Страница 2 из 55
Он тяжело сглотнул.
— Никак, — прошипела она. — Они обращают в вампиров, когда им вздумается. Обычно это происходит тогда, когда им нужно больше рук в сражении. Они делают вампиров из убийц, насильников и других преступников. Становление вампиром не изменяет твоей сущности. Это лишь приумножает твои наиболее значимые черты личности.
Капитан Нортон стоял позади своей коллеги со спокойным, почти безмятежным лицом.
— До того как Чарльз Рун обратил вас в вампира, и вы изменили имя, вы были Джулианом Кейном.
Вампир поднял взгляд при упоминании своего прежнего имени.
— Вы жили добропорядочной жизнью члена ковена Кейна, одного из самых престижных ведьмовских ковенов Нью-Йорка, — продолжал капитан Нортон. — Хотя ваши родители — ведьма и ведьмак с огромной силой, вы не унаследовали их дар. У вас нет никакой собственной магии, так что ковен предложил вам позицию бухгалтера.
— Заставили.
Капитан Нортон взглянул на вампира.
— Они заставили меня быть их бухгалтером, — процедил он. — Мои родители заставили меня принять должность. Это единственная работа, которая не требовала магии, единственный способ для меня быть частью ковена. Великие Генри и Алекса Кейн слишком горды, чтобы признаться остальным ковенам, что они породили магического неудачника.
— У Кейнов есть и другой ребенок, ваша младшая сестра Марина, магический гений, — сказала майор Сингх.
Вампир нахмурился на них.
— Если вы пытаетесь насмехаться над моей несчастной несостоятельностью, вы опоздали лет на двадцать.
Майор Сингх наградила его холодной улыбкой.
— Мистер Фэрроуз, что вам известно о методах работы Дознавателей Легиона?
— Вы пытаете людей, пока они не сломаются.
— Пытки — это такое грубое слово, — сказала она. — Разве мы с вами не ведем крайне приятную беседу?
Вампир бросил на нее настороженный взгляд, как будто ему не нравилось направление разговора.
— Наша работа не сводится к тому, чтобы причинять вам боль.
— Но вы сделаете это, чтобы спасти мир, да?
— Что, если я скажу вам, что ни мой коллега, ни я вам не навредим? — спросила она.
Вампир завертелся в своих оковах. Ага, ему определенно не нравилось направление разговора.
— Что задумали Дознаватели? — прошептала мне Айви.
Я покачала головой. Ее догадки были не лучше моих. Дознаватели Легиона вовсе не славились неприкосновенным отношением к допросам пленников.
— Мистер Фэрроуз, когда вы решили взять дело в свои руки и получить магию, которой обделила вас судьба, почему вы не пришли в Легион? — спросила его майор Сингх.
Вампир удивленно моргнул.
— Что?
— Легион Ангелов с распростертыми объятиями принимает кандидатов с любым прошлым, вне зависимости от наличия или отсутствия магических сил. Мы дали бы вам магию, которой вы желали, и даже больше. Не было необходимости нарушать законы богов. Все просто.
Вообще-то, все вовсе не так просто. Солдаты Легиона получали свои сверхъестественные способности, выпивая Нектар богов в прогрессирующих дозах. Первый глоток активировал твою магию, раскрывая потенциал. Следующая доза давала физические силы вампира. Следующая за ней даровала способности ведьмы. А затем силы сирены. Один за другим, ты приобретал все больше магических даров.
Если это тебя не убивало. Вот в чем подвох. Если твоя сила воли недостаточно сильна, если ты тренировался недостаточно упорно, то Нектар тебя убивал. Смертность от первого глотка — более 50 %. Половина людей, выпивших его, умирала ужасной мучительной смертью.
Страх являлся той причиной, по которой вампир не пришел в Легион. Страх смерти. Страх невообразимой боли. Я видела это в его глазах. Страх управлял им, даже сейчас. Он не думал, что сумеет пережить глоток Нектара. И именно по этой причине он не выжил бы. Разум — это могущественная штука. Он может быть твоим лучшим союзником или худшим врагом.
Майор Сингх нажала кнопочку на наручных часах. Прожектор под потолком щелкнул, освещая только что открывшееся отверстие в полу. Из этого отверстия поднялся пьедестал — белая платформа, купающаяся в эфемерном свете. И на этом пьедестале стояла прозрачная бутылочка с Нектаром.
