Не(полное) зачатие

- Ладно, давайте, что ли, к столу, - пригласила нас Наташа, как хозяйка дома, и все радостной гурьбой отправились на застолье.

Переговаривались, шутили, задавали друг другу вопросы наперебой. И были все вместе одной большой и дружной семьей, хоть кое-кто и видел друг друга впервые. А я шла позади и думала только об одном.

Вы же знаете теперь, что делает человека счастливым?

Эпилог. Дмитрий

Ютиться вчетвером в небольшой двухкомнатной квартире, принадлежавшей бабуле, было очень весело. Что называется - в тесноте да не в обиде. Но я, тем не менее, прекрасно понимал, что жилищный вопрос пора уже как-то решать. И сделать это надо до того, как бравая работница загса увековечит наш с Оксаной союз.

- Что делаешь? - поинтересовался я у Беляшкиной, когда позвонил ей в конце рабочего дня.

- Убираюсь, - вздохнула Оксана. - Наши вещи уже негде раскладывать.

Ага, намек понят. Мой заготовленный для нее сюрприз должен был оказаться весьма кстати.

- Пожалуй, я отвлеку тебя от этого занятия через полчаса, - сказал я, невольно растягивая губы в улыбке.

- Похитишь меня… - протянула задумчиво Беляшкина. - Прямо как Вова - Наташу?

- Почти, - издал я смешок. - Только обойдемся без байка и пирожков.

Оксана рассмеялась, а я вдруг понял, что не уточнил самого главного. Будет ли с кем оставить Рому?

- А бабуля-то дома? - спросил я Оксану.

Вопрос был весьма закономерный. Несмотря на свое недавнее заявление о том, что ее лучшие годы позади, Надежда Петровна в последнее время все чаще исчезала из дома. Говорила, что ездит к какой-то дальней родственнице, которую одолела подагра, но мы-то знали, где бабуля пропадает на самом деле! Юношеский румянец, расцветавший на ее щеках изо дня в день все пышнее, ясно говорил о том, что Надежда Петровна бегает на свидания. И, хорошо зная дедушку Вовы, я был абсолютно уверен, что их свадьба не за горами. Иван Георгиевич, как и его внук, умел взять желаемое нахрапом.

Хотя этот период ухаживаний, как в далекой юности, им обоим явно хотелось растянуть как можно дольше.

- Бабуля дома, - сказала Оксана и я, усмехнувшись, ответил:

- Слава Богу! Наконец и мы с тобой побудем наедине.

Последнее я произнес весьма многообещающим тоном. Ничего мне сейчас так не хотелось, как остаться со своей невестой вдвоем.

- Снова заманишь меня в свое логово? - спросила Оксана, но я ограничился лишь кратким обещанием:

- Скоро увидишь.

- Где это мы? - поинтересовалась Оксана, когда мы въехали на засыпанную гравием подъездную дорожку, ведшую к дому.

По обе стороны от дороги росли аккуратно подстриженные сосны и были установлены фонари, освещавшие дорогу. Про себя я отметил, что нужно будет предложить Оксане украсить деревья гирляндами - в моем представлении это было куда более уютно.

Вдалеке виднелся и сам дом. В прошлом он принадлежал, как говорили, одной из дворянских семей. А в последние годы, находясь в полуразрушенном состоянии, представлял интерес разве что для заблудших бомжей и диких собак. Так было до тех пор, как он не попался мне случайно на глаза.

Какое-то время я подумывал сделать из него отель, занявшись и этой отраслью бизнеса, но когда случилась вся эта история с моим внезапным отцовством, понял, что хочу привести сюда свою собственную семью.

И вот теперь он, полностью отреставрированный внешне и заново отстроенный внутри, ждал, когда я введу в его двери свою будущую жену.

- Что это? - моргнула растерянно Оксана, когда я припарковался у дома и мы вышли из машины.

Я с чувством гордости оглядел белоснежное каменное здание в стиле барокко. Не слишком пышное (чтобы не чувствовать себя здесь как во времена Российской империи), зато достаточно простое и уютное, чтобы чувствовать себя здесь как дома.

С лицевой стороны особняк имел посередине живописный полукруглый эркер - выступающую из фасада часть дома. Я специально попросил установить на эркере окна от пола до потолка, чтобы сделать комнаты более светлыми. Возможно, мы даже расположим на втором этаже столовую, если, конечно, Оксана этого захочет. Но лично мне очень нравилась идея завтракать по утрам на веранде с белоснежными перилами.

