Страница 46 из 68
- Доктор, мне хотелось бы знать, возможен ли летальный исход, ибо если это так, то мне сначала надо кое-что сделать: подписать документы и прочее.
Он ответил:
- Нет, не думаю, по крайней мере надеюсь, что это не так, и полагаю, что я прав.
Нам нужно быстро доставить вас в больницу. Сейчас я вам дам ещё морфию, но это будет последний раз, иначе врачи в Инвернессе не смогут поставить правильного диагноза, так как симптомы будут смазаны болеутоляющими средствами. Ваши работники вернулись домой и сейчас они сооружают носилки. Вас поднимут в гору в вашем "Лэндровере" на этих носилках, а в деревне перенесут в мою машину, где сиденья откидываются и можно лежать. У нас впереди восемьдесят миль пути, я позвонил, чтобы скорая помощь встретила нас на полдороге, или где получится.
Если повезёт, вы будете в больнице к полуночи.
И вот меня вынесли на самодельных носилках и повезли вверх по ухабистой дороге в Друимфиаклах. Никогда не забуду этого пути по заброшенной и пустой в то время дороге. В деревне меня перегрузили со всевозможными предосторожностями из "Лэндровера" в машину доктора. Это было долгое путешествие в ночи, то ли от боли, то ли от морфия, а может и от того и другого вместе я стал очень говорлив, помню, я очень много болтал. Помню также, что доктор ехал очень быстро ивесьма умело. Мы встретились со скорой помощью в нескольких милях к западу от Инвермористона. Я попросил ещё дозу морфия на последний отрезок пути, но мне мягко, но решительно отказали. В больницу в Инвернесс я прибыл в час ночи.
Где-то полтора суток спустя хирург, человек с очень хорошей репутацией среди медиков и преисполненный личного обаяния, показал мне рентгеновские снимки.
- Вот это, сказал он, - резкое обострение язвенной болезни, возможно, весьма застарелой. Я хочу вам дать ясно понять, какой у вас выбор. Первое, что я вам и рекомендую, - это остаться здесь, и я вам сделаю операцию, частичную гастректомию, подробности изложу позднее. Второе- остаться здесь на лечение сроком около двух месяцев, без операции. Но, как вы мне говорили, у вас очень много дел до самого ноября, то есть, конечно, и третий возможный вариант. Вы теперь можете, полностью сознавая всюопасностьположения,отдохнув день-другой здесь, отправиться домой и вернуться сюда на операцию в ноябре. Если вы выберите последний путь, то мне бы хотелось выслушать ваши заверения в том, что вы действительно вернётесь в ноябре.
Мне это показалось единственно возможным вариантом, и я так и ответил, хоть мне и очень не понравилась мысль об ещё одной внутриполостной операции.
Каких-нибудь несколько часов после этого разговора, пока я ещё был в больнице, мне позвонили из Лондона. Собиралось заседание совета компании, образованной для устройства моих дел, заседание, на котором мне нужно было присутствовать.
Звонивший, сопредседатель, туманно сообщил мне кое-что. Выяснилось, что из-за ошибок в бухгалтерии финансовое положение компании далеко не такое, как мы себе это представляли. Доходы покрывали расходы, но не намного, и на этом заседании было показано, что содержание дома в Камусфеарне и выдр обходится в 7000 фунтов стерлингов в год. Новый директор, бизнесмен в отставке, рекомендовал немедленно продать все ценные бумаги компании, включая оба маяка, и даже из-за нечёткого понимания, что есть чьё, некоторые из моих собственных.
Такая политика показалась мне не очень изящной. Отказываться от битвы ещё до того, как нанесён удар, так как выяснилось, что силы противника почти равны нашим. Например, ни один из маяков, на которые мы потратили так много денег, не был заложен, и нам удалось сдать их под воскресные мероприятия группам отдыхающих за 65 фунтов стерлингов в неделю каждый. (Эта сумма может показаться чрезмерной, но она сводилась к менее чем по 10 фунтов на человека, при этом они пользовались лодками, моторами и частным островом). Именно эти соображения прежде всего вертелись у меня в голове, хотя, несомненно, подсознательно я понимал, что потеря маяков будет означать конец лелеемого мной гагачьего проекта, а в то время мне казалось, что ничто уж в моей жизни не сможет заменить его.
Итак, я ответил, что не согласен, что на следующий же день возвращаюсь в Камусфеарну, временно возьму на себя обязанности исполнительного директора и попробую восстановить финансовую стабильность. Снова мышь и тигр.
Когда я вернулся и сообщил местному врачу о своём решении, он ответил:
- Что ж, это, конечно, новый способ лечения дуоденальной язвы, но у меня самого была язва, и выяснилось, что они лучше всего заживают при диете из острых жарких и большого количества спиртного, что вряд ли можно считать стандартным лечением.
Желаю вам успеха.
В Камусфеарну я вернулся 4 августа в воинственном настроении. Бороться мне нужно было двояко: умственно и физически. Я был преисполнен решимости как решить финансовые вопросы, так и тем временем закончить в срок книгу "Владыки Атласа", а также восстановить своё физическое здоровье и активность до такой степени, какая у меня была до аварии с "Лэндровером". Это была грандиозная программа, в которой временные сроки явно не стыковались.
Первым делом как исполнительный директор я попробовал было сдать маяки под залог. Все, с кем я разговаривал по этому поводу, заверяли меня, что это довольно просто, но оказалось не так. Несколько раз переговоры вродебыужезавершались успешно, и вдруг всё рушилось. И посредников было так много, что мне даже не удалось установить, какое же звено в цепи лопнуло. Суть дела состояла в том, что дома, как бы прочно и прекрасно они ни были построены, находились на островах, и это, несмотря на их привлекательность в качестве домов отдыха, было главным препятствием для любого желающего взять их под залог. Тем временем я выяснил, что, хотя на заседании Совета положение оказалось довольно плачевным, худшее ещё было впереди, так как список кредиторов был ещё далеко не исчерпан. Прибывали всё новые и новые счета, о которых директора и понятия не имели, но даже при такой их лавине, доходы на бумаге всё-таки превышали расходы.