Ты увидишь

Она достала ту самую шкатулку, которую, видимо, выменяла на что-то у Келла, и открыла. В пяти желобках лежали песок, комочек земли, по капле масла и воды, а также кость. Девушка молниеносно перевернула её прежде, чем я успела возразить, однако предметы остались на местах.

— У антари есть способность повелевать всеми стихиями. Вода, — капля превратилась в льдинку и упала в ладонь, — огонь, — масло вспыхнуло, — воздух, — песчинки взмыли смерчиком и тонким кольцом обвили запястье, — земля, — комочек упал рядом со льдом, — и кость. — вышеупомянутый предмет завис между нами. — Это не левитация, это обращение именно к каждой стихии. — всё вернулось на места. — Попробуй.

С первой попытки мне подчинились огонь и воздух, со второй к ним присоединилась вода. Ещё минуту я убила на уговор земли и кости, но в конечном итоге у меня получилось.

Лён вошёл как раз в тот момент, когда я с торжествующим вскриком подняла последний предмет, и пару секунд молчал.

— И что же вы тут творите?

— Учимся. — невозмутимо ответила Элл, пока я возвращала стихии. Он подошёл к нам и сел напротив.

— А меня забыли.

— Попробуй поднять все пять.

Лёну подчинились: вода, земля, воздух и — тут Элл удивленно раскрыла глаза, — кость. Всё, кроме огня, но тут он отпустил пару комментариев, дескать, огня в его жизни хватает, и следующие минут десять мы громили кусты — по счастью, не особо важные, — причём я кричала что-то вроде «Я не рыжая, а золотистая!», добавляя очень заковыристые слова. Мы успокоились, когда заметили меланхолично пережевывавшую корзину Смолку, и коллективными усилиями спасли половину, позже справедливо рассудив, что она нам ни к чему. Однако в гостиной разговор был повесомее нашего, пусть и не на повышенных тонах.

— Я тебе говорила, чтобы ты не пытался отыскать тут наши версии.

— Говорила. Я и не пытался.

— А что тогда? Каким образом ты получил артефакт Келла? Насколько я помню, вы лично не знакомы.

— Были не знакомы.

— А я-то надеялась… Слушай, у нас и так дома всё летит невесть куда, мы же вроде договаривались.

— И с этим не спорю. Но и насчет магии крови мы говорили.

— Это было до того, как я попала в параллель. И тем более до того, как я поняла, что мне без этого не обойтись. Между этими мирами иначе не переместишься, а остальные слишком нестабильны, чтобы вынести такой удар энергии. Они бы развалились. Ты сам там побывал, знаешь. Если меня, тебя, другую Элл они худо-бедно выносили по отдельности, то в этом случае разлетелись бы. Тут мы до сих пор в порядке только потому, что наша энергия перетекает в другие три мира, в большей степени — бесследно пропадает в Черном.

— Хорошо, ладно. И что ты предлагаешь? Сидеть тут, пока всё не устаканится? Так нам придется помногу раз так поступать, учитывая временной отрезок твоей жизни.

— И твоей тоже, не забывай. Нет, это происходит всего один раз. Больше нам настолько без права возвращения в определенный срок пропадать не придется.

— А они? Что с ними будет?

— Слушай, у меня в тот момент, когда я очнулась, ощущения были сходны с теми, как у Вольхи, когда я перестала глушить наши силы. Я не представляю, каким образом выбирают Хранителей Мира у них, но, похоже, им очень «повезло» оказаться выбранными.

— Допустим. То есть, пока наши миры не восстановят баланс…

— Да. Ты опять уйдешь?

— Ты же сама говорила, что тут иномирные вещи на вес золота.

— Из Лондонов. А из других городов — навряд ли. В смысле, не нарушай треугольник.

— Не стану.

— Ты же не любишь магию крови?

— Если колдуешь ты.

Хлопок двери стал нам сигналом, и мы с Лёном одновременно зашли в кухню, до того чудом не попавшись на глаза, стоя под окном. Силуэт Локи пешком удалялся по дороге к ближайшему дому в собственно городе, а не на окраинах. Элл с густо-синими волосами гоняла по столу ручку, которой до того что-то, видимо, писала.

— Элл?..

— Всё в порядке.

— Судя по твоим волосам, а, точнее, их цвету, не очень.

Я удивленно посмотрела на Лёна. Он пожал плечами. Элл улыбнулась, убирая письменные принадлежности и, как я поняла, письмо.

