Загадать и принять

— Значит Ваня, — я улыбнулась малышу, повесила куртку на стул. Одежда потрепанная, но чистая. — А тебя как?

— Наташа. Быстрова. Так и скажи ему. Данко поймет, — она устало закрыла глаза. — И скажи, что до вечера я тут сидеть не буду.

Почему-то мне казалось, что это не ребенок Данко. Может мне казалось, что он не стал бы бросать девушку одну? Или она не хотела ему говорить, что у них ребенок, а теперь перестала справляться? Расспрашивать Наташу я не стала. Это не мое дело. Пусть Данко сам со своим прошлым разбирается.

— Данко, тут к тебе Наташа Быстрова пришла с твоим ребенком.

— Моим? Бред, — тут же ответил он.

— Допустим. Только мне-то чего делать?

— Дай ей трубку, — попросил он. Они разговаривали пару минут. Наташа начала кричать, что если он не заберет ребенка, то она от Вани избавиться, а грех на душу Данко падет. Она обещала, что все сделает, чтоб ребенок не попал в детский дом. Почему это должно было случиться, я не поняла.

— Так что делать? — спросила я, когда она вернула мне трубку.

— Жди меня. Скоро буду, — ответил Данко. Ждать. Ничего, можно и подождать. Малыш заплакал. Наташа даже глаза не открыла.

— Ребенок плачет, — сказала я.

— Есть хочет. По времени уже пора, — ответила она. — Хочешь чтоб он замолчал, то накорми. Или так и будет орать. Хотя, иногда замолкает и голодный.

— Ты его не кормишь?

— Иногда. Он все ест.

— Почему?

— Почему все ест? Или почему не кормлю? — она посмотрела на меня. В глазах была пустота и усталость.

— Второе.

— Если нет еды, то и кормить нечем, — спокойно ответила она.

— У меня суп есть. Будешь?

— Его корми. Меня не надо, — ответила Наташа и закрыла глаза.

Мальчишка ел охотно, словно его давно не кормили. Голодный. То и дело смотрел на маму и на меня. Сколько лет прошло, когда я так в последний раз кормила сына? Давно это было. Нет, я не спорю, что тяжело жила, но до такой нищеты никогда не доходила.

Данко влетел в квартиру ураганом. Задержался в дверях, посмотрев на Наташу. Перевел взгляд на меня и на Ваню. Усмехнулся.

— И чего ты хочешь? — спросил он Наташу.

— Чтоб ты его забрал, — она словно приготовилась воевать.

— Надо тогда документы оформить. Так?

— Признаешь его, как своего сына. А там права и обязанности настанут. Я узнавала, — сказала Наташа. На кухне вцарилось молчание, которое прервал только Ваня, потребовавший добавки.

— Хорошо, — согласился Данко. Я только удивлено на него посмотрела. — Эль, пригляди за мальчонкой. Когда вернусь, то совсем разберемся.

Наташа даже не посмотрела в сторону ребенка. А я поняла, что разбираться тут не в чем. Ваня останется у нас, а меня никто и спрашивать не будет. Мальчишка посмотрел на меня колдовскими глазами, потом увидел, что нет мамы. Тут начался такой плачь, от которого уши заложило. Думать мне было некогда. Надо было успокоить ребенка. Благо опыт общения с детьми у меня был. Мы сходили к запасливой Вере, которая не выкидывала детские вещи, потому что они могли пригодиться для третьего ребенка. Почему-то она хотела именно трех детей, несмотря на то, что у нее был муж, который любил выпивать, а как перебарщивал с алкоголем, так начинал всех гонять. Несколько раз Вера оставалась ночевать у нас. Пряталась от него. Данко порывался с ним поговорить. Гена предлагал составить компанию в этом разговоре, но Вера всегда отказывалась, говоря, что все это временно. Она надеялась, что он образумится. Когда-нибудь бросит пить и у них будет счастливая семья. Она повторяла это как мантру, а я ее не понимала. Хотя, самой Данко как выпивал, так дурил. Но после последнего раза пить он бросил. Даже не смотрел в сторону алкоголя.

Вера нам дала целых два пакета вещей, правда попросила потом вернуть, когда они нам больше не будут нужны. Еще игрушек дала. Поэтому у нас было чем заняться. Потом пришел из школы Сережа, которого я отправила в аптеку за всем необходимым. Не могу сказать, что Ваня был неухоженный. Наташа за ним старалась следить, хотя у мальчишки была потничка. А еще следы укусов, как клопы покусали. Может так оно и было.

