Страница 14 из 75
С лёгкой грустью она осмотрела родную комнатку избушки, в которой жила с самого детства. И в которой с самого появления у ведьмочки фамильяра – стоял такой разгром.
Когда-то она жила тут вместе с бабушкой, старой ведьмой. Та рассказывала внучке о загадочных белых тенях, приходящих ночью и утаскивающих магов в землю, к своему мёртвому солнцу. Это было так давно, что сейчас казалось глупой страшной сказкой.
Но Маврида и сейчас помнит день, когда бабушка пропала. Ведьмочка была ещё маленькая, даже Федя пока что не появился у неё.
Той ночью ей приснился страшный сон, как дверь в дом со скрипом распахивается, и за окном становится светло, словно днём. Маленькой Мавриде становится очень тревожно. Особенно, когда её бабушка, пахнущая этим родным домом, прячет её под одеяло и начинает шептать слова древнего заклинания ведьм. Проходит несколько минут, бабушка говорит, что белые тени нашли их, а затем просит Мавриду не показываться из-под одеяла, пока не станет тихо.
Как будто наяву ведьмочка слышит грохот, звон бьющихся банок, едкий серный запах, испуганный возглас бабушки и яркий, ослепляющий свет, когда девочка не выдерживает и откидывает одеяло.
А затем она просыпается, и понимает, что всё произошедшее было лишь сном. Как сейчас Маврида помнит свой детский плаксивый голос, и неясную тревогу, желание укрыться в бабушкиных объятиях, чтобы та убедила её, что всё хорошо, это был просто страшный сон.
Но старой ведьмы в доме нет. Всё стоит на своих местах, дверь заперта изнутри, никаких следов битвы или вторжения. Только бабушки нету в доме, где так и остался её запах.
Воспоминания проходятся холодной волной по рукам ведьмы. Сейчас не время грустить. Времени сейчас вообще мало, ведь клятву на крови не нарушают. Но почему-то так захотелось опуститься на скамью, укрыться пледом, как она часто это делала холодными зимними вечерами, и почитать Феде вслух книжку о приключениях благородных эльфов. И чтобы рядом стоял травяной отвар… который Мавриду научила готовить бабушка. А на столе лёгкая струйка пара поднималась над свежим пирогом… который ведьма так же готовила по бабушкиному рецепту.
И этот дом, который несносный фамильяр громил с завидной регулярностью – это ведь тоже часть того, что оставила бабушка. И сейчас уходить из него… оставляя самое родное так далеко… А ведь когда девушка вернётся домой из долгой службы королю – наверняка домик порастёт мхом, крыша обвалится, и родной бабушкин запах навсегда выветрится из одиноких стен.
Судорожно вздохнув, дёрнув губой, Маврида опустилась на пол и тихо заплакала. Мягкие кисточки фамильяра легли ей на плечи, и Федя успокаивающе заурчал. Словно кошечка, которую так хотела себе в фамильяры ведьма. Но отношения с животными у неё никогда не складывались. Именно поэтому она зачаровала для себя коврик. Порой ей казалось, что этот маленький ворсяной друг способен любить её сильнее, чем самая верная собака.
-Ладно. – девушка набрала полную грудь воздуха, хлюпнула носом и решительно поднялась. – Хватит мне сопли разводить. Я приняла решение, и я никого не разочарую. Даже себя! Нам надо собирать вещи, Федя.
Фамильяр согласно фыркнул и всеми своими тремя кисточками начал помогать девушке в сборах необходимых вещей.
Самые ценные зелья Маврида хранила в зачарованных шкафах, чтобы при очередном столкновении с ковриком они остались целы.
Зачарованы шкафы были так же хорошо, как и всё, что делала Маврида… Ну, то есть теперь, чтобы открыть их – приходилось брать в руки лом и отковыривать замок. Затем, правда, он без проблем вставал на место, но достать что-то с полок было проблематично.
Да, конечно, можно было шкафы отодвинуть, потому что чары легли как обычно, странным образом, не задев заднюю часть, которая в скором времени отвалилась. И вроде бы разница небольшая – вскрывать дверцы ломом или двигать мебель. Но Мавриде больше нравился вариант с ломом.
Прошло около часа, прежде чем самое необходимое было собрано, разбитое окно вставлено на место, и заклеено, а уставший ковёр заварил чай.
Мощный подземный толчок сотряс хижину именно в тот момент, когда ведьмочка садилась за стол. Окна жалобно зазвенели, словно отпущенная струна. Все магические светильники в доме погасли, а стены заходили ходуном.
Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Маврида едва успела выбежать из дома к моменту наступления затишья. Ночной холод дыхнул в лицо и пустил волну мурашек по коже.
-Что это такое было? – немного ошарашенно спросила ведьма, повернувшись к фамильяру. Тот, видимо, тоже пребывал в шоке. – У нас же никогда не было землетрясений.
От настороженных размышлений девушку отвлекло едва заметное белое свечение, расползающееся в пятидесяти метрах от неё, в стороне пещеры, к которой ведьмочка никогда не ходила. От этого места всегда веяло чем-то потусторонним и неприятным. Но выбирать где жить Мавриде не приходилось, поэтому она разделяла соседство с этим провалом, уходившим под небольшую гору, укрытую непроходимым лесом.
Происходящее всё меньше и меньше начинало нравится ведьме. Тем более, что уже через полминуты вот этого неподвижного стояния, она начала различать чей-то пугающий шёпот на незнакомом языке, а свечение становилось всё ярче и объёмнее.
В какой-то момент в памяти девушки выстрелил образ из сна, из того дня, когда её бабушка пропала. И в ушах отчётливо, словно наяву прозвучал бабушкин голос: «Есть белые тени, они приходят к магам, чтобы утащить живых к своему мёртвому солнцу». Это стало спусковым крючком.