Обратная реакция

За первой лекцией последовала еще одна и еще. Оказывается, сестра Таринья сегодня у нас вела все занятия. К концу четвертой лекции я была готова придушить Кранта вместо благодарности! То, что старушка назвала «немного общей информации», оказалось нескончаемым потоком. У меня отваливалась рука, слезились глаза, живот негодовал от голода, давно позабыв об утренних пирожных, а спина не желала разгибаться. И вот оно, чудо — лекция закончилась! Но никто не вскочил с места, никто даже взглядом не выказал недовольства до тех пор, пока сестра Таринья не покинула аудиторию, не прощаясь. У них так принято, они не здороваются и не прощаются.

Когда за ней закрылась дверь, по аудитории прокатился слаженный страдальческий стон. Я, вложив в общие подвывания свою лепту, растеклась по столу, улеглась щекой на тетрадь и блаженно закрыла глаза.

— Добейте меня, — простонал Лен.

— Я бы с радостью, но неуставные отношения и все такое, — хрипло ответил ему брат. — Да и рука не поднимается.

— Да-да, я знаю, что ты меня любишь, — хмыкнул Лен.

— Идиот, от усталости не поднимается, а вот когда отдохну… — промычал Нил, уткнувшись лицом в плечо Мии.

— Слабаки! — заявил Колин, бодро встав и потянувшись, разминая плечи и спину.

— Ух ты, — завистливо протянула я.

— А ты в течение десяти лет позанимайся медитацией по пять часов каждый день, тоже так сможешь, — хмыкнул парень.

— Я уж лучше тихонечко поподыхаю, — сказал Милтон, наш скромный тихоня.

— Идем, — протянул мне руку Сан, который тоже, оказывается, чувствовал себя вполне бодрым и довольным жизнью.

— Да подожди ты, спина не разгибается, — заныла я.

— Могу донести, — невозмутимо предложил рыжий.

— Угу, до двери, а там охранникам передашь. У нашей Даянки носильщиков хоть отбавляй, — хохотнул Нил.

— Могу поделиться, — буркнула я.

Так, препираясь, постанывая и разминаясь, мы медленно потянулись усталой компанией к выходу. А там меня действительно уже ждали охранники. Подозреваю, что они никуда и не уходили, караулили под дверью все это время. Сан покосился на мой эскорт, протянул руку и напомнил:

— Идем за уставом.

— Идем, — согласилась я, но за руку его не взяла.

Уж больно мне взгляд конвоирши в форме не понравился, пристальный такой, с прищуром… на Санье.

Сам же полуэльф настойчиво делал вид, что всех этих мужчин в сером и женщины в форме вообще здесь не наблюдает. Просто игнорировал, будто их и нет. А они от этого раздражались еще сильнее, нервничали и сверлили меня неприязненными взглядами. Но как-то странно они это делали, отворачиваясь и притворяясь, что это не я их раздражаю.

Я глубокомысленно пожала плечами и пошла за другом, полностью игнорируя охранное оцепление. С чего это я должна им всем подчиняться? У меня и так неразрешимая проблема на горизонте маячит. И это такая проблема, по сравнению с которой все остальное — мелкие неурядицы. Вот так, думая о проблемах, я и дошла до центральных институтских дверей, распахнула их, вдохнула полной грудью и выпалила:

— Сан, поторопись.

Сбежать от конвоиров очень хотелось, но я чувствовала, что с ними лучше не шутить. Друг тоже не спешил высказывать возражения против сопровождения, он по-прежнему игнорировал охранников.

Нашу прогулку до общежития, находящегося здесь же, на территории института, не заметил только ленивый. Столько внимания я, пожалуй, не получила, даже дефилируя по городу в той же компании. Как-то так вышло, что именно в это время окончились лекции у основного потока студентов и все обучающиеся находились в институтском парке, через который и пролегал наш путь до общежития. В общем, если кто-то еще не знал о моем «особом положении», то теперь точно узнал. Мне пришлось втянуть голову в плечи и опустить глаза, только чтобы не видеть прикованных ко мне взглядов. Сан же, напротив, вышагивал гордо, высокомерно задрав нос. А может, все решат, что это его такой эскорт сопровождает, а?

