Страница 15 из 17
В Новое время различие между астрономией и астрологией казалось современникам туманным и непринципиальным, так же как между алхимией и химией или между магией и медициной. Целью интерпретации астрологических данных было не упустить благоприятную возможность, избежать неприятностей, предсказать смерть. Но предсказание, являющееся результатом анализа данных, может быть и строго научным – все зависит от предсказателя. В основе и той и другой дисциплины лежали точные наблюдения небесных тел в сочетании со знанием физики и картографии космоса.
Клавдий Птолемей, знаменитый александрийский математик II века н. э., занимался всем, описанным выше. Кроме того что он написал основополагающий астрономический труд «Альмагест», он создал и оказавший большое влияние на современников свод знаний по географии и картографии, «Руководство по географии», и столь же знаменитый астрологический опус «Тетрабиблос» («Четырехкнижие»), Последний начинается с утверждения о связи между небом и Землей и о двойственном характере изучения неба:
Из всех способов предсказания с помощью астрономии <…> два являются наиболее важными и надежными. Один из них, стоящий первым как по порядку, так и по действенности, дает нам возможность оценить аспекты движений Солнца, Луны и звезд относительно друг друга и Земли; второй позволяет нам, следуя собственным изначальным свойствам этих аспектов, изучить изменения, вызываемые ими в том, что они охватывают[53].
Птолемей не сомневался в том, что космос – единая гармоничная система (само греческое слово «космос» значит и «порядок», и «мир»), и в том, что небесное влияет на земное. Он прослеживал естественную последовательность переходов от небесных конфигураций внутри зодиакальных созвездий и между ними к их различающимся по силе влияниям на различные части Земли, к общему в характерах и темпераментах людей, родившихся в этих частях, к частным особенностям в характерах людей, родившихся в конкретное время преобладания конкретных влияний. Небо было печатью, отпечатывавшейся на поверхности воска.
Вычисляя, где и что было, есть и будет на небе, астролог мог приписать определенную космическую причину любому событию – лучше, конечно, до него, но иногда и после. Телесные отправления, недостатки и достоинства характера, критические переживания, общественные и природные катаклизмы – все могло быть приведено к какому-нибудь астрологическому источнику. Юпитер и Венера были умеренными и влажными и, следовательно, означали плодородие, активность и милосердие; Сатурн и Марс – холодными и сухими, а значит, разрушительными. Лев, Солнце, Марс, Сатурн и Юпитер воплощали мужественность; Дева, Луна и Венера – женственность. Европа, северо-западный квадрант исследованного мира, была близка Льву, Овну, и кентавру-Стрельцу и подчинялась Юпитеру и Марсу; следовательно, писал Птолемей, мужчины, обитающие в ней, воинственны, властолюбивы, чисты, любят свободу и безразличны к женщинам. Обитатели Британии и Германии, добавлял он, особенно свирепы из-за большей близости к Овну и Марсу[54].
Ваш гороскоп (hora – «час», scopos – «наблюдатель»), определяющийся положением Солнца среди звезд в момент вашего рождения, описывал ваши основные индивидуальные черты и склонности. Вдобавок изменения на небе приводили к изменениям на земле. Зная ваши собственные предрасположенности и предстоящие изменения в расположении планет, вы могли спокойно подготовиться к тому, что ждет вас впереди, и, если это необходимо, обуздать ваши худшие наклонности, чтобы уменьшить риск попасть в беду. События и города были подвержены подобному же влиянию: коль скоро небесные конфигурации располагали отдельного человека к насилию или покорности, а государство – к миру или бесконечным распрям[55], они могли также сигнализировать о предстоящем кораблекрушении, землетрясении или ограблении, по ним можно было предсказать наиболее благоприятный момент для женитьбы, коронации, молитвы или вторжения[56].
Влияние классической астрологии длилось столетиями. Астрологи составили гороскопы не только для Иисуса и папы Урбана VIII, но и для Флоренции и Рима, и для враждебных сторон, участвовавших в Первой мировой войне. Они предсказывали или объясняли задним числом убийства монархов, взлет империй, укрепление религий и даже конец человеческой истории. Но нельзя сказать, чтобы преклонение перед наследием Птолемея было всеобщим. Критики астрологии утверждали, что астрологи узурпировали власть, которая по праву должна была принадлежать другим; гороскопы выглядели чересчур убедительно. Сомнения терзали даже самого Птолемея[57]. Еще не успели высохнуть чернила, которыми был написан «Тетрабиблос», как астрологов начали изгонять из Рима. Занятия астрологией ограничивались или даже запрещались императорами Августом, Диоклетианом, Феодосием и Юстинианом. Св. Августин говорил, что звезды, сила которых исходит от бога, не могут причинять зла. Мартин Лютер указывал, что многочисленные астрологи предсказывали в 1524 году Великий потоп, которого не случилось, и в то же время никто из них не предсказал захватившей огромные массы людей крестьянской войны 1524–1525 годов. Папа Урбан VIII, смерть которого в 1630 году ошибочно предсказал знаменитый аббат-астролог, в 1631-м издал буллу против астрологов.
