Конфедерат

Ну что тут еще можно сказать. Мы прилетели! После того разговора Сара Дженкинс не разговаривала не только со мной, но и с Гоббсом. Правда, мрачно сопела в две дырки и смотрела с печальной такой моськой исключительно в мою сторону. Сначала смотрела, а потом вновь стучала по клавишам ноута и щелкала кнопками мышки. А еще сразу сворачивала открытые окна, стоило мне пройти поблизости. Правда, не сильно ей это помогло. Я человек бывалый, могу и по мимолетному взгляду на экран определить суть просматриваемого.

Девочка искала опровержения сказанному и показанному мной. Надеялась, как я понимаю, что статистика липовая, а фотографии смонтированные. Напрасные надежды, все источники были вполне себе надежные, а некоторые, что связаны с цифрами, и вовсе железобетонные. Просто их не принято было озвучивать для широкой аудитории. Однако интересующийся человек вполне мог все это найти в открытом доступе.

Неудивительно, что вид у мисс Сары становился все более недоумевающий и… печальный. Наверняка понимала, что может продолжать вопить и бросаться в мой адрес привычными обвинениями, вот только… Ситуация-то будет совершено иной – и она, и я будем знать, что обвинения-то откровенно липовые.

Уже перед самым выходом из самолета я лишь с очень легкой иронией поинтересовался, обращаясь к ней:

– Ну так что, мисс Дженкинс, в свете последних событий имеет ли смысл наша экскурсия по Детройту?

Или достаточно будет и тех свидетельств, которые отражены как в моих материалах, так и в тех, которые я показывал вам лично, и достоверность которых вы столь дотошно проверяли?

– Мы продолжим! Я должна… удостовериться.

– Нам дали инструкции, мистер Доронин, – а это уже Гоббс прорезался. – Мы должны будем отчитаться перед советом директоров о проделанной работе. Я не хочу быть уволенным.

Что ж, пусть будет так. Будет вам экскурсия по городу, причем по различным его местам. Вот только нутром чую, что приятных впечатлений от нее не появится. Да и откуда бы им взяться в этом гниющем и рассыпающемся в ничто городе?

Для начала следовало решить вопрос с транспортом. Этим я и занялся сразу же после заселения в гостиницу. Вроде бы одна из лучших в городе, а ощущение того, что вокруг все не то и не так, никуда не уходило. Я понимал причины возникновения, а вот Гоббсу и Дженкинс пришлось объяснить. Прямо в холле, куда мы спустились после того, как закинули невеликий багаж в номера.

– Научитесь чувствовать направленные на вас взгляды. Ловить тени эмоций, на вас обращенных. Сейчас это легкое удивление, неприязнь и предвкушение. Удивление от того, что сюда прибыли белые. Неприязнь вследствие того, что местные, с позволения сказать, афроамериканцы считают этот город своим. Предвкушение от того, что они знают – в относительно ближайшем будущем здесь будут только они и никто из столь ненавистных им «снежков» не будет обладать тут ни малейшим влиянием.

– Ну это уже…

– Доказательства последуют в самом скором времени, – оборвал я вякнувшую было что-то Сару. – На своей нежной шкурке почувствуете. Хотя чего время-то тянуть… Эй, ты. Да-да, именно ты, – поманил я пальцем одного из гостиничных работников, негра лет тридцати пяти. – Хочешь сотню баксов?

– Хочу! – подойдя, тот алчно уставился на купюру, которую я держал в руке. – Чё надо, мистер?

– Ответить на несколько вопросов о творящемся в городе. – Заметив, что негр малость скис и понимая причины, я уточнил: – Здесь нет ни журналистов, ни копов. Вот эти двое – шишки из строительной корпорации. Хотят тут земли прикупить и отели строить. А я у них вроде как проводник по той стороне жизни, которую эти «белые воротнички» из окон офисов сроду не увидят.

– Чё-то не понимаю, бро!

– Говорю попроще. Я от тех ребят, которые держат за глотку немалую часть Нью-Йорка. Русская мафия, короче. Слышал?

Слышал. Насторожился, но слушает, теперь уже куда более спокойный. А вот двое работников корпорации стоят и тихо обтекают от глубокого разрыва шаблона. Хорошо хоть под руку не лезут. Наверное, дошло, что таким образом я всего лишь создаю соответствующую атмосферу для разговора с объектом.

