Иду на Вы!

– Вилфрид, твои парни умеют стрелять из вертяков? – обратился адмирал к десятнику, и, после утвердительного кивка, продолжил: – Я предлагаю следующее. Ты поведёшь на освобождение наших парней два десятка самых опытных воинов, каждый пусть возьмёт по вертяку с патронами и два запасных меча. С вами пойдут два расчёта пушкарей, – Ярька обвёл взглядом остальных командиров, – когда наши парни будут освобождены, раздадите им оружие. Дальше действуйте по обстановке, будет хорошо, если сможете ударить в спину воинам майя, что будут сражаться с нами. Если не сможете, дайте знать, что всех освободили. С основным отрядом пойду я сам, но пушек возьмём втрое больше. Сейчас все кормщики отправляйтесь на корабли, организуйте к утру тридцать два расчёта пушкарей со своими орудиями. Припасы возьмём из расчёта двадцать выстрелов на пушку, два из них с ядрами.

– Вы, – адмирал повернулся к десятникам, – к утру организуйте своих парней, вооружите дополнительно, как я сказал, мечи и вертяки возьмёте у Ларса. Мы на его корабль всё перевезли. Приступайте.

Сам Ярила вместе с Вилфридом занялся набором носильщиков, которых потребуется не одна сотня. Даже если пушки покатят сами пушкари, что на выложенной каменными плитами дороге несложно. Припасы, из расчёта три выстрела на человека, потребуют не менее двухсот носильщиков, учитывая, что те ещё понесут сухой паёк для себя. Попытка набрать носильщиков обещанием высокой платы провалилась сразу, работать на чужаков, под угрозой наказания властей, никто из майя не хотел, боялись. Тогда пришлось действовать принуждением, из домов забирали всех горожан, женщин с детьми отводили в склад под охрану, а мужчинам предлагался выбор. Либо поработать носильщиком, либо немедленная казнь, сначала мужчины, потом всей семьи. При побеге казнь семьи обязательно. К утру две сотни носильщиков со своей едой стояли у ворот бывшего дворца правителя.

Ярька с Вилфридом едва успели прикорнуть уже под утро, часа на три, не больше. Сборы в путь не затянулись, до наступления жары почти четыреста человек тронулись в путь по дороге, вымощенной каменными плитами. Носильщики пытались взять привычный неторопливый темп движения, но горевшие нетерпением моряки двигались почти вдвое быстрее, боясь опоздать. Местные дороги оказались весьма привлекательными, каменное покрытие в полтора метра шириной позволяло двигаться со скоростью до пяти вёрст в час, как прикинул Ярька. Неожиданностью стали ступеньки посреди дороги, обезоружившие европейцев лишним доказательством полного отсутствия гужевого транспорта у майя.

– Если мы привезём сюда коней, все местные племена станут нашими данниками, – заметил Вилфрид, обсуждавший с адмиралом условные сигналы и более подробный план сражения.

– Ничего, выручим парней, вернёмся домой, обязательно коней сюда доставим, – согласился тот, ему Сергей давно высказывал подобную идею. Мужчина вспомнил своего зятя и очередной раз порадовался, как ему, простому Ярьке из глухого селения, повезло. Повезло, что встретил капитана, повезло, что тот доверил ему управление парусниками, взял с собой на Оловянный остров. Нет, не должен Ярька подвести своего учителя и наставника, самым лучшим подарком Сергею будет возвращение флотилии с большой добычей. Для этого надо освободить пленников и договориться о мирной торговле с майя. Ярька отлично помнил поговорку Лосева, «Лучше худой мир, чем добрая ссора». Для себя он уже прикидывал, что после освобождения моряков попробует заключить мир на десять лет с правителем майя, потому нужно грамотно организовать атаку столицы. Не потерять своих людей и напугать вождей майя, чтобы мир заключать на выгодных для славян условиях. Тем более что в брошенном дворце городского правителя и других богатых домах нашлось много золотых изделий, а к ним огромное количество изумрудов и других драгоценных камней. С таким государством очень выгодно торговать, Лосев будет доволен результатами плаванья флотилии адмирала.

