Страница 32 из 34
- Прекрасный вопрос…
Реджинальд снова поднос бинокль к глазам. Верне тем временем запихнул Флоранс Хапли в машину, сел за руль и дал по газам. Скроллеман взревел — звук донесся даже до холма — и сорвался с места, оставляя пыльный след. Больше из дома никто не вышел.
- Остался только Бли, - Реджинальд покосился на брошенный в траве велосипеды. - Пошли, потолкуем с ним. Он в конце концов слабейшее звено.
Еще одним препятствием могли стать слуги, но к удивлению Реджинальда — и легкому страху — за незапертой дверью никого не было. Куда подевался невозмутимый дворецкий? А лакеи?
- Не нравится мне это… - пробормотал Реджинальд.
Мэб стиснула его руку холодными пальцами. Реджинальд ответил успокаивающим, как он надеялся, пожатием.
- Пошли. Это время из левого коридора, ведущего к череде безвкусно обставленных гостиных, послышался грохот. Реджинальд и Мэб переглянулись и поспешили к дверям. Первая комната была пуста, вторая тоже, а в третей на верхушке шаткой стремянки обнаружился Бли. Он пытался снять со стены картину в слишком тяжелой для него одного раме, и успел уже свалить массивные каминные часы. Заслышав шаги, он не оборачиваясь залебезил жалким, испуганным голосом:
- Да-да, Верне, сейчас. Дайте мне еще немного времени.
Мэб и Реджинальд переглянулись снова. Реджинальд собрался уже открыть рот и обнаружить себя, но его опередили.
- Слезайте, Бли, - потребовал полицейский инспектор, заставив вздрогнуть всех присутствующих.
Вандомэсец обернулся, глянул затравлено и кубарем скатился со стремянки. Сжался в комок. От наглого и самоуверенного живописца и следа не осталось.
- Сядьте, - инспектор указал на кресло. - И вы двое, Бога ради, тоже.
39.
Манера инспектора говорить без особого почтения оказалась освежающей, особенно после взгляда на перепуганное, жалкое существо, в которое разом превратился Пьер Бли. Мэб села на диванчик и потянула Реджинальда за собой.
- Рад видеть вас в добром здравии, - тон инспектора, впрочем, говорил об обратном, как и мрачный взгляд. - К вашему сведению, господин Эншо, письма «вскрыть тогда-то» я распечатываю сразу.
- Виноват, - кивнул Реджинальд.
- Вы, держу пари, вообще ничего не собирались говорить. Сидите смирно, Бли! - прикрикнул инспектор на дернувшегося вандомесца и снова повернулся к Реджинальду. - Рассказывайте сперва вы.
Мэб с Реджинальдом очень старались говорить четко, уверенно, так, чтобы звучать как пара разумных людей. И все равно постоянно портили дело, перебивая друг друга. Инспектор мрачнел все больше, хмурил брови и то и дело щелкал пальцами то ли в озарении, то ли безнадежно, чтобы этими пальцами никого не придушить. Когда рассказ был наконец закончен, он повернулся к Бли.
- А вы что скажете?
- А я ничего не знаю, - пробормотал немного оправившийся вандомэсец.
- Ну хотя бы скажите, что за картину вы для Верне искали, - предложил Реджинальд.
Инспектор нахмурился еще больше, брови его сошлись на переносице.
- Эншо, помолчите, или я вас арестую. А вам лучше начать говорить, господин Бли.
- Флоранс утверждает, что у ее кузена есть несколько очень ценных полотен. Хочет продать их, - отозвался Бли.
Соврал. Мэб ни секунды не сомневалась, что врет он, как дышит, не испытывая при этом и тени неловкости. Нагло.
- Когда мы вошли, речь шла о другом.
- Леди Мэб, - укорил инспектор.
- Это… Это все затея Флоранс, - твердо, даже нагло отозвался Бли. - Она хотела нажиться на имении барона, пока это еще возможно. Знала, что все в конце концов достанется Эффи. У нее был план: я соблазняю малютку, женюсь на ней, а потом мы все разделим. Но Эффи упрямая…
Пьер все говорил, быстро, словно боялся растерять слова, не донести их до слушателей. Врал. И вранье это сыпалось, ощутимо гнилое. Бли рисовал в неестественно-ярких красках картину жестоких убийств: барона ради наследства, затем старой няньки, проболтавшейся о браке Хапли, потом вдовы, и снова ради наследства.
