Ветер перемен

Я посмотрела в зеркало. Оно добросовестно отразило… меня. Высокий лоб, взволнованно приподнятые брови, немного вытаращенные от пережитых волнений голубые глаза, точеный нос и слегка перекошенный оскал, призванный изображать улыбку. Увидели бы вы в таком виде себя — вас бы еще не так перекосило…

Я тряхнула головой. Ничего, придется потерпеть.

Теперь нужна одежда.

Я порылась в шкафу. Что тут у нас? Костюм для верховой езды? Штаны берем, подходят. Куртка? Видно, что женская — не подойдет. Рубашек нет и в помине. С сапогами тоже напряг — все на каблучке и явно на женскую маленькую ножку.

Быстро скидываю платье и прыгаю в штаны. Сверху накидываю теплый халат. Остальные вещи выклянчу у подруг.

Ладно. Падаю на четвереньки и запускаю руку под кровать по самое плечо. Мысленно благодарю горничных за то, что так паршиво убирают, и, старательно подавляя громкий чих, извлекаю наружу старый пыльный платок. Разворачиваю. Так: два золотых, пять серебряников и с десяток медяков. Негусто. Я печально хмыкнула — это все мои сбережения. Отец никогда и ни в чем мне не отказывал, но все всегда покупал сам. Деньги в руки я не получала никогда. Зато иногда выпадала возможность тайком заработать пару монеток. Деньги я не тратила, а складывала в укромном месте на всякий случай. Даже и не думала, что этот самый случай нагрянет так скоро. Хотя кого я обманываю? Не думала, что он нагрянет вообще.

Хорошо. Здесь мне больше делать нечего. Я тенью выскользнула из своей комнаты, прошмыгнула по длинному темному коридору и заскреблась в дверь спальни служанок. Я давно с ними подружилась. Они охотно поддерживали все мои пакости и дурости и всячески оным способствовали.

— Кара… Марго… — заскулила я под дверью, переминаясь с ноги на ногу. Не желая шуметь, я не надела туфли, а теплые домашние тапочки в спешке не смогла найти и теперь поочередно поджимала босые ноги.

В комнате сонно заворчали. Спустя несколько томительных секунд дверь отворилась. Растрепанная и еще не совсем проснувшаяся Марго не смогла сдержать удивленного возгласа:

— Боги всевышние! Лета, что с твоими во…

Я зашипела на нее, приложив палец к губам и бесцеремонно заталкивая опешившую девушку внутрь. После чего осторожно высунула нос из комнаты и внимательно обозрела коридор, силясь понять, перебудила подруга своим визгом папочкину охрану или нет. Дело в том, что спальня отца находится совсем недалеко, за поворотом, и у ее дверей ночью дежурят два стражника. Дежурят — сильно сказано. Дрыхнут внаглую от заката до рассвета… Но все же будет обидно, если из-за такой ерунды мой план сорвется. Наконец, удовлетворившись осмотром, я закрыла дверь. Марго к тому времени уже перестала носиться по комнате, с причитаниями заламывая руки, а менее разговорчивая и явно не оценившая такой побудки Кара вопросительно на меня уставилась, нехотя выбираясь из-под теплого одеяла.

— Ну в самом деле, девочки, вы же не думали, что я тихо-мирно выйду замуж за этого лорда? — виновато потупив глазки, начала оправдываться я.

— Даже и не надеялись, — пробурчала Кара. — Ну, излагай, что задумала?

Я и изложила. Девочки о Дерене знали давно, а потому немедленно надавали мне по шее. Я же просто стояла посреди комнаты и не слишком правдоподобно изображала раскаяние. Мне не верили. В течение следующего получаса подруги посетовали на «нелегкую долю», потому что «у всех хозяйки сидят, вышивают да ждут, пока их замуж выдадут» (ага, а потом всю жизнь по любовникам бегают, покладисто выполнив отцовскую волю), а их — «торчит целыми днями на конюшне, которая, к слову, пахнет ужасно (неправда, на нашей конюшне совсем не воняет, хотя я и принюхаться могла…), по поводу и без повода перечит отцу (ничего подобного — повод всегда есть!), и вообще, только всевышним известно, что творится в ее голове (ну, тут и не поспоришь в общем-то)».

Высказавшись, подруги разошлись по своим шкафам. Затем Марго молча бросила на кровать найденную рубаху, Кара скомандовала: «Надевай!», и эти бессовестные извергини принялись упоенно ждать бесплатного цирка. И я им его предоставила.