Глупая надежда. Да и какое мне дело, что подумают окружающие? Хотя кого я обманываю, мне было дело до мнения других. Я все же выскажу Кранту свое негодование, так выскажу, что в следующий раз крепко подумает, прежде чем позорить меня перед народом!

Дверь в общежитие перед нами распахнул один из охранников в сером. Тут же прошмыгнул внутрь, за ним последовали еще двое. А уже потом вошли мы, ну и остальные следом просочились. Тут случилась небольшая заминка.

Вахтершей в общежитии при Институте высших оказалась женщина глубоко почтенного возраста, этакая боевая бабушка. И ее совершенно не смутили суровые лица охранников и даже форма моей надсмотрщицы не впечатлила. Бабушка уперлась, защищая грудью проход к лестнице и не желая впускать посторонних.

— Вот этих двоих пущу. Как не пустить, студенты же, — заявила она, указав на нас с Саном. — А вы выметайтесь!

Вопроса, как она распознала, кто здесь студент, а кто нет, даже не возникло. Просто у конвоиров были такие физиономии, что определить нетрудно. И, учитывая выражение этих самых физиономий, я мгновенно прониклась к старушке уважением. Она не дрогнула, даже густо подведенной бровью не повела… до тех пор, пока ей в лицо не сунули какую-то бумажку. Вахтерша тут же сменила гнев на милость, но и это проделала в своей профессиональной манере.

— Ну так бы сразу и сказали, — протянула она. — Вот туточки распишитесь все и проходите. И чтобы до отбоя мне все вышли!

На лицах бравых охранников отразилось искреннее недоумение, но в журнале все расписались. И даже дамочка в форме закорючку поставила.

Старушка-вахтерша расплылась в довольной улыбке, видимо посчитав такую покорность имперских служащих своей личной победой, и умиленно помахала нам ручкой вслед. Мужчины в сером невозмутимо прошли в святая святых вахтенной, Сан сдержанно улыбнулся, я с трудом сдерживала смех, и только женщина в форме прошипела какое-то ругательство себе под нос.

— Ай-ай-ай, рот бы помыть… — глубокомысленно протянула старушка, заломив густо подведенную бровь.

И как она расслышала — для меня осталось тайной. Даже я, находясь намного ближе к суровой военной, разобрать ее бормотание не смогла.

По лестнице мы поднимались молча. В это время в общежитии было тихо и безлюдно. Но не это меня удивило, как раз пустота общежития была объяснима — все студенты толпились в саду. Озадачило то, что шествующие впереди нас охранники знали, куда идти! Они безошибочно свернули с лестницы на третьем этаже в нужную сторону, и Санье последовал за ними, а потом еще и остановились именно у его комнаты. Меня это потрясло не меньше, чем инцидент на входе, а Сан остался невозмутим. Он прошествовал к двери, даже не взглянул на посторонившихся охранников, отпер дверь извлеченным из кармана ключом и распахнул ее.

В помещение тут же скользнули трое конвоиров, проверили и вернулись, кивком подтвердив, что опасности нет. Абсурд набирал обороты, но полуэльф оставался невозмутимым, как скала. Он церемонно пригласил меня в комнату жестом, я вошла, сам хозяин апартаментов последовал за мной и ловко захлопнул дверь прямо перед носом пытавшейся просочиться за нами дамы в форме. Тут же задвинул небольшой засов и возложил ладони на дверную поверхность. От его ладоней по двери, стенам, полу и потолку разлилось зеленоватое мерцание, послышался неясный шум, напоминающий шелест древесных крон на ветру, и все стихло. А Сан резко повернулся ко мне, оглядывающей его комнату, и, радостно потирая руки, заявил:

— Вот теперь ты мне все расскажешь, Даюська.

Я хмыкнула, удостоив друга скептического взгляда, и продолжила осматриваться. Это была обычная комната, лишенная каких-либо признаков обитания здесь кого бы то ни было. Ни личных вещей, ни учебников, ни малейшего беспорядка.

— Ты здесь не живешь, — сделала я очевидный вывод.

— Тебя только это волнует? — хмыкнул Сан.

— Ну почему же, я очень благодарна за возможность отдохнуть от конвоиров, — протянула я, кивнув на дверь. — Только это ненадолго, сам понимаешь, для спецов из Имперской службы безопасности твои старания не проблема.