Страница 6 из 16
Софи родилась в семье рыбака-контрабандиста, работала горничной в Портсмуте, а затем служанкой в лондонском борделе на Пикадилли. Возможно, она так бы и осталась в самых низах общества, но судьбоносная встреча круто изменила ее жизнь.
В 1811 г. она познакомилась с клиентом борделя – французским принцем крови, Луи-Анри, герцогом де Бурбоном, последним в роду Конде. Юная Софи очаровала уже немолодого Бурбона – на момент знакомства ему было 55 лет. Он снял для любовницы и ее матери роскошный особняк в Лондоне, а после Реставрации привез девушку в Париж и занялся ее образованием.
Одаренная девушка быстро выучила французский, греческий и латынь и освоила светские манеры. В 1818 г. Луи-Анри выдал ее замуж за барона Адриена Виктора де Фешера, майора королевской гвардии. Фешер считал, что она внебрачная дочь Конде, и воспринял такой брак как честь для себя.
Так Софи превратилась в титулованную дворянку и благодаря красоте и уму стала известна в свете. Однако через несколько лет обман раскрылся, и барон Фешер немедленно отослал жену от себя и пожаловался Людовику XVIII. Король приказал не допускать ее ко двору, публично ославив баронессу проституткой. В 1827 г. Фешеры официально развелись.
Однако в царствование Карла X Софи вновь стали принимать в свете, а ее племянница и племянник вступили в выгодные браки. Это стало результатом сделки, которую ей предложили герцог Орлеанский Луи Филипп и его жена: воспользовавшись большим влиянием баронессы Фешер на престарелого принца Конде, они попросили ее добиться, чтобы тот завещал бóльшую часть фамильного состояния их четвертому сыну, малолетнему герцогу Омальскому, которого Конде крестил. (Единственный сын Конде был расстрелян Наполеоном I в 1804 г., после чего богатый род был обречен на вымирание.) Завещание было подписано в июле 1829 г., а уже в январе 1830 г. Софи вернулась ко двору Карла X, а ее племянник получил титул барона. «В конце концов, каких только мерзавцев мы у себя не принимаем…» – сказала по этому поводу невестка короля Мария Тереза.
Другим покровителем баронессы был Талейран: в обмен на удачные браки ее родственников и прием в свете она делала все возможное, чтобы Конде был благожелателен к министру, который некогда принимал участие в расстреле его сына.
Вскоре после Июльской революции 1830 г., которая возвела на престол Луи Филиппа, 74-летний принц Конде был найден повешенным в одном из своих замков. Официальное следствие пришло к выводу о самоубийстве. Часть недвижимости получила баронесса Фешер, а огромный капитал (60 миллионов золотых франков) с процентами – маленький сын нового короля. Однако из-за показаний слуг возникли подозрения, что принц не повесился, а был убит собственной любовницей. Недоумение вызывал и основной наследник – завещание казалось подозрительным. Полагали, что принца убила Софи, по сговору с Луи Филиппом и королевой, из-за попытки Конде изменить завещание или даже бежать из страны без нее. Распространился и более пикантный слух – о случайном удушении старика в результате любовных утех.
Князья де Роган, родственники последнего Конде, попытались оспорить завещание принца в суде, но проиграли дело. Что касается репутации нового короля, Луи Филиппа, принятие наследства сильно ей повредило.
Ненависть к баронессе Софи была столь велика, что она была вынуждена покинуть Францию и вернуться в Лондон. В 1840 г. она умерла и была похоронена на кладбище Кенсал-Грин.
Екатерина Радзивилл
Для женщины, вошедшей в историю как Екатерина Радзивилл, мистификация была образом жизни…
В 1884 г. в течение нескольких недель светские круги Европы были шокированы и в то же самое время позабавлены письмами графа Павла Василия, которые печатались в одном французском журнале. «Граф» называл себя дипломатом при берлинском дворе кайзера Вильгельма, но было понятно, что это лишь псевдоним.