Он был бледным, разбавленным. Там присутствовало всего несколько капель Нектара, тщательно размешанного в воде. Я выпила такой же Нектар в свой первый день в Легионе. Этот Нектар разблокировал мой магический потенциал, и этот же Нектар убил половину моих товарищей-новобранцев.
Майор Сингх открыла бутылочку. Теплая волна чистого томления омыла меня как прилив. Нектар пел для меня. Он хотел, чтобы я пришла к нему, осушила эту бутылочку до последней сладкой капельки. Я медленно облизнулась, увлажняя губы в предвкушении сладкого экстаза, ждавшего меня внизу. Мне нужно было всего лишь взять его.
— Леда, остановись, — прошептала рядом со мной Айви.
Моя нога уже перевесилась через перила балкона. Еще секунда, и я бы спрыгнула вниз. Еще две секунды, и потребовалась бы маленькая армия, чтобы отнять эту бутылочку Нектара от моего рта. Дознавателям это понравилось бы.
Я попятилась, перебрасывая ногу обратно на балкон, и бросила на своих товарищей виноватый взгляд. Большинство из них хихикнуло. Многие люди находили мою нестандартную реакцию на Нектар забавной. Я не могла их винить. Вопреки свойствам даровать магию, Нектар, по сути, являлся ядом. Я жаждала яда. Все это довольно запутанно.
Конечно, солдаты Легиона пили сильно разбавленные капли Нектара, когда хотели развеяться, но это совершенно другое дело. Те капли — это легкий Нектар. В той бутылочке внизу они держали небольшую дозу Нектара, которая являлась самой слабой версией, используемой Легионом в своих церемониях. Был кое-кто другой, кто жаждал крепкого Нектара: Неро Уиндстрайкер, единственный в истории ребенок двух ангелов. В его крови текла ангельская магия, так что естественно, что он жаждал Нектара. А у меня какое оправдание?
Я не знала своих родителей, но Неро считал, что они не были ангелами. До вступления в Легион я никогда не демонстрировала никаких признаков отличительной магии, как это бывает с отпрысками ангелов. Все, что у меня было — это мои странные волосы, которые по какой-то причине зачаровывали вампиров. Учитывая, что эти зачарованные вампиры почти всегда пытались разорвать мне горло, я не называла свои бледные светящиеся волосы «способностью». Это скорее проклятие.
— Мистер Фэрроуз, — сказал капитан Нортон с безупречным спокойствием, совершенно не подозревая, что я только что чуть не угробила их допрос. — Это Нектар, — он поднял бутылочку и наполнил маленький кубок. — Мы подумали, что вы оцените возможность искупить былые ошибки. Осушите этот кубок, поклянитесь в вечной верности Легиону Ангелов, и все будет прощено.
Вампир сжал губы, запечатывая рот. Его взгляд не отрывался от кубка.
Капитан Нортон вздохнул.
— Какое разочарование.
— Но предсказуемо. Вот почему мы пригласили мисс Кейн присоединиться к нам сегодня, — майор Сингх махнула рукой, и дверь вновь застонала.
Женщина лет двадцати вошла в комнату. Она была одета в темно-синий корсет с широкими расклешенными рукавами из сиренево-голубого шифона. Черная юбка вторила изгибам ее фигуры, ровный подол целовал края кожаных сапог до колена. Пучок из заплетенных длинных золотистых волос был заколот на макушке, и в центре покоилась крошечная черная шляпка. Небольшой кусок черного кружева спускался со шляпки, прикрывая часть ее лица.
Я знала эту ведьму. Марина Кейн училась с моей сестрой Беллой. Они обе являлись студентками Нью-Йоркского университета колдовства. Буквально на прошлой неделе я сидела за одним столом с Мариной и Беллой, поедая чизкейк и попивая чай. Моя сестра говорила, что Марина — талантливая ведьма, но меня больше всего заинтересовало ее чувство юмора. Ведьмы обычно слишком чопорны и благопристойны, чтобы шутить, и тем более шутить больше одного раза за два часа. Ее уморительные истории о том, как она росла в одном из лучших ковенов Нью-Йорка, изрядно нас повеселили. Тогда я еще подумала, что она рассказала о себе все возможное, но я ошибалась. Она не упоминала, что у нее есть брат.