задерживайся долго. Здешние межсезонья славны холодами.
- Я постараюсь.
- Не вздумай испытывать свою силу здесь, – Анацеа властно сжала губы. – Кажется, вчера я научила тебя слишком многому.
Не найдя нужного ответа, Миа засеменила прочь. Оправдываться перед Анацеа, выпрашивая своё законное право на прогулку, совершенно не хотелось.
Сзади хлопнула дверь особняка. Вот и чудесно: пусть госпожа Бессамори отдохнёт немного. Подобрав подол платья, девушка вторглась в проволочные поросли кустарника. Протоптанная тропа чёрной змеёй извивалась меж клумб, пестря пятнами облетевших листьев. Выгоревшее солнце лениво вошло в зенит, сделав тени круглыми и убористыми. Розоватые лоскуты неба повисли на изломах ивовых веток.
Интересно, холодна ли здесь зима? Выпадает ли к середине декабря снег, как до Перелома?
Сапожки вспарывали густую слякоть, оставляя ямы следов. Голову Мии переполняли вопросы и догадки, распирая виски. Тяжело чувствовать себя частью реальности, когда всё, о чём ты раньше мог лишь грезить, осуществляется. Ещё неделю назад она была слабой и немощной, боялась даже шаг ступить за порог собственной квартиры. И даже дома Миа шарахалась от каждой тени, а просыпаясь по ночам от кошмарных снов, просила маму посидеть рядом. Сегодня же в её руках – мощнейшая разрушительная сила, как награда за пережитое. Если бы она только знала о своих скрытых талантах семь месяцев назад…
Впрочем, Миа свыклась с гипотетической мыслью о том, что окружающий мир может выпадать за грань возможностей её понимания, ещё позавчера. Когда не заметила на ночном небе Фаты.
Махины вазонов с пучками запоздалых цветов уплыли назад. Трава поредела, уступив место неровным земляным проплешинам. Вековые ивы вокруг сменились плодовыми деревьями. Покорёженные ветки яблонь походили на растопыренные пальцы, искривлённые артритом. Остатки плодов всё ещё гнили на земле, покрывшись белыми точками плесени.
Именно здесь Миа и хотела провести следующий час. Среди яблоневых деревьев прятались сладостный комфорт и спокойствие – именно то, что было необходимо ей, как воздух. Миа, остановившись на секунду, попыталась вдохнуть эту блаженную безмятежность.
Но желание расслабиться по-прежнему осталось лишь желанием. Тонкая струна завибрировала под ложечкой, натянуто звеня. Девушку накрыло пугающее чувство постороннего присутствия. Неужели Анацеа дала ей иллюзию освобождения, чтобы немедленно ринуться следом?! Вот менторша!
Остановившись посередине круглой поляны – как раз на том месте, с которого они с Нери созерцали звёздное небо – Миа осмотрелась. Абсолютная тишина, повисшая кисеей меж проплесневелых стволов, была вязкой и осязаемой. Бледно-розовый румянец небес оттенял рассыпчатую горечь чернозёма. Лишь пустота, наполненная горестью увядания, брезжила в просветах между деревьями. Ни души.
- Успокойся, – прошептала Миа едва слышно. – Ты сама придумываешь себе проблемы. Всё давно прошло. Ты в безопасности.
Так всегда говорил ей Азазель. И Мии очень не хватало сейчас простых и незатейливых слов поддержки. Она искренне надеялась, что пластиковый друг, коротающий время в наплечном мешке, подхватит бодрую речь, оживая. Но чуда не произошло. Азазель молчал. На Девятом Холме лучший друг существовал лишь в ипостаси бесполезной пластиковой безделушки. Не более того.
- Вот мрак, – коротко прокомментировала Миа, спускаясь с высокой поляны на тропку. Стайка мелких бежевых птиц, напуганная визитом незнакомки, взвилась в небеса. Тишину пропорол их хоровой свист, полный скрытой тревоги.
Шорох прелой листвы заставил девушку испуганно вскинуть голову. Едва уловимое движение всколыхнуло осенний воздух. Предчувствие не обмануло Мию. Тёмная фигура маятником метнулась между стволами, уносясь глубже в сад.