Недостойная

– Канеш, знаю. Только она уж года три как аспирантка.

– Да, я в курсе. Скажи… высший балл по боевой магии у нее поставлен заслуженно? Или не очень?

– Че? Ну ты даешь, Берт. С каких это пор я незаслуженные оценки ставлю? – обиженно пробасил Гровер. – Канеш, заслуженно.

– Но… как?

– Че как?

– Как она сдавала практическую часть экзамена с уровнем дара в две магоктавы?! – почти заорал Арманиус.

Грэдаар демонстративно прочистил большим пальцем ухо, в котором явно звенело от его вопля, а после ответил:

– Как-как… Кверху… кхм. Умница она, вот че могу сказать, Берт. Большущая умница.

– Да не тяни ты!

– А я и не тяну, как есть говорю. По теории у нее, конечно, конкурентов и не было – формулы от зубов отлетали, ничего, кроме десятки, я поставить и не мог никогда. А практика… Еще на первом курсе думал – конец девчонке, у нее ж ни одно заклинание не получится выплести. А она на экзамен пришла вся с ног до головы в амулетах и сказала – я, грит, правила смотрела, использование магических энергетических амулетов не запрещено.

– Так…

– Угу-угу. Для того чтобы ими пользоваться, уровень дара тоже нужен неслабый, а у нее кот не то что наплакал – нализал. Однокурсники спорили, ставки даже делали – продержится иль нет. На лбу во время экзамена пот выступил, покраснела вся от пяток до макушки, в глазах сосуды полопались, из носа кровь пошла. Но, Защитником клянусь, выдержала. Все сдала и лучше всех справилась. А я поблажек ей не делал – ни тогда, ни потом. Все годы на амулетах держалась. Это ж какую надо силу воли иметь, чтобы магическую энергию собирать и аккумулировать, с ее-то уровнем дара!

Берт промолчал. Он просто не знал, что сказать.

Далеко не каждый маг уровня магистра был способен успешно управлять амулетами и с их помощью творить магию. Это только казалось простым – обвешаешься побрякушками и они за тебя все сделают. На самом деле чужая энергия, заключенная в амулетах, давила к земле не хуже камня на шее. И сдвинуть этот камень с двумя магоктавами…

Ну и девица.

– А че ты спрашиваешь-то? А-а-а! Она ж вроде и должна тебя лечить, точно!

– Точно, – пробубнил Арманиус. – Ладно. Спасибо тебе, Гров, за консультацию.

– Да не за что. Выздоравливай, старина.

Проекция Грэдаара исчезла, а Берт еще долго сидел в кресле, чесал подбородок, смотрел в никуда и думал.

Он пытался представить, каково это – учиться в лучшем магическом заведении страны, куда принимали только самых талантливых магов, с уровнем дара в две магоктавы, в окружении заносчивых аристократов. И не мог.

Но зачем Эн Рин это все понадобилось? Почему именно магический университет, магическая медицина? Что это – тупое упрямство, какой-то принцип, спор?.. Нет, глупости… Но зачем тогда?

Я засиделась на работе, продумывая дальнейшее лечение Арманиуса, и в общежитие попала уже ближе к ночи. И обнаружила на столе возле окна букет красивейших и очень дорогих белых лилий.

Лепестки засветились мягким светом, а щеки мои загорелись от смущения. Конечно, никакой записки… Но она тут и не была нужна. Белые лилии – цветы – символ правящей семьи наряду с Золотым орлом. И дарят их члены этой семьи только в том случае, если собираются… жениться. Чтобы сразу заявить о серьезных намерениях.

Щеки уже полыхали, и я потерла их ладонями. Защитница, Арчибальд, зачем? Даже если вы дадите мне титул, для большинства аристократов он не будет значить ничего. Я навсегда останусь Эн Рин. И император никогда в жизни не позволит вам на мне жениться, даже если вы продавите этот закон, даже если меня официально станут называть Энни Ринниус. К чему это, зачем?

Нет, я ошиблась. Записка все же была.

«Я верю в свою мечту, Энни».

Я всхлипнула и тяжело опустилась на стул. Мечта… Это он обо мне, что ли? Но… как это может быть?..

