Недостойная

Теперь, вспомнив и экзамены, и этот разговор, Арманиус испытал весьма противоречивые чувства. С одной стороны, он был прав тогда. Вероятность того, что из Эн Рин выйдет толк, была куда меньше обратной, и ректор не видел смысла рисковать. Но прошло десять лет, и история рассудила иначе.

Хотя… какая уж там история. Девчонка эта сама творила свою историю. Сама придумала способ сдавать экзамены по предметам, где требовались магоктавы, сама выдержала травлю, которая наверняка была, и сама поступила в аспирантуру, взяв тему, считавшуюся безнадежной.

Недостойная, значит… Что ж, по крайней мере теперь понятно, почему Эн его недолюбливает. С ее-то гордостью это совсем неудивительно…

После работы мы с Роном встретились в нашей любимой пивнушке. Вообще, в Старой Грааге как в элитном районе было мало мест для того, чтобы посидеть с друзьями и при этом не разориться, но мы, прожив здесь десять лет, знали парочку. Трактир «Свинтус» подходил для этого идеально. Я была любительницей местных пончиков, Рон же обожал пирожки с курицей и грибами, а также мясной рулет, салат «Маг-обжорка» с солеными огурцами и, конечно, пиво. Светлое или темное, сваренное хозяйкой «Свинтуса» Элис Лаагш, оно прекрасно бодрило и почти не пьянило. Конечно, если не перебарщивать.

– Снимай, – потребовала я сразу, как мы сели за столик, и протянула Рону руку, на которую он несколькими днями ранее повязал нитку-амулет. – Твое чудо мне сегодня чуть пациента не угробило.

– Арманиус к тебе полез? – Светлые кудри Рона от возмущения даже чуть приподнялись.

– Нет. – Я развеселилась. – Он с трудом ходит, какое там лезть. Я просто упала, он поддержал, помог подняться, и тут его шарахнуло. Что-то ты явно не доработал.

Друг удивился, ощупал запястье и хмыкнул:

– Демоны, я ж забыл поставить константу. Торопился… Хотел на агрессию замкнуть, а в итоге замкнул просто на прикосновения по его инициативе. Пока ты к Арманиусу прикасалась – ничего, а как он… Сильно его шандарахнуло?

– Прилично.

– Прости, Энни.

– Ничего, восстановлению не помешает.

В этот момент подошел подавальщик, мы сделали заказ, а потом Рон поинтересовался:

– И как успехи? Вернешь академии ректора и миру – архимагистра?

– Сомневаешься? – Я притворно обиженно надула губы.

– Ни капли. – Друг шутливо поднял руки. – Единственный человек, в котором я могу сомневаться в этой ситуации, – сам Арманиус.

– Почему?

– Знаешь, – Рон щелкнул пальцем по подставке для салфеток, – насмотрелся я на этих архимагистров за последние годы так, что тошнит. Приходят ко мне частенько, амулеты какие-нибудь заказывают. Магазины им, видишь ли, не подходят, им надо, чтобы амулет был индивидуальный, а не, демоны их раздери, общественный. То, что продается в каждой артефакторской лавке, не для них, им подавай особенное, уникальное. Одному браслет, другому серьгу, третьему кольцо на мизинец левой ноги. И плевать, что свойства такие же, они готовы кучу денег оставить, лишь бы выделиться. А все почему? Потому что большинство этих архимагистров – бездельники. Своего достигли, статус получили, привилегиями пользуются, а делать ничего уже не хотят. Лень.

– Ну Арманиус-то не такой.

– Да демоны его разберут, – пожал плечами Рон. – На публике, может, и другой, а копнешь глубже – а там лень, инфантилизм и нежелание бороться.

– За дар все борются, – возразила я. – Все, вне зависимости от статусов и титулов… На что угодно готовы, лишь бы вернуть магию.

Рон задумчиво кивнул, внимательно глядя на меня.

– А ты, Энни… Ты хотела бы быть сильным магом?

– Как Арманиус? – Я засмеялась.

– Типа того.

– Нет.

– Почему? – Друг явно удивился.

Я вновь засмеялась – настолько забавным он выглядел. Конечно, магу с восьмьюдесятью пятью магоктавами сложно понять, как обходиться двумя.