— Ваня у нас теперь жить будет, — сказал Данко, позвонив где-то через часа два.

— Ясно. Тогда надо его подстричь и помыть.

— Скажи, что надо купить. Ты ведь в этом разбираешься.

— Сережа уже все приобрел. Езжай домой, — ответила я.

Что меня всегда поражало в сыне — это его спокойствие в таких ситуациях. Другой бы на его месте начал возмущаться, чего-то говорить, а он просто сделал, о чем я его просила и пошел ужин готовить. Хотя, чего тут говорить. Я сама была такая. Поэтому когда вернулся Данко, то я в комнате на кровати играла с Ваней в игрушки, а не рвала на себе волосы и не звонила Свете со словами, что она была права, а все мужики парнокопытные. Все-таки он был симпатичные. Можно сказать, что красивый. Со своими светлыми волосами, которые прикрывали уши, а сзади еще и распущенными оставались, сережкой в ухе, как у пирата, очках, что скрывали разноцветные глаза. Кожаная куртка, джинсы — прям герой какого-то романа. Старанно, что моего.

— Ты бы хоть куртку снял, — сказала я.

— Только узнаю какое у тебя настроение, а то может мне убегать придется, — ответил он.

— Куда?

— Не знаю. К матери, наверное.

— Это я такая страшная? Или такая грозная, что могу тебя из квартиры твоей выгнать? Как ты это себе представляешь? — усмехнулась я. — Пойдем ужинать. Там Сережка опять что-то невероятное приготовил.

Ели мы молча. Ничего не обсуждая. Я еще попутно кормила Ваню, который тянулся к ложке, пытался ее у меня отобрать. Часть еды полетела на пол.

— Я таким же был поросенком? — наблюдая за нами, спросил Сережа.

— Хуже. Ты мог набрать целый рот каши, а потом ее выплюнуть. Вот где головная боль была. А еще любил картины рисовать из нее на столе, пока я все отмывала, — ответила я. — Ваня же не хулиганит. Он пытается стать самостоятельным, взрослым. Пытается сам ложкой управлять, только координация слабая. Или ложка тяжелая. Вот и не получается. Скоро получится. Мальчишка сообразительный.

— Наташа говорит, что с ним почти не занималась, — сказал Данко.

— Он многое умеет для своего возраста, а что не умеет, тому научится, — ответила я.

— Я уроки делать, — сказал Сережа. — Кстати, а где он спать будет?

— Пока у нас. Потом к тебе переселим, — коварно сказала я. — Вера кроватку отдает и коляску. Так что сейчас поужинает молодой папа и пойдет за ними.

— Угу, пойду, — согласился Данко. В этот момент вернулся Гена.

— Смотрю, у нас пополнение? — сказал он, разглядывая Ваню.

— Это точно. Как отец?

— Никого не узнает. Буянит. Но врачи говорят, что жить будет. Подруга его бросила. С матерью я связаться не могу. Где-то пропадает. Скорее всего, заберу его домой, как только на поправку пойдет. Хорошо, что не парализовало сильно. Говорят, что после инсульта мог и к кровати прикованным остаться.

— Мог, — ответила я.

— Если помощь нужна… — сказал Данко.

— Обязательно вас запрягу в телегу и еще погонять буду, — рассмеялся Гена. Видимо он был в настроение сегодня. Давно его таким не видела. За последнюю неделю он сильно изменился. Перестал хмуриться, как раньше. Чаще стал улыбаться, несмотря на то, что оказался в тяжелой ситуации. — Так откуда ребенок?

— Наташкин, — ответил Данко.

— Быстровой? — переспросил Гена.

— Да.

— Ясно, — ответил Гена. Больше никаких вопросов задавать не стал, словно и так все понятно. А для меня это было непонятно.

Чуть позже Данко собирал кроватку. Я возилась с Ваней. А потом он к маме проситься начал. Расплакался.

— Она хоть приходить будет? — спросила я Данко.

— Нет. Не будет.

— Почему? Как можно от ребенка отказаться? — не выдержала я. — Если проблемы, то можно помочь, поддержать.

— Она не хочет. Не хочет никого видеть и слышать. Наташка умирает. Наверное, нужно к ее решению с уважением отнестись и не навязываться. Тем более что у нее есть с кем утешиться, — ответил Данко.