Ее секрет

Вновь заговорила миссис Форсайт.

– Памела только что рассказала мне о том, что даже без сегодняшних игорных долгов у них остался единственный дом, который заложен и перезаложен в банке несколько раз, так что Матти может работать всю жизнь и так и не выкупить его. А у Матти нет навыков, которые помогли бы ей найти работу. Они хуже, чем нищие; они обречены всю жизнь прозябать в долгах.

– Проклятье! – выругался Эверетт. – А как насчет отца ребенка? Наверняка он захочет помочь матери своего отпрыска.

Самый ужасный страх, поселившийся в сердце Лео, растаял без следа. Она не могла поверить в то, что он является отцом, но что еще можно было подумать в такой ситуации, она тоже не знала.

– Матти уверяет, что не знает, кто отец ребенка, – ответила миссис Форсайт.

– Как такое может быть?

Миссис Форсайт вздохнула.

– Полагаю, в Лондоне она вела очень рассеянный образ жизни. И крайне беспечный.

– И что теперь, черт возьми, требуется от меня?

После вопроса Эверетта в каюте надолго повисла тишина.

– По кораблю уже гуляют сплетни, – запинаясь, проговорила миссис Форсайт. – Люди считают, что ты – отец ребенка Матти. Ты стоял рядом с ней, когда она призналась в том, что беременна, да и она сама рассказывала всем, что ты едешь в Нью-Йорк, чтобы остаться с ней.

– Матти может легко опровергнуть эти домыслы. – Голос Эверетта дрожал от сдерживаемого гнева.

– Я просила ее так и сделать. Но она отказалась.

И вновь в каюте воцарилось молчание. Лео беззвучно опустилась на койку и прикусила губу, чтобы не расплакаться.

Следующие слова Эверетт произнес так тихо, что Лео с трудом расслышала их:

– Ты полагаешь, она поступила так намеренно? Или же она была настолько расстроена, что эти слова вырвались у нее помимо воли? – Стакан со звоном опустился на стол. – Ушам своим не верю – чтобы я задавал такие вопросы!

– Честное слово, я не знаю, родной мой.

От столь ласкового обращения у Лео перехватило дыхание. Совершенно очевидно, сердце миссис Форсайт разрывалось от беспокойства за сына, но разговор шел в единственно возможном направлении.

И следующие слова Эверетта подтвердили это.

– Значит, я стану мужчиной, который бросил скорбящую, обнищавшую и беременную женщину, с которой, по общему мнению, был обручен, сразу же после того, как ее отец покончил жизнь самоубийством. Или я могу жениться на Матти.

– Я не хочу влиять на твое решение. Но если ты откажешься, с тобой больше никто не станет разговаривать. Или вести дела. Твоя мечта открыть магазин в Нью-Йорке не сбудется. Сплетни уничтожат тебя.

– Предположим, мне нет до этого дела.

– Предположим, Лео стоит этого, – мягко сказала его мать.

– Лео стоит всего на свете. – При этих словах голос Эверетта сорвался. – Но при этом я должен поступить правильно.

– Да.

– Я не могу, – прошептал Эверетт.

Но Лео знала, что Эверетт – слишком достойный мужчина, чтобы бросить Матти сейчас.

Лео вышла на палубу, положила руки на поручни и подставила лицо холодному ветру. Потом она перегнулась наружу, чувствуя, как холодеют щеки, и закричала. Она кричала долго, пока не задохнулась. Повернувшись спиной к морю, она оперлась о поручни, ожидая, пока дыхание не придет в норму. Ну вот, теперь, пожалуй, она сможет сделать то, что задумала.

Для начала она зашла в бар.

– Два коктейля из виски, горького пива, сахара и лимонной корочки.

– Сию минуту.

– Не думала, что кто-нибудь еще во всем мире пьет такую бурду.

Лео замерла. Это был голос Матти.

– Меня приучил к ним один американский солдат, – солгала она и поморщилась, когда бармен толкнул к ней по стойке два бокала.

– Должно быть, они тебе очень понравились, раз ты заказала сразу два. – Матти уставилась на бокалы. Глаза у нее были совсем не такими красными, как ожидала Лео; кроме того, у нее нашлось время посреди скорби и хаоса сделать прическу и одеться с иголочки.