Высмеивая сильных мира сего, автор называл их по именам и не стесняясь рассказывал об их недостатках. Так, об императрице Августе «граф» писал: «Она двуличная притворщица и интриганка. У нее нет ни чувства собственного достоинства, ни чувства меры… Она окружила себя придворными и фаворитками…» Нравы двора «граф» характеризовал так: «Адюльтер разросся на хорошо удобренной почве и цветет буйным цветом… Добродетель относится к тем качествам, которые считаются бесполезными». О некой состоятельной фрау было написано: «Представительница высших слоев общества в Берлине не читает, не работает и вообще ничем полезным не занимается. Свое свободное время она проводит в пустой болтовне, одевании, раздевании и поиске тех, кто поможет ей в этих занятиях… Она ничего собой не представляет в том, что касается образования, тактичности и изящества манер». И так далее и тому подобное. Письма оказались настолько популярными, что их издали отдельной книгой под названием «Берлинское общество».
Автором скандальных публикаций оказался не иностранный дипломат, а двадцатишестилетняя княгиня Екатерина Радзивилл.
Екатерина Адамовна Ржевуская была дочерью изгнанного из страны польского магната. Екатерина росла в замке, в котором бродило привидение одной из ее родственниц, – по легенде, когда-то представитель ее рода замуровал живьем в башне собственную мать, желая поскорее получить наследство.
Когда Екатерине было пятнадцать лет, ее выдали замуж за князя Адама Карла Вильгельма Радзивилла, который жил в изгнании в Берлине. Церемония бракосочетания была невеселой и краткой.
В 1873 г. Екатерина, которая до этого успела побывать в Париже и Санкт-Петербурге, была введена в берлинское общество, которое не произвело на нее особого впечатления.
Молодая женщина открыто демонстрировала пренебрежение к недавно созданному двору кайзера. Британский дипломат писал, что при дворе боятся ее острого языка. Под влиянием тетки, вдовы французского писателя Оноре де Бальзака, Екатерина облекла свои нелицеприятные наблюдения в словесную форму. Сначала это были письма, а потом хлесткое «Берлинское общество».
По-настоящему Екатерину интересовала политика, сфера, в которую женщине путь был заказан. Когда княгиня Радзивилл не была беременна (а к двадцати двум годам она родила пятерых детей), она любила слушать речи депутатов в рейхстаге. Екатерина увлеклась журналистикой, и скоро люди начали подозревать, что она имеет непосредственное отношение к скандальному «Берлинскому обществу».
В 1885 г. ей и мужу пришлось перебраться в Санкт-Петербург. Впрочем, княгиню это нимало не тревожило. Она ненавидела Берлин. Княгиня так никогда и не признала, что была изгнана из берлинского высшего общества. Только гораздо позже она написала, что императрица Августа невзлюбила ее за «не имеющее оправданий преступление, состоящее в том, что я написала вполне невинную во всех отношениях книгу».
Последующие годы не были благосклонными к княгине. Все ее попытки стать влиятельной политической фигурой в Санкт-Петербурге ни к чему не привели. Приход к власти Николая II доказал полную несостоятельность амбиций княгини. Семейная жизнь тоже дала трещину – по сути, брак распался, хотя формально развод был оформлен намного позже. Муж расстался с ней и забрал детей.
Екатерина начала много самостоятельно путешествовать по европейским странам. Однажды в лондонском отеле «Карлтон» случился скандал – княгиня заявила, что у нее украли драгоценности на крупную сумму. А в действительности позже выяснилось, что она сама заложила их в ломбард.
В начале ХХ в. Екатерина уехала в Южную Африку, где произошла одна из самых скандальных историй ее жизни, связанная с Сесилем Родсом, бывшим премьер-министром Капской колонии и «алмазным королем». Княгиня Радзивилл основала в Африке еженедельник «Величие Британии» и стала его редактором и главным автором. Однако издание оказалось убыточным. И тогда Екатерина попыталась решить финансовые проблемы путем мошенничества, а именно – подделать подпись Сесиля Родса на финансовых документах.
Обман раскрылся, и княгиня Радзивилл была признана виновной в мошенничестве и подлоге. Ее приговорили к двум годам тюремного заключения. За решеткой женщина провела шестнадцать месяцев. Родня от нее отреклась.