Ловец бабочек

У Себастьяна крыло дернулось. Был бы он Барсиком, трижды бы подумал, чем возвращаться.

Совсем уж рядом завозились, заохали… и на зонт тайника упала снежная плюха, и того заставившая присесть.

- Барсик! – совсем уж нечеловеческим голосом заголосила неведомая панна. – Возвращайся, а не то…

…угрозу слышала вся улица, добре, если только улица. И Себастьян, переглянувшись с тайником, мысленно Барсику посочувствовали.

- Так, значится, не желаете содействовать? – уточнил Лев Севастьяныч, обходя стороной лужу.

- Содействовать я и без того содействую. А отчеты пусть кто другой пишет.

- Ну-ну…

И столько в этих простых словах укору было, что Себастьяну на миг даже совестно сделалось. Экий он… почти родину предавший своим показным равнодушием.

- Барсик!

И ведро ледяной воды выплеснулось на Себастьяна.

- Твою ж!

Рядом бухнулось что-то на редкость увесистое, разлетевшись каменной картечью.

Крылья он распахнул.

И воду стряхнул.

И женский истошный визг стал почти наградою. за визгом воспоследовал продолжительный вой, предположительно кошачий. Что-то грохнуло. Ухнуло. И стало тихо.

- Экий вы… эмоционально нестабильный, - Лев Севастьяныч зонта убрать и не подумал. Более того, он приопустил его, и теперь из-под черной кромки ткани лишь глаза поблескивали.

- Не нравится – увольте.

- Нет уж, куда мы без вас?

- Тогда я сам…

- Помилуйте, что за капризы, князь? Вы, чай, не девица, которую уламывать надобно… - он обошел лужу. И ручку подать изволил. – Поймите, отчеты в этом деле – не моя прихоть. Это необходимость…

- Спать мне тоже необходимо. Для эмоциональной стабильности, - холодный душ взбодрил и крепко обозлил. – Иначе мало ли чего я, нестабильный, наворочу…

Замолчали оба.

Себастьяну подумалось, что все ж прежняя жизнь его была тиха и хороша по-своему. Ворье, бандиты-душегубы, контингент лихой, но по-своему порядочный, а по сравнению с кляузниками даже приятный…

- Хорошо, - неожиданно произнес Лев Севастьяныч, - ежедневный отчет – это и вправду лишнее… я сам напишу. Вы прочтете, подпись свою поставите, ежель согласны. Вы мне только вкратце скажите, что было…

- А то вы не знаете?

- С большего знаю, но… поймите, у вас своя работа, а у меня – своя. И обе на пользу королевству, верно?

- Мне ведьмак нужен адекватный… или хотя бы некромант. Для пользы королевства.

- Будет.

Надо же, так просто?

- Когда?

- А от завтра и будет…

…а Себастьян уж который месяц челобитные пишет, чтобы прислали кого вменяемого.

- Вы поймите, - Лев Севастьяныч все же решился зонт убрать, хотя снег пошел гуще, плотней. – Вы помогаете нам, мы оказываем всяческую поддержку вашим начинаниям… все взаимосвязано… так что, князюшка, уж будьте ласкавы… расскажите.

Отчего б и не рассказать, все одно сегодня ничего тайного и страшного, что он желал бы оставить в тайне, не произошло. И Себастьян, вздохнув, заговорил. К чести Льва Севастьяныча, слушателем он оказался отменнейшим, превнимательным и вопросы, коль и задавал, то исключительно по делу.

- Вот, значит, как, - промолвил он, когда Себастьян завершил рассказ. – Плохо… очень плохо… Порфирий Витюльдович из числа людей, которые многое сделали для… нынешнего потепления. Мир с Хольмом нужен. И торговля – столп, на котором этот мир стоит, а Порфирий Витюльдович…

- Столп столпа.

- Именно… его торговые связи, его репутация крайне важны… там ему доверяют. И здесь. Таких людей немного. Ко всему… Хольм – это место такое… весьма специфическое… и товары оттуда пойдут тоже особого толка. И велико будет искушение перевезти что-нибудь этакое… совсем уж запрещенное…

- Значит, есть не совсем запрещенное?

