Страница 6 из 9
Леката нахмурилась. Приглашает так, будто и не расставались вовсе.
— Не смогу, — отказалась она и тут же пожалела о сказанном. Как бы там ни было, она тоже соскучилась. Поспешила внести ясность: — Завтра к полудню надо добраться до Фреса, часов восемь пути. Отправлюсь еще до рассвета. Рассмотрят мое прошение о признании брака недействительным.
— Отлично! — мужчина улыбнулся. — Завтра станешь свободной!
— Как получится, — вздохнула Леката. Вряд ли Блан подходил для откровенностей такого рода, но она так расстроилась, что просто жаждала поделиться хоть с кем-то.
— Откуда сомнения? У тебя есть неоспоримое доказательство, — усмехнулся собеседник и покровительственно похлопал ее по плечу. Потом сощурился и поймал взгляд бывшей. — Или нет?
— Мы расстались полгода назад, тогда было… — Леката почувствовала, как горят щеки. И вовсе не оттого, что перед ней красавец бывший возлюбленный.
Блан побагровел. Лекате показалось даже, что он сейчас ударит ее. Но мужчина этого не сделал. Шумно вздохнул и снова поймал взгляд бывшей.
— Ты морочила мне голову с невинностью почти год, пела о любви, а потом просто взяла и переспала с кем-то другим? Ну знаешь ли…
Леката осторожно погладила его по руке. Оправдываться не собиралась, но обижать его не хотелось.
— Ладно, — выдохнул он. — Я тебя прощаю. Предложение побыть вместе в силе, — обнял и прижал к себе. — Надеюсь, ты и меня не обделишь…
Высвободилась из объятий. Столь желанная еще несколько мгновений назад близость отчего-то оказалась липкой и неприятной. Теперь захотелось ударить Блана.
— Ты меня прощаешь? Не слишком ли… Ты пихаешь своего дружка во все, что движется, а прощаешь отчего-то меня, — фыркнула Леката и тряхнула головой. — Да пошел ты… Туда, откуда прибыл.
— И пойду, — Блан кинул на бывшую такой взгляд, что той на мгновение стало холодно. — А пихать мне можно. Я мужчина и в подоле не принесу.
— Старые песни, — гневно выпалила Леката, остановилась набрать воздуха и услышала деликатное покашливание.
На входе стоял слуга Максиса. Блан буркнул что-то похожее на «прощай» и, грубо отпихнув очередного визитера, ушел. Леката ухмыльнулась: не уютный шатер, а проходной двор какой-то! Слуга отвесил поклон и, пройдя внутрь, поставил на стол корзинку.
— Господин велел принести вам обед, — спокойно сообщил он и направился к выходу.
— Передайте господину наместнику мою искреннюю благодарность, — кинула ему вслед Леката.
Подошла к столу, положила бумаги и приподняла полотенце на корзинке. К привратникам Блана! Пусть топает своей дорогой! Втянула носом запах рыбного пирога и прикрыла глаза в предвкушении. Максис молодец! Ничего лучше и придумать нельзя было. Стройка набирала обороты, и приходить в дом наместника на обед стало невозможно. Просто не хватало времени. Выслушав объяснение в первый вечер, Максис, вероятно, принял удобное для него решение: вот уже неделю слуга приносил еду Лекате и Карлину. Наместник убивал двух зайцев: выглядел сердобольным работодателем и одновременно контролировал, на стройке ли нанятые за большие деньги специалисты. Архитекторам оставалось только покориться: в конце концов, ничего плохого в этой затее не было.
Леката с пристрастием оглядела содержимое корзинки в поисках записки от Максиса. Карлину доставалась только еда, ей же наместник подкидывал еще бумажку с каким-нибудь едким замечанием или дурацким вопросом. Это не походило на ухаживание: к счастью, мужчина выбрал самую лучшую тактику, о том злополучном вечере не вспоминал; фразы напоминали скорее легкую дружескую издевку, игру. В первый день выходка разозлила Лекату, во второй и третий она принимала эту ерунду снисходительно, а вчера, когда слуга перепутал корзины и принес ей предназначенную Карлину, она даже расстроилась, что не нашла бумажки со знакомыми каракулями. Сегодня она рыскала в поисках послания с азартом охотника, в прошлый раз оставшегося без добычи.