Сразу после полудня караван прошёл мимо оборудованной стоянки, с навесами и кострищами, удобными спусками к протекавшей поблизости речке. Проводники пояснили, что это обычное место ночлега путешественников, как раз в дне пути от прибрежного города. Несмотря на общую усталость, моряки воодушевились пройденным путём за неполный день. Если беглецы ночевали, как обычно, славяне могли догнать их на окраине столицы. Потому все прибавили хода, стараясь пройти до заката как можно больше. Даже носильщики, увидев неподдельную заботу моряков о своих пленённых друзьях, меньше стонали, понукаемые к быстрому движению. Ночлег устроили практически на дороге, нагретой за день до почти горячего состояния. На каменных плитах, отдававших тепло, весь караван великолепно выспался. Уставшие славяне падали как подкошенные, едва успевали прожевать скромный ужин из пары лепёшек и куска вяленого мяса. Десятники с трудом организовали ночную охрану, усевшуюся возле разведённых костров. Оставленные без присмотра носильщики всё же бежали, наутро недосчитались двадцати трёх мужчин. К счастью, пушечные заряды они бросили на месте ночлега.

Потому следующий день выдался тяжелее для носильщиков, получивших дополнительный груз, выдержать скорость движения первого дня не удалось. Несмотря на это, оборудованное место ночлега караван прошёл немного раньше, чем в первый день пути, следовательно, за день славяне продвинулись ещё немного вперёд, настигая беглецов. Это стало очевидно, когда стали попадаться первые раненые воины, бежавшие два дня назад из порта. Многие лежали без сознания, истратив все свои силы на дальний путь, другие пытались укрыться в придорожных кустах. Торопясь в столицу, славяне не отвлекались на добивание раненых врагов, а те, изумлённо наблюдали небольшой отряд, не имея сил убежать. Вставая на ночлег, в этот день командиры тщательно организовали охранение. Кроме сторожей у костров, несколько скрытых постов ушли вперёд по дороге и в окрестную сельву.

Рано утром, еще до общего подъёма, отряд Вилфрида отправился вперёд, в сопровождении нескольких воинов основной группы. Они должны были, как и договаривались, при подходе к городу направиться в обход его, к северной дороге. По словам проводников, до города оставалось полдня пути. Так и вышло, сберегая силы, караван воинов и носильщиков достиг предместий столицы аккурат в полдень. Убедившись в полном отсутствии стражи, славяне нагло продолжили движение по дороге к центру города и успели пройти больше версты, когда встретили первый отряд стражников. Впоследствии Ярька часто говорил, вспоминая этот бой:

– Была бы у нас конница, столицу бы захватили за полчаса, без всякого сражения.

Однако всякой удаче рано или поздно приходит конец, стражники изготовились к бою ещё за сотню метров до каравана, все поняли, что придётся начинать. Пока воины и моряки демонстративно выстраивали шеренгу, закрывая врагам вид устанавливаемых орудий, стражники, чей отряд насчитывал до сотни воинов, явно выслали гонца за подмогой. Поэтому Ярька не дал команду на открытие огня, организуя в ожидании вражеского подкрепления грамотное расположение орудий и размещение припасов. Носильщиков славяне отпустили, с удивлением обнаружив, что несколько десятков молодых парней далеко не ушли, оставшись наблюдать. Судя по скорости прибытия трёх сотен воинов подкрепления, казармы располагались не так и далеко. Следовательно, до центра города оставалось не больше пары вёрст.

Адмирал взглянул на палящее солнце, заметно клонившееся к закату, до наступления темноты оставалось не больше трёх часов, надо спешить. Оставаться во враждебном городе, в окружении сотен врагов, моряки не хотели.

– Начинаем, – крикнул он воинам и морякам.

Шеренга из сотни людей быстро раздвинулась, обнажив направленные на воинов майя десять пушек.

– Огонь, – не удержался от любимой команды входивший в азарт предстоящего боя Ярила.

С расстояния менее ста метров картечь из десяти орудий смела всех стражников, словно снопы соломы в тире на учебных стрельбах. Несколько воинов, оставшихся на ногах, переживали шок, не в состоянии осмысленно двигаться, они бродили между убитыми и ранеными товарищами, запинаясь и падая.