- Она и Эффи хотела убить! - выпалил Бли и замолк наконец.
- А как же леди Флоранс вышла из дома в бурю? - иронично поинтересовался инспектор.
- Она… У нее… - Бли осекся.
- Леди Флоранс не было смысла убивать кузена, - покачала головой Мэб, разглядывая вандомэсца. Увы, она скверно читала по лицам. - Пока он был жив, Флоранс получала отличное содержание. С его смертью — гроши.
Мэб повернулась к инспектору, который глядел хмуро и явно не одобрял ее вмешательство.
- Если только леди Флоранс не запланировала заранее, что убьет всех прочих претендентов. Я хочу сказать: барона убил кто-то другой.
По телу вдруг пробежала дрожь. Бли, ищущий для Верне картину. Еще одна картина-артефакт с неясными до сих пор свойствами. Настигшая ее буря.
- Леди Мэб, - вздохнул инспектор, - впредь воздержитесь от вмешательства в дела полиции, прошу вас. Вы же, Бли… Вам лучше все обдумать и начать давать правдивые показания. Леди Флоранс грозит в худшем случае пожизненное заключение. Для знати у нас смертная казнь, вы должно быть не знаете, возможно только в одном случае: измена короне. Вполне вероятно, леди Флоранс даже удастся смягчить наказание. А вас вздернут, будь вы хоть трижды гражданин другого государства. Вздернуть вас, Бли, нашему суду будет проще и приятнее, чем обвинять аристократку. Вы оглянуться не успеете, как станете самым главным обвиняемым. Поэтому лучшее, что вы можете для себя сделать, это начать давать правдивые, честные показания.
Взгляд Бли затравленно метнулся по комнате. Весь его жалкий подавленный вид вызывал одновременно жалость и отвращение. Бли выглядел загнанным в угол, прижатым к стене.
- Я… я дам показания, - пробормотал он. - Письменно. Под магическую клятву, под сыворотку правды.
Инспектор посмотрел на Мэб с Реджинальдом. По всему было видно, как отчаянно он хочет отослать чужаков, и в то же время чего-то опасается. Того, что они снова ввяжутся в неприятности, должно быть. Наконец инспектор вздохнул — делал он это не реже, чем Мэб — и повернулся к Бли.
- Давайте начнем с самого начала. Кто повинен в смерти его светлости барона?
Пьер Бли заморгал часто, словно это механическое движение каким-то образом ему помогало принять решение.
- Барона уби...
40.
Сперва сгустился воздух, став едва пригодным для дыхания. А затем Реджинальда накрыло мощнейшей волной ужаса, силой такой жестокой, что ничто не могло с нею справиться. Бли побледнел, выцвел, сравнялся цветом с собственной рубашкой, а потом начал вдруг заваливаться на бок, издавая страшные хрипы.
- Бли! Что с вами?!
Инспектор бросился вперед, и Реджинальд едва успел остановить его.
- Погодите. Есть у вас перчатки?
Инспектор глянул недоверчиво, но пару белых нитяных перчаток все же достал и протянул Реджинальду. Надев их, Реджинальд склонился над скорчившимся вандомэсцем. Такой скорой эффект — и такой страшный — дает что-то, имеющее прямой контакт с кожей; как правило украшение вроде кольца или медальона. Колец на пальцах художника не было, и тогда Реджинальд распахнул на Бли рубашку, мало заботясь о пуговицах или сохранности ткани. Пахнуло на мгновение паленым. Ойкнула Мэб.
- Что это? - напряженным тоном спросил инспектор. - Он мертв?
- Практически.
Амулет жег даже сквозь ткань перчатки, вызывая нервную дрожь и приливы паники. Не часто доводилось работать с такими враждебными и опасными артефактами, и тому можно было только порадоваться. С этой злой силой нелегко было совладать.
Мэб без лишних просьб поставила экран, и сразу же стало легче дышать. Реджинальд сорвал медальон с шеи вандомэсца, но тому уже мало чем можно было помочь. Сжавшись в комок, Бли бормотал что-то неразборчивое, то и дело издавая сиплые вскрики: «Флоранс! Это Флоранс!». Точно испорченная пластинка.
- Знаете, что это? - мрачно спросил инспектор, не спеша забирать медальон.
- Могу предположить. Контролирующий артефакт.
- Но… это же запрещено! - ахнула Мэб.