- А то как же… вот, скажем, любовные зелья. Они-то, конечно, малопользительны, но и опасности особой от них нет. Или еще для мужской силы, или для роста волос… иногда их алхимики работают получше наших. Мелкие проклятья там… или травки кой-какие, которые тут не растут. Оно, конечно, не совсем, чтобы безвредно, но по сравнению с иною пакостью, которая там в ходу, мелочь… пустячок-с…

…крылья засвербели, напоминая, как недавно еще этакий пустячок едва Себастьяна до храма не довел. И ведь, паскудство какое, не пожалуешься – засмеют-с.

- Так все равно ведь возят, - возразил Себастьян.

- Возят-с, это да…

На подворьи панны Гжижмовской было тихо. Стояли обындевевшие вербы, только тонкие, что хлысты, ветви их шевелились, будто живые.

В окнах темень.

Тишь вокруг.

И кровать холодна. От панны Гжижмовской грелки в постель не дождешься. Она эти грелки вовсе баловством полагает. Хорошо, если дом вовсе протоплен, а то пуховое одеяло – пуховым одеялом, но к утру пятки обмерзнут.

- Но тут какая проблема… не перевезти запрещенное, а достать. Или думаете, в Хольме так просто купить по-настоящему смертельное проклятье? Или кровь Бога?

- Что?

- Это одна субстанция, крайне, к слову, поганого происхождения, обладает удивительной способностью во много раз усиливать чары. Любые чары. А получают ее из крови, только не бога, но человеческой… живого человека. Процедура крайне болезненная. И смертельная для донора. С кровью вытягивают и жизненную силу, и саму душу… хотя про душу наши ведьмаки не уверены. Так вот, сами понимаете, этакая субстанция хольмцам самим нужна. Все ж процесс долгий, муторный… ее не продадут всякому желающему, какие бы деньги он ни предлагал. Да и переправить… от Крови этой фон такой, что вся нежить Проклятых земель сбежится, и нюхачи без надобности будут… но если организуется надежный канал переправки…

- Зачем?

- Что? Кровь зачем? Затем, скажем, что дружба дружбой, но… если получится, дружа, нас ослабить, Хольм своего не упустит. Резентура у него имеется. А там… один вдруг скончался… другой приболел… третий, напротив, переменил взгляды. Оно ведь у каждого родня имеется, а когда родня эта смертельно болеет, особенно детки, и шанс появляется неплохой от этой болезни избавить… с Кровью многое можно. А ведь есть еще Серая пыль… или вот Блаженница… или… многое есть, да… и пусть себе будет дальше, но там… в Хольме.

Тишина.

И вербы поскрипывают, будто поторапливают. На крыльях вода подмерзает, сковывает их ледяным панцирем. Еще немного и сам Себастьян статуею станет.

- Грузы будут досматриваться досконально, это да… но вы же понимаете, что умеючи многое припрятать можно. А кто умеет, как не купец? И вот Порфирий Витюльдович – человек особого склада. Он точно знает, что можно и провезти, а с чем связываться не стоит…

- Думаете, поэтому его сестру и…

…это объяснило бы многое.

…в городе изрядно девиц, а выбрали приезжую. И не просто выбрали. Выманили из дому, задурили голову… убили…

- Мы не собираемся вам указывать, что и как делать, но… прошу все ж разглядеть и такую возможность.

- Разгляжу, - пообещал Себастьян. – Всенепременно разгляжу…

…сим вечером панне Ошуйской не спалось. Нет, ей вовсе не спалось вечерами, как она сама полагала в силу тонкости душевной организации. Натура трепетная и возвышенная – пан Ошуйский однажды имел неосторожность с сим утверждением не согласиться, за что и был жестоко бит свежим выпуском «Охальника» - приходила в волнение от всяких мелочей, будь то сплетни, неудачно выбранное платье или вот перемена погоды.

- Мне дурно, - возвестила панна Ошуйская, манерно вытягиваясь на софе. И ручку за голову запрокинула, как сие в журнале дамском советовали, дабы поза не выглядела застывшею, но обрела драму.

Драму пан Ошуйский не оценил.

Газетку свою найскучнейшего складу – что может быть интересного в «Сельскохозяйственном вестнике» - припустил и осведомился:

- За доктором послать?

- Ах… что он может…

…доктора панна Ошуйская тоже недолюбливала за душевную черствость и подслушанный некогда разговор, в коим сей, с позволения сказать, специалист настоятельно советовал пану Ошуйскому не маяться глупостями и не отнимать время у людей занятых, но купить хорошее успокоительное.