- Ты опять привел меня на какой-то прием? - поинтересовалась Оксана, так и не дождавшись ответа.

Я молча покачал головой. А потом просто подхватил ее на руки и, взбежав по лестнице к двери, быстро открыл замок своим ключом. И все также не выпуская Беляшкину из объятий, перенес ее через порог.

- Больше тебе не придется думать, как рассовать в узком пространстве квартиры все наши вещи, - сказал я, опуская ее на ноги. - Для этого у тебя теперь есть в распоряжении целый дом.

Оксана растерянно оглянулась по сторонам. Я с волнением ждал ее реакции.

- Если тебе что-то не нравится в декоре, мы можем переделать, - предложил я, когда молчание слишком затянулось.

Беляшкина прижала ко рту ладони и вдруг всхлипнула.

- Нет-нет, все прекрасно. И этот дом - наш?

- Наш, - подтвердил я, расплываясь в улыбке.

- Правда-правда? - уточнила она.

Я просто кивнул. А секунду спустя Оксана уже обнимала меня, бормоча на ухо:

- Но куда нам такой огромный дом?

- Поверь мне, он вовсе не будет казаться тебе таковым, когда ты родишь мне еще пару малышей. А лучше троих. Или даже четверых!

- Терлецкий, ты что, инкубатором меня сделать хочешь?! - я почувствовал, как Беляшкина игриво стукнула меня по груди кулачками. Именно кулачками - ее руки на фоне моих сейчас казались очень хрупкими.

- Я просто хочу большую семью, - ответил я, перехватывая ее ладони. - И обязательно - с тобой.

Она улыбнулась мне, а я, снова взглянув на наши переплетенные руки, сказал:

- И знаешь что еще? Нужно откормить тебя заново!

На лице Оксаны отразился такой ужас, что я, не выдержав, рассмеялся и шутливо пояснил:

- Порой я боюсь, что тебя у меня уведут! Этот твой Алик…

- Алик скоро женится, - улыбнулась Беляшкина. - А я люблю тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- И я тебя люблю, - откликнулся я с чувством. - И мне не терпится показать, насколько.

- Ммм? - вопросительно выдала Оксана, и я, коснувшись поцелуем ее шеи, сказал:

- В доме только ты и я. Понимаешь, что это значит?

- Даже не представляю, - похлопала она глазами в ответ.

- Сейчас поймешь, - пообещал я, снова подхватывая ее на руки и взбегая по лестнице на второй этаж, к спальням.

Когда мы, довольные и пресыщенные друг другом, вернулись в квартиру, оказалось, что бабуля тоже времени даром не теряла.

Она и Иван Георгиевич, взявшись за руки, точно первоклашки, сидели рядом на диване. А при нашем с Оксаной появлении вскочили на ноги, точно застигнутые за чем-то неприличным.

- Иван Георгиевич, - я приветственно пожал руку дедушке Вовы и мы с Беляшкиной, переглянувшись, вопросительно уставились на покрасневшую парочку.

- Оксаночка, не знаю, как и сказать… - начала было бабуля, но Иван Георгиевич, галантно поднеся ее руку к губам, сказал:

- Наденька, я сам.

Я наблюдал, как он, отставной военный, смущенно приглаживает ладонью свою седую, но все еще пышную шевелюру. Стоило признать, никогда еще я не видел Ивана Георгиевича столь взволнованным. Впрочем, я и женщин с ним рядом не мог припомнить с тех пор, как не стало Вовиной бабушки. А прошло с тех пор уже весьма немало лет. И сам Вовчик был уверен, что его дед до конца жизни останется одиноким волком. И вот, надо же! Шолохов-старший стоит передо мной и пытается подобрать слова для того, чего мы все давно уже ожидали. Удивительно все же, как способны меняться люди и их планы после того, как они встречают подходящего человека!

- Я, в общем, Оксана, вашу бабушку люблю, - признался, откашлявшись, Иван Георгиевич. - И хочу с ней провести остаток жизни.

Теперь его твердый взгляд перешел на меня. Я удивленно приподнял брови, а потом сообразил. Очевидно, согласно уставу, я, как мужчина в этом доме, должен был дать свое согласие на данное мероприятие.