— Бывало и хуже. Намного. Так что… Трилунный мрак, забыла! Вольха, пошли, тебе охранный контур снимать!

Я тоже вспомнила о томящихся на чердаке зефиринках. Мы быстро спустили все пять противней и занялись сборкой, то есть соединяли две половинки. Лён помогал, правда, после моих слов, начинающихся «Если хоть одна пропадёт…», энтузиазма поубавилось. Элл всё ещё что-то напевала.

— А ты кто?

Она вздохнула.

— Как бы я не хотела рассказать, но пока не буду. У вас такое же предвзятое отношение к таким, как я, потому что в большинстве своем вы с ними хотя бы пересекались и не считаете за тех, с кем стоит вести разговор, только в крайнем случае.

Элл посмотрела на Лёна, и, видимо, подумала о том, кто она. Он удивлённо поморгал, потом повернулся ко мне.

— Она права, Вольха. Ты их ни за кого не считаешь.

Я гневно посмотрела на него.

— Ты считаешь, что я не смогу пересмотреть своё мнение? О вампирах же пересмотрела.

— Но не о русалках. — Элл мягко улыбнулась. — Вольх, у вас они кардинально отличаются от тех, к коим причисляюсь я. У нас русалками становятся сброшенные с борта в океан девушки, причем при условии, что моряки — суеверны, считая: «Женщина на корабле — быть беде». Так что…

Она неопределенно развела руками. Моё же тело резко решило, что статуя — самый лучший выбор, и пару секунд не подчинялось моим настоятельным требованиям сдвинуться хотя бы на немного. Тем временем Элл встала и ушла наверх.

— Ты не могла помолчать? — Лён был если не зол, то раздражен. — Она, в отличие от нас, умирала чуть подольше.

— Извини. У меня вообще…

Я уже собиралась ответить колкостью, но зашедший в дом — почему лошади его проигнорировали, оставалось неясным — Келл, явно не просто так, тут же скрылся на втором этаже, откуда спустя минуту донеслось удивлённо-испуганное «Что ты сказал??!», и Элл, в плаще, прикупленном нами буквально несколько часов назад, спрыгнула через перила, напрочь игнорируя ступени. Уже собираясь убежать, она посмотрела на нас.

— К черту скрытность, идём все, и захватите что-нибудь для обороны. И плащи.

Я сочла за лучшее не возражать и перекинула через плечо меч в ножнах. Лён прихватил гворд, и мы вчетвером вышли из дома.

Едва за нами закрылась дверь, она выставила руку в сторону дома, и зелёные нити оплели его весь, тут же впитавшись. Что она сделала, пояснять не стала.

На ограде с внутренней стороны расцвел узор перехода, причем чертили оба антари и разных. Келл коротко кивнул и скрылся в своём, мы пошли за Элл.

Белые стены дома за нами, мостовая и небо больно ударили по глазам, как резко выпавший снег. Элл сняла плащ и вывернула, так что он стал таким же светлым, как и всё вокруг, правда, с легкими голубоватыми узорами по всей ткани. Мы последовали её примеру. Короткое движение пальцами, и вот уже волосы светло-русые, а глаза, если не приглядываться, кажутся зеленоватыми, как бутылочное стекло. Она с неестественно прямой спиной пошла в сторону города.

— Без надобности оружие не доставать, магией не светиться, если заметите стычку, сначала разберитесь, кто с кем дерется, а потом решайте, влезать или пройти мимо. Решите милосердствовать, не проживете и часа. Я понятно объяснила?

Я лишь кивнула. Что-то произошло, раз она так себя ведет. Причём что-то довольно серьезное. Только сейчас я заметила, что Лён оставил свой головной убор дома. Гворд выглядел, как обычная трость, так что Повелитель больше всего напоминал аристократа или кого-то того же уровня. Я была похожа на обычную горожанку.

Мимо проезжала телега. Бросив вознице пару монет, Элл заскочила на неё, мы не заставили себя ждать.

— Элл… Что случилось?

— Келл сказал, что в Белом Лондоне стычки магов. Около семи. Если этот… Впутался, я его сначала прибью, потом верну и снова закопаю. Если бы я оставила вас, то всё было бы хуже. Просто потому, что, вообще, живу я одна, и всплески магии, если бы мимо проходили те, кто способен это почувствовать, вызвали бы минимум вопросы, максимум — запрет на появление там. Так что…