Спи спокойно

— А про мужчину Роберт узнал? Ну, про того, который навещал «Оливию Брукс» на Энглси?

— Да, тут все прошло по плану. Конечно, на ожидаемый результат теперь рассчитывать не приходится — он-то должен был думать, что гость навещал тебя. А еще пришлось отвечать на вопросы полиции. Разыскали меня по фотографии. Но, кажется, я все уладила.

— Софи, ничего страшного не произошло. Мы же предвидели, что меня и детей будут разыскивать. Ну и что они сказали?

Софи подробно пересказала всю беседу, взвешивая каждое слово, чтобы случайно не ляпнуть про больницу.

— Спрашивали, кто к тебе ездил?

— Естественно.

— И что ты ответила? Я должна знать.

— Сказала, что приезжал Дэн, и…

Глава 40

Олдерни я выбрала совершенно случайно. Вернее, с самого начала решила искать подходящий остров. Хотела, чтобы дети — вернее, Билли и Фредди — думали, что они на Энглси. Глупо, конечно — Энглси так велик, что мальчики, скорее всего, даже не замечали, что они на острове. И все же я тогда была в таком состоянии, что ничего умнее придумать не могла. К тому же мне понравилась сама идея маленького острова — здесь чувствуешь себя спокойнее. И не без причины — паромы сюда не ходят. Со всех сторон Олдерни окружает вода. Такое чувство, будто она защищает нас от всякого зла. Море то спокойно переливается под теплыми лучами солнца, то начинает бушевать и пениться, будто отгоняя чужаков.

Конечно, Жасмин большая девочка и ни за что бы не поверила, будто мы на Энглси. Но я придумала объяснение, которое, как мне казалось, ей понравится. С тех пор как два года назад Роберт увез ее и мальчиков, я часто рассказываю Жасмин о ее настоящем отце. Хотела, чтобы моя дочь знала все о своих корнях, познакомилась с другой культурой, которую так любил ее папа. Я узнала, что Жасмин теперь выдумывает всякие истории про Дануша, будто мы — одна семья и вот-вот будем жить все вместе. Меня это беспокоит. Как бы там ни было, надо объяснить Жасмин ситуацию, хотя бы отчасти. Рассказать ей о нем, пусть узнает, кто он и почему не может быть с нами. Но некоторых вещей Жас, конечно, говорить нельзя. Жасмин слишком мала — ни к чему ей знать такие подробности.

Пришлось объяснить про Олдерни, ни так, чтобы Жасмин точно никому не проговорилась. Сказала, что на каникулы мы поедем на другой остров. Там я отдыхала с ее папой, когда мы были счастливы. Но Жасмин должна хранить это в секрете. Дочка уже привыкла, что в присутствии Роберта об отце говорить нельзя. Пару раз заикнулась, но Роберт пришел в ярость и начал кричать, что ее отец — он. Кто ее кормит и одевает? Роберт — единственный отец Жасмин, другого у нее нет, и точка.

После этого при Роберте дочка о папе речь не заводила. Я сказала, что мы ездим на Олдерни, потому что с этим местом связаны мои самые теплые воспоминания о нем. Мне стыдно за эту ложь. Жалею, что пришлось врать собственной горячо любимой дочери, но Жасмин умеет читать и сразу поймет, что мы на Олдерни, а не на Энглси. А мальчикам, надеюсь, и в голову не придет разглядывать таблички. Билли уже шесть, но он до сих пор путает буквы, и в школе поговаривали о том, что, если он не научится читать как следует к новому учебному году, придется проверять его на дислексию.

Да, я солгала, но другого пути не было. Я сделала это не только ради себя, но и ради детей. И особенно ради детей.

Самой серьезной проблемой оказался транспортный вопрос. Мы не могли отправиться на Олдерни на Самолете — мальчики пришли бы в такой восторг, что непременно рассказали бы Роберту. Поэтому до Пула ехали на машине, оставляли «жука» там и добирались до Олдерни на катере. Конечно же Роберт проверял счетчик пройденного пути — он делал это каждую неделю. Пул намного дальше Энглси, но я придумывала всякие истории, объяснявшие лишние мили. Как-то раз даже показала детям один из разрушенных фортов Олдерни и заявила, будто это замок Карнарвон. Роберт там ни разу не был, и, даже если описания детей не имели ничего общего с тем, как выглядит известная достопримечательность, подозрений у него возникнуть не могло. Впрочем, Роберт толком не слушал. Главное, что муж знает — от пансиона до замка ехать не меньше восьмидесяти миль.