Подавив тяжелый вздох, повертела в руках рубаху. И впрямь мужская. Некогда белая, а сейчас пожелтевшая от времени. Моль, видимо, решила, что рубаха уже отдала концы, и немного ею подзакусила — на рукавах остались небольшие подозрительные дырочки. И я это надела. Одним глазком взглянула в зеркало и ужаснулась.

— Все, девочки. Я — мужчина.

— Мужчина, как же! — фыркнула Кара. — Юнец безусый!

— А пусть и так! — вскинулась я. — Главное, чтобы на себя не была похожа. Папочка ведь разыскивать кинется.

— Тут ты права, — задумчиво протянула Марго. — Вот только волосы…

— А что волосы? — не поняла я.

— Цвет необычный. Перекрасить бы, чтоб уж точно никаких подозрений не возникло.

Я растерянно намотала на палец выбившуюся прядь.

— Но ведь обратно свой цвет я уже не верну никогда…

Девочки сочувственно пожали плечами.

— Ладно, — решилась я. — Все лучше, чем замуж.

И закипела работа.

Кару мы дружно выпроводили на поиски подходящей куртки, хоть она и сильно сопротивлялась. А Марго полезла в прикроватную тумбочку и гремела какими-то склянками. Наконец подруга удовлетворенно хмыкнула и вынырнула, держа в руках маленькую бутылочку темно-синего цвета.

— Вот, — сказала Марго, торжественно вручая ее мне. — Пей.

— Это что?

— Зелье, конечно. А как, по-твоему, мы будем тебя перекрашивать?

— А что за цвет-то? — уточнила я, зубами вытаскивая пробку и подозрительно принюхиваясь к темной маслянистой жидкости.

— Черный. Брюнеткой у нас будешь.

Я поморщилась.

— Не хочу брюнеткой.

— Извини, подруга, другой нет.

И я, еще немного потерзавшись, выпила. А что, собственно, мне оставалось делать?

— Ну как? Получилось, Марго?

— Ой!

— Ой? Что значит «ой»? Марго, что не так?

— Эммммм…

— Марго?!

— Кары долго нет… Схожу поищу…

— А ну стоять! — рявкнула я, но поймать подругу не успела. А потому, горестно вздыхая, подошла к зеркалу.

Мама дорогая! Вот. Теперь можно и замуж. Лорд Карент помрет у алтаря от разрыва сердца. Ну и поделом этому сластолюбцу.

— Марго!!! — взревела я, распахивая дверь, но разнос устроить не успела. В рот мне немедленно сунули яблоко, с одной стороны уже, кажется, надкушенное. Я обиженно им захрустела.

— А что, ничего так… смело… — задумчиво протянула Каролина, едва ли не за шкирку втаскивая Марго обратно в комнату.

Я взвыла и запустила в нее огрызком. Подруга легко увернулась, и в меня полетела плотно свернутая кожаная куртка. Я, издав радостный клич, немедленно принялась ее рассматривать.

— Чем ты недовольна? — тем временем уточнила Каролина. Марго же принялась сосредоточенно ковырять ногтем плотно закрытую дверь, всем своим видом демонстрируя, что ее здесь нет. А если и есть — то она ни при чем.

— Мои волосы, — простонала я, старательно испепеляя подруг взглядом.

— Ты хотела, чтобы тебя родной отец не узнал?

— Да.

— Тогда повторяю: чем ты недовольна? С такими волосами родиться могла только простолюдинка, и ты это знаешь! Кто бы тебя ни разыскивал, теперь тебя узнать невозможно. Пляши!

Что есть — то есть. Рыжеволосые не рождаются даже у низшей знати. Однажды было решено, что рыжий цвет вульгарен. Несколько лет ушло на решение этой, на мой взгляд, надуманной проблемы. В конце концов при помощи магов рыжий цвет у знати был искоренен совсем. На смену ему пришел благородный цвет благородного золота, которого никто не стыдился. Уже давно рыжие рождаются только в семьях далеко не знатного рода. И вот теперь…

— Я рыжая, — потрясенно выдохнула я, постепенно осознавая всю серьезность своего положения. — Отец меня убьет.

— Не волнуйся, для твоего смертоубийства у графа найдется масса других причин, на фоне которых твоя внезапная порыжелость — сущий пустяк, — веско обронила Марго, а я снова попыталась ее испепелить взглядом. И снова не вышло.