Глава 3

На следующий день Арманиус был непривычно тих и серьезен. Почти ничего не говорил, зато наблюдал за моими действиями настолько пристально, что мне хотелось развернуться и запустить какой-нибудь колбой ему в лоб.

Я, конечно, сдерживалась. Он и так жизнью ушибленный, не хватает еще и мне добавлять… колбами.

– Снимайте халат и ложитесь на диван.

Я хотела спросить, надел ли он белье, но подумала, что в вопросе нет смысла. Все равно сейчас увижу.

Надел, слава Защитнице…

Я смазала руки специальным массажным маслом, села рядом с Арманиусом и начала растирать его бедра. Думала, хоть сейчас что-нибудь скажет, но нет, он по-прежнему молчал, лишь следил за мной.

И меня вдруг пронзило… Узнал, наверное, что никакая я не медсестра.

– Где ты родилась? – спросил он вдруг хриплым голосом и дернулся от боли, когда я нажала на первую нужную точку.

– Опять вы за свое. – Допрос решил устроить, что ли? – На севере Альганны, в деревне, как вам должно быть понятно из моего имени.

– Родители живы?

– Нет.

– А братья или сестры?

– Тоже.

Несколько секунд Арманиус молчал, и я уже успела обрадоваться, но оказалось, что рано.

– Где ты училась?

Хм, ну ладно. Как говорит Брайон: «Если пациент мешает доктору работать, он нарывается на неприятности».

И я приступила к массажу в сочетании с «игрой на энергетических точках». Так эту технику называл Валлиус – когда нажимаешь то на одну, то на другую, но не просто так, а будто наигрываешь какую-либо мелодию. В случае с Арманиусом это был «Марш Защитника».

Ректор захрипел, выгибаясь на диване дугой, и тут же забыл про свое любопытство. Конечно, временно, но и это неплохо. Здесь полезна даже временная тишина.

Через десять минут я закончила. Арманиус по-прежнему лежал на диване в одних трусах, обливаясь потом с головы до ног, и выглядел таким же несчастным, как любой другой мой пациент.

– Я вас обрадую, архимагистр. Я вижу прогресс. Да, он слабый, но он есть. Вы ведь пару раз чувствовали свой энергетический контур, верно?

Ректор кивнул, попытался поднять руку и вытереть пот со лба – он уже лился в глаза, – но не смог. Я взяла из сумки салфетку, подошла ближе и сама обтерла ему лицо.

– Так вот. Чем раньше больной чувствует свой энергетический контур, тем быстрее будет продвигаться его выздоровление. Вы ощутили его уже вчера. К примеру, принц Арчибальд… – Ой, зря я это говорю… – Да. Его высочество смог почувствовать контур лишь спустя три недели процедур. Правда, я тогда знала и умела гораздо меньше, так что эксперимент не чистый.

Я закинула в сумку баночку из-под массажного масла, накинула на ректора халат, чтобы не замерз, и продолжила:

– Как обычно, полчаса лежим, не встаем. До завтра, архимагистр.

Он вновь что-то прохрипел, но я уже шла к лестнице.

Вопросы, вопросы… Вот ведь любопытный. Можно подумать, он до сих пор не нашел на них ответы.

Через полчаса Берт не просто встал – он даже прошел пять шагов, пока не рухнул обратно в инвалидное кресло.

Невероятно. Им занимались лучшие хирурги Императорского госпиталя, потом был курс восстановительной терапии, но по-настоящему встать с кресла и сделать хотя бы несколько шагов, не держась за что-нибудь, не удавалось. Это Арманиуса тогда и подкосило, и на предложение Брайона перевестись в отделение для больных со сломанным контуром, по-другому – «для безнадежных», он ответил резкое «нет».

Видимо, Эн Рин работает там… врачом. И она смогла поставить его на ноги быстрее других врачей госпиталя. Нет, это логично, раз сломанный контур – тема ее научной работы и именно его она изучает. Лечить мага или обычного человека – большая разница, а уж маг с такими повреждениями – это вообще отдельная песня, как сказал бы Валлиус.

Конечно, возможность стоять на собственных ногах и ходить – не то же самое, что вновь стать магом. Но и это немало в его случае.

Браслет связи на запястье Арманиуса завибрировал. Берт покосился на экран – с ним хотел поговорить Велмар Агрирус, его заместитель.