– В таком случае я была бы как все, – ответила, подмигнув Рону и придвигая к себе принесенное светлое пиво с шапкой из белой пены в полкружки.

Мы засиделись допоздна. Пятница, завтра не нужно на работу, если не считать посещение Арманиуса, и мы с Роном вдоволь наболтались. Я рассказала про совместный с Байроном проект, после чего получила кучу предостережений «держаться подальше от этого напыщенного аристократишки» и «не верить старому врагу». Рон, в отличие от меня, совсем не умел прощать.

В общежитие я заявилась ближе к часу ночи. Вообще, отбой в одиннадцать, но на аспирантов это правило не распространялось. Как говорил наш комендант: «Большие детки, в люльке можно не качать».

Почему-то было тревожно, даже несмотря на хороший вечер. Я все пыталась понять, в чем дело, перебирала в памяти фразы друга… И наконец поняла.

«Арманиусу повезло, что есть ты, – сказал Рон ближе к концу вечера. – Потеряй он дар лет пять назад…»

Да, безнадежных магов нужно лечить сразу. Повременишь хотя бы месяц – и магия растворится совсем, контур не просто разрушится – он потухнет. Но причина моего беспокойства была не только в этом.

Я – ученый-одиночка. Даже Валлиус толком не в курсе моих разработок. Точнее, он в курсе, но лишь частично, и в случае, если со мной что-нибудь случится… Конечно, с чего вдруг со мной что-нибудь случится? Хотя… У Арманиуса тоже наверняка есть «старые враги», только они, в отличие от Байрона, настоящие.

Поэтому я села за стол, взяла новую тетрадь и принялась писать, выстраивая схему лечения ректора день за днем, процедура за процедурой. Оставляла кое-какие варианты – в чем-то я была не уверена до сих пор, но в целом план лечения зафиксировала.

И, успокоенная, уснула, когда за окном уже светало.

Почему-то Берт совершенно забыл, что ему необходимо лечиться каждый день и Эн должна прийти в субботу. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, он чуть не подавился кофе – как раз завтракал, сидя на диване в библиотеке.

Арманиус всегда чувствовал себя гораздо уютнее среди книг, и библиотека была его любимой комнатой в доме. Здесь он и ел, и отдыхал, и работал, и даже спал иногда, когда допоздна засиживался за книгой. Большинство комнат в доме вообще были заперты за ненадобностью. Когда-то давно семья Арманиусов состояла из пяти человек – сам Берт, родители и брат с сестрой, но теперь никого не осталось.

Эн Рин, впорхнувшая в библиотеку, была, как всегда, деловой и собранной. Оглядела стол, на котором стояли остатки завтрака, повела носом, почувствовав запах кофе, и улыбнулась. Улыбка преображала ее лицо, делая его почти детским.

– Это замечательно, архимагистр, что у вас такой хороший аппетит. Как говорит Валлиус…

– «Если больной хорошо кушает, значит, это не больной, а выздоравливающий», – хмыкнул Берт. – Да-да, я знаю эту его присказку. Некоторые больные, точнее выздоравливающие, имеют глупость за нее на Йона обижаться.

– Почему же глупость? – Эн положила сумку на край стола, там, где не было тарелок, чайников и чашек, открыла и достала оттуда хирургические перчатки. – Все больные обидчивы. Когда тебе плохо, обостряются все чувства, и люди становятся непохожими на себя.

– А я? Я похож на себя? – поинтересовался Арманиус, почему-то радуясь, что девчонка наконец разговаривает с ним, как нормальный человек.

Эн постучала указательным пальцем по шприцу, выпуская воздух.

– Я слишком плохо вас знаю, чтобы судить. Так, – она повернулась к Берту, держа шприц, – снимайте халат, ложитесь на живот. Сейчас будем делать укол.

– Куда?

– В попу.

– Это хорошо, – пробормотал Арманиус, выполняя знакомые и ставшие привычными за шесть дней лечения действия. – Туда не так больно.

– Это пока, – пообещала Эн, вонзая иглу.

Пару мгновений Берт ничего не чувствовал, а потом лекарство начало растекаться… вместе с ощущением, что его поджаривают на раскаленной сковороде.

– У-у-у.

– Через минуту пройдет. – Девчонка сочувственно похлопала Арманиуса по второй ягодице. – Ничего особенного, просто стимулятор иммунной системы.