Дети заметили, что дорога теперь занимает больше времени, но Роберту было известно, что бухта Семас находится дальше, чем Моэлфр. Поэтому, когда Билли и Фредди рассказывали, что ехали «очень-очень долго», списывал эти жалобы на мальчишескую непоседливость и вопросов не задавал. Объяснить, куда и зачем мы плыли на катере, оказалось труднее, хотя с самолетом проблем было бы еще больше. Но, узнав, что на Энглси организуют прогулки на катерах для туристов, поняла, что зря беспокоилась. Когда разговаривала с Робертом по FaceTime, рассказывала про наши «водные экскурсии». Когда возвращались домой и дети принимались взахлеб рассказывать о «плавании», Роберт даже не пытался слушать — это он уже знал.

Мы очень рисковали, но нельзя было просто взять и объявиться на Олдерни непосредственно в день побега. Местные жители должны были нас приметить и запомнить. Вдобавок надо продемонстрировать, что мы самая обычная, добропорядочная семья. Благодаря Софи у меня есть сразу несколько документов на новое имя, Линн Медоуз, — включая загранпаспорт. Оказалось, сделать его не так трудно, особенно учитывая, что я не собиралась использовать его по прямому назначению и отправляться с ним за границу. Уверена, наши настоящие загранпаспорта уже отыскали. Интересно, поверит ли Роберт, что я ездила в Иран? Надеюсь, что да. Впрочем, мнение Роберта к делу не относится. Главное — что думает полиция.

После нашей первой поездки в октябре едва сдерживала волнение. Понимала, что просто взять и сбежать нельзя. Но безумно хотелось ускорить процесс и как можно быстрее начать новую жизнь. Но спешка в таком деле недопустима. Слишком многое необходимо продумать, не говоря уже о том, чтобы все организовать. Операция должна пройти без сучка без задоринки.

Мне удалось найти сдававшийся в аренду дом, местоположение которого было достаточно уединенным. Никто не видел, когда мы приезжали и когда уезжали. Впрочем, оказалось, что здесь это обычное дело — многие посещают свои коттеджи наездами. Дом стоит у самого берега моря, а лучше всего то, что здесь предусмотрен запасной выход — в случае чего дети сумеют убежать и спрятаться. Уверена, до этого не дойдет, но так мне спокойнее.

Когда приезжали в октябре и на Пасху, старалась попасться на глаза как можно большему количеству народа. Правда, детских мероприятий приходилось избегать, пока Джинни, Бен и Джордж не привыкнут к новым именам. Зато поучаствовали в семейных играх — например, «Найди акулье яйцо». Впрочем, детей больше интересовали спрятанные на пляже в качестве утешительных призов шоколадные яйца, чем главная цель поисков. А еще регулярно прогуливались по главной улице, заходили в магазины, сидели в многолюдном кафе, причем столик выбирали не в зале, а на улице. Вдобавок улыбались, кивали и здоровались с любым, кто смотрел в нашу сторону.

И вот мы здесь. Можно вздохнуть свободно. Конечно, при побеге пришлось бросить все, зато уверена, что мы не оставили ни единого следа, ведущего от Манчестера к Олдерни.

Глава 41

— Олдерни? — удивленно переспросил Том. — Почему ты уверен, что она именно там, Гил?

— И что вообще такое Олдерни — город, деревня? — прибавила Бекки.

— Один из самых маленьких Нормандских островов, — ответил Том. — Если не ошибаюсь, располагается ближе всех к Франции. Так с чего ты взял, что Оливия там?

Вновь услышав этот вопрос, Гил самым раздражающим образом поцокал языком.

— Вношу ясность — я не утверждаю, что Оливия на Олдерни. Точно можно установить одно — до среды некто, имеющий доступ к электронной почте Оливии Брукс, общался с Робертом Бруксом по FaceTime. Из этого факта никак не следует, что на связь выходила сама Оливия или что она до сих пор на Олдерни. Однако вы попросили установить предполагаемый IP-адрес. Если помните, я упоминал, что Оливия Брукс, скорее всего, купила этот самый IP-адрес, и он ненастоящий.