– Ты не коп, да! Винни не лузер, Винни понял, – сразу изменилась речь негра, которому больше не надо было даже пытаться проявлять несвойственные ему манеры. – Сотка баков это хорошо, но я тебе ничего такого не скажу.

– Мне и не нужно знать секретов ваших банд. Этот город моему боссу не интересен, он лишь выплатил старый должок. Послав меня как проводника, чтобы этих двух, – жест в сторону Гоббса и Дженкинс, – не обидели ненароком. А это легче сделать, если они будут знать, куда им не следует соваться в темное время, а куда вообще не следует. Именно это и стоит сто баксов. Хоп?

– Йо, бро, это стоит сотки. Это я скажу. Вам, «снежкам», ночью вообще из домов лучше не высовываться. Братья любят жирных белых цыплят. У них в кармане мобила, баксы, кредитки! Да и прикид хорош, скупщики берут!

Округлившиеся глаза Сары, гримаса отвращения на лице Гоббса. Ну а негр Винни, обладающий полным отсутствием присутствия манер и невеликим мозгом, продолжал распинаться. Особенно когда я достал еще полсотни. Для увеличения интенсивности словесного потока.

– Эта белая цыпочка пусть оденется по-другому. С такими сиськами, да в такой прозрачной блузочке, – говоря, он с неприкрытым вожделением смотрел на упомянутые части тела. Еще чуть-чуть и облизываться начнет. – Чувак, да она и нескольких шагов вне центра не пройдет, как любой брат ее на плечо и в тачку. Прямо там и трахнет, потом с другими братьями, разом…

– Полиция…

В ответ на это вырвавшееся из ротика мисс Сары слово Винни захихикал своим тоненьким голосом. Глумливо так, противно. Хотя и я сам не смог удержаться от усмешки. Мало того, решил окончательно прояснить ситуацию:

– Я-то знаю, а вот этой мисс надо бы тоже узнать. Скажи-ка, Винни, что сделает полиция, получив заявление от белой, которую хором оттрахали твои соплеменники на своей территории?

– А ничего, мистер русский! Скажут лишь, чтобы цокала в больничку, синяки пудрой мазать. У нас тут эта, как ее… Бро, ты же умный, все русские хоть и бешеные, но умные! Ну, я ж слово это и не скажу…

– Толерантность? Политкорректность?

– Йоу! Типа она… они две сразу! Если копы схватят черного брата, белый адвокат всегда его вытащит, А если «снежок» попробует что-то сделать, его свои же и посадят. Надолго!

– И последний вопрос, – появилась еще купюра в полсотни баксов. – Скажи вот этим двум… «снежкам», – пренебрежительно скривился я, понимая, что эти двое такого прозвища таки да заслуживают своей глупостью и бесхребетностью, – почему твои соплеменники из Гарлема, что в Нью-Йорке, и носу не кажут в Брайтон и прилегающие районы? А в другие – легко и без проблем. Винни поскреб затылок, явно осмысливая поступившую информацию. Дело для него было не слишком привычное, поэтому пауза длилась довольно долго. Наконец он отмер и заявил:

– Чувак, это ж просто! А они что, не знают?

– Они – нет. А мне не верят.

– Во лузеры! Баксов много, а такого не понимают. Гы! Если братья из Гарлема вывернут карманы кому-то на территории русских или там латино – их там же и кончат. Или руки битами переломают! И будет сотня свидетелей, что скажут копам нужное. Типа что этот чел пил виски с ними с утра и до заката.

– А обычные, как ты говоришь, «снежки»?

– Ничего не сделают. И вообще, президент у нас теперь тоже черный брат! Он своих в обиду не даст, йоу! И та белая чувиха, которую он после себя поставить хочет, она тоже это… за нас. Потому как дура, вот!

– Логично. Держи баксы, заработал.

Негр алчно схватил деньги и мигом спрятал их, на всякий случай озираясь по сторонам. Рефлекс, однако. Вечная боязнь того, что кто-то покрупнее да позубастее перехватит доставшийся лакомый кусок. Я же, сказав ему пока не исчезать, обратился к спутникам:

– Отойдите пока в сторонку. Вам дальше слушать наш разговор не стоит.

– Но…

– Хорошо, мистер Доронин, – неожиданно быстро согласился Гоббс. – Пойдемте, Сара. Не будем мешать.