Обнаружила записку на самом дне, она пряталась за бумажным свертком с сушеной вишней. На этот раз не было ничего необычного: «Ты победила Курта, король принял твою смету. Предлагаю отпраздновать это событие чаем со сладостями через дня два-три», — гласил текст. Леката усмехнулась. Как предусмотрительно этот шельмец не предлагает вина! Развернула пирог и откусила немного. Взгляд упал на бумаги, принесенные Бланом. Покачала головой. Бывший — тоже прохвост не меньший, надо же выдумать: «я не принесу в подоле, мне можно!». Даже слов для ответа нет.
Сняла с пояса флягу, глотнула воды и снова откусила пирог. Прожевала медленно, еще не понимая толком причин своего беспокойства. Проглотила, запила водой и шумно вздохнула. Духи и врата, какая же она дура! Тот злополучный вечер с Максисом случился три недели назад, с тех пор регулы так и не начались… А полнолуние — привычный для них период — уже прошло. В задумчивости постучала пальцами по столу. Конечно, у нее и раньше частенько бывали сбои, но только беременности ей и не хватало! Зажмурилась и сжала кулаки. Навернулись слезы бессильной злобы. Разве она совершила что-то, за что провидению надо ее наказывать именно так? Пронесло бы… Совсем не хочется к бабкам-знахаркам, да и опасно это. Тряхнула головой и опять откусила пирог: надо взять себя в руки, подождет еще неделю, а там и будет думать. Все одно, если получилось, то ничего уже не изменишь.
Леката еще не успела расправиться с обедом, когда пожаловал очередной визитер. Начали расчеты для лестницы верхнего яруса, и требовалось ее присутствие. Как обычно, работа приходила на выручку и спасала от невеселых мыслей.
На ужин в столовую Леката не пошла, не хотелось видеть Максиса. Не хотелось думать, что из-за одной глупости вся жизнь полетит коту под хвост! Перехватила второпях еды на кухне и, прихватив плащ, фонарь и мышей, отправилась на встречу с Гриммом. Если с кем-то и можно было поделиться опасениями, то только с ним. Филин терпеливо выслушал ее длинную, прерываемую всхлипами речь, поухал утешающе, отведал мышей и улетел. Она осталась одна в весеннем ночном лесу.
Где-то кричала неясыть, фонарь тускло освещал бревно, на котором сидела Леката, недавно выбравшуюся из снежного плена землю и деревья с ветками, усыпанными набухшими почками. Пахло перегноем: мертвыми прошлогодними листьями. Женщина поежилась. Холод неприятными ледяными лапами пробрался под одежду. Плотнее закуталась в плащ, вытерла слезы и встала на ноги. Надо уходить. Еще чуть-чуть, и пора будет выезжать во Фрес, негоже опаздывать, когда получаешь приглашение от принца.
За спиной хрустнула ветка. Леката повернулась и не увидела ничего необычного. Наклонилась за фонарем и краем глаза у самой земли заметила наползающий туман: бледно-зеленый, с вкраплениями цвета запекшийся крови. А потом кто-то схватил за ногу цепкой костлявой рукой. Леката взвизгнула и опрометью ринулась прочь.
Бежала, не видя дороги. Уронила фонарь, но возвращаться не стала, сердце и так скакало испуганной белкой. Жутко! Мерещилась рука, стальной хваткой цепляющая щиколотку. Ноги путались в корнях деревьев, ветви били по лицу. Остановилась, лишь когда уткнулась в чью-то широкую твердую грудь.
— Леката? — нахмурился Максис, удерживая ее за плечи. Над его головой светили три воздушных фонарика — обычное явление для мага-привратника в темноте. — Что ты тут делаешь? В такое время. Вся дрожишь… Замерзла?
Прижал к себе, укутав в плащ.
— Там кто-то непонятный, — выдавила Леката. Говорить оказалось трудно — челюсть стучала — то ли от переживаний, то ли от холода. — Будто тьма пытается захватить в плен.
— Все хорошо, — Максис погладил ее по голове. — Я здесь и не дам тебя в обиду.
Обнял, крепче прижимая к себе. Наклонился к самому уху.
— Не заметила ничего необычного?
— Зеленоватый мерцающий туман, — Леката подняла на него глаза. Надо бы отстраниться, но, казалось, отойди она хоть на шаг, тварь тут же сцапает жертву.