– Мне очень жаль, что с твоим папой случилось такое, – сказала Лео. – Я знаю, что сначала в это даже трудно поверить.

Матти коротко и визгливо рассмеялась.

– О, для меня все это вполне реально.

– Когда умер мой отец, я разозлилась. Разозлилась на него за то, что он оставил меня одну.

Вновь прозвучал тот же лающий смешок:

– Не думаю, что когда-нибудь мы с мамой перестанем злиться на отца. Но, по крайней мере, теперь он не сможет и дальше проигрывать все до последнего пенни. Так что хотя бы за это я могу быть ему благодарна.

Должно быть, жизнь Матти превратилась в настоящий кошмар, раз она так сильно ненавидела своего отца, что его смерть казалась ей благословением. Лео почувствовала, как ее собственные глаза наполнились слезами, которые Матти не позволила себе пролить.

– Ты не видела Эверетта? – спросила Матти.

Лео покачала головой, и она выплыла из комнаты.

После этого Лео взяла два своих коктейля. Должна ли она разыскивать его теперь, когда знала, что и Матти ищет его? Но дело должно быть сделано, и чем быстрее, тем лучше; оттягивать неизбежное было бы невыносимо для обоих.

Она нашла его там, где и предполагала, на нижней палубе. Эверетт смотрел на море, словно только что видел, как все его люди погибли на ничейной земле, простиравшейся перед ним. Лео никак не могла унять дрожь в руках, от которой кубики льда в бокалах зазвенели, и он обернулся на звук. Стоило ему увидеть ее, как уголки его губ дрогнули в улыбке, а в глазах вспыхнула радость.

– Лео, – сказал он. – Ты даже не представляешь, как я рад видеть тебя.

Слава богу, у нее были заняты руки. Если бы она не держала коктейли, то, наверное, бросилась бы ему на грудь.

– Взаимно, – негромко отозвалась она. – Я решила, что тебе не помешает выпить. – Она передала ему бокал, пальцы их соприкоснулись, и, вместо того чтобы взять у нее коктейль, он задержал руку, растягивая этот сладостный момент близости.

Но даже это легкое прикосновение грозило перерасти в нечто прекрасное и опасное. Он взял у нее бокал и сделал долгий глоток.

– Да, мне действительно нужно выпить. – Он отставил бокал в сторону. – Лео… – В звуках ее имени прозвучала тоска, больно царапнувшая ее по сердцу.

Изо всех бед и несчастий, обрушившихся на нее, именно нынешние показались ей почти невыносимыми. Но она упорно продолжала смотреть на воду, которая тянулась далеко-далеко и убегала в неведомые края прочь от этого скорбного места. Лео постаралась, чтобы голос ее прозвучал ровно.

– Не говори ничего, – сказала она. – Ты должен жениться на Матти. Я понимаю почему. Было бы неправильно, если бы после случившегося мы остались бы вместе. Я не хочу испортить нашу единственную прекрасную ночь тем, что ты считал бы себя в долгу передо мной.

– «В долгу» – крайне неподходящее слово, чтобы выразить то, что я чувствую. – Глаза его заблестели.

– Не надо так говорить. От этого становится только тяжелее. – Голос у нее задрожал, несмотря на все усилия, и она понимала, что если позволит хотя бы одной слезинке скатиться по щеке, то он обнимет ее, чтобы попытаться унять боль. Но она больше никогда не сможет прикоснуться к нему.

– В жизни я не испытывал такого отвращения к тому, что по всем канонам выглядит правильным поступком, – сказал он.

– Но ты совершишь его, потому что ты достойный человек. Это – одна из многих причин, по которым я…

«Полюбила тебя», – мысленно закончила Лео.

– Лео…

На этот раз она сдалась. Позволила себе всем телом прильнуть к нему, когда он крепко обнял ее, спрятала лицо у него на груди. У нее больше не осталось сил сопротивляться, и, приподняв голову, она поцеловала его так крепко, как только могла, чтобы он понял, какие чувства она к нему испытывает. Он ответил ей тем же, прижимая ее к себе так, словно хотел слиться с нею воедино, давая ей понять, что, как бы далеко ни забросила их судьба друг от друга, он никогда не забудет этого момента, никогда не забудет ее.