Но даже громкие противники астрологии иногда предпочитали не рисковать: в результате, например, вышло так, что Франческо Гвиччардини, флорентийскому политику эпохи Возрождения, который высмеивал распространенную тенденцию помнить об удачных предсказаниях астрологов, забывая при этом об их значительно более частых неудачах, гороскоп составил его будущий убийца. Ни укрепление позиций рационализма в обществе, ни растущий интерес к наблюдательной астрономии, ни распространение телескопов не заставили астрологию исчезнуть, несмотря на то что ее основы были потрясены внезапным появлением на небе в 1572 и 1604 годах двух ярких сверхновых звезд, не говоря уж об открытии Галилеем в 1609 и 1610 годах гор и кратеров на Луне, четырех крупнейших спутников Юпитера и двух «придатков» Сатурна (впоследствии оказавшихся его кольцом). Вдруг оказалось, что карта неба и, следовательно, вся процедура анализа небесных влияний должны быть пересмотрены. Открытие Уильямом Гершелем в 1781 году новой планеты Уран нанесло еще один удар по астрологической профессии.
Люди, однако, неохотно расстаются с укоренившимися убеждениями. Хотя многие образованные европейцы пришли к выводу, что надо отбросить идею о предопределенности, которую небо вносит в жизнь человека, многие продолжали верить, что звезды и планеты влияют на ход событий в природе в более общем смысле. Дипломаты предпочитали ограниченное использование астрологии полному отказу от нее, особенно во время войны[58]. Английский философ и ученый Фрэнсис Бэкон скептически относился к гороскопам и говорил, что астрология «так полна предрассудков и суеверий, что вряд ли что-либо разумное может быть открыто с ее помощью», но все же заявлял, что ее очищение следует предпочесть полному отказу от нее.
Первый Королевский астроном Британии Джон Флемстид лишь слегка задевал «болевые точки» астрологов: говоря о редкой триаде соединений Сатурна с Юпитером в 1682–1683 годах, он писал, что в то время, как астрологи «запугали <…> простых людей <…> зловещими предсказаниями ужасных событий <…>, люди более здравомыслящие просто желают знать, как часто и в какое время эти соединения происходят». Разрывался между старым и новым и Галилей. Он собственноручно составлял гороскопы для своих друзей, дочерей, покровителей, для себя самого. Посвящение, которым открывается его революционное сочинение «Звездный Вестник» (Sidereus Nuncius), опубликованное в марте 1610-го, содержит панегирик Юпитеру и покровителю автора Козимо II де Медичи, чей гороскоп Галилей слегка подправил, чтобы эта царственная планета в нем максимально доминировала[59].
53
Птолемей. Математический трактат, с. 92–131: https://www.rulit.me/books/tetrabiblos-read-219551-4.html.
54
Птолемей. Математический Трактат, I. 4: «О силе планет»; I. 5: «О благотворных и вредоносных планетах»; I. 6: «О мужских и женских планетах»; II. 3: «О сходствах между странами, троичности и звездах».
55
Эти воззрения отражены в книге Гудрик-Кларка (Goodrick-Clarke, The Occult Roots…), p. 103: «Первая работа [Отто] Пёлльнера, Mundan-Astrologie [ «Астрология обыденного»] (1914), заложила основы политической астрологии: в ней описывалось составление гороскопов государства, народа и городов с целью определения их будущей судьбы. Во втором же его труде, Schicksal und Sterne [ «Судьба и звезды»] (1914), прослеживались судьбы европейских монархов в зависимости от предсказаний их натальных гороскопов. [Эрнст] Тиде проанализировал гороскопы всех лидеров участвующих в Первой мировой войне держав, прежде чем объявил, что для Союза центральных держав (Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Османской империи) вероятность победы составляет два к одному».
56
Зачастую, конечно, конфигурации небесных тел действительно имеют прямую связь с событиями на Земле. Крупные землетрясения более вероятны в новолуния и полнолуния, когда приливы наиболее сильны или, наоборот, слабы и когда тяжесть, с которой вода давит на границы тектонических плит, вызывает на этих границах наибольшие напряжения. Но такие явления относятся к области обычной физики и сейсмологии, а не астрологии. Противоположную точку зрения высказывает известный индийский астролог, основатель «Астрологического журнала», который заявляет в своей книге «Астрология и предсказание погоды и землетрясений»: «Необходимо, чтобы часть сейсмологов и метеорологов отбросила свои предрассудки и взялась за изучение эффективных и изобретательных методов, с успехом применяемых на протяжении тысячелетий»: цит. по Кауфман (М. Т. Kaufman, Bangalore…).
57
«Во-первых, ошибки тех, кто не имеет достаточно хорошей подготовки в ее практическом применении, – а их число, как можно предположить, среди лиц, занимающихся этим важным и многосторонним искусством, велико, – породили веру в то, что даже точные предсказания зависят от случая, а это неправильно. Дело не в несостоятельности науки, а в бессилии тех, кто ее практикует. Во-вторых, многие ради корысти претендуют на доверие совсем к другому искусству под именем астрологии и обманывают простолюдинов, утверждая, что могут предсказать многие явления и даже те, о которых просто невозможно знать заранее <…> Безусловно, это незаслуженно; то же самое происходит и с философией – не следует упразднять ее лишь на том основании, что на звание философа претендуют несколько явных мошенников». Птолемей, Четверокнижие, I. 4: «О том, что получение знаний посредством астрономии возможно, и о том, насколько далеко эти возможности простираются».
58
Во время Тридцатилетней войны дипломат Диего де Сааведра Фахардо, находясь при испанском дворе, возражал Государственному совету, который рекомендовал королю Филиппу IV перестать обращать внимание на астрологические предсказания. Для Сааведры как астрология, так и история были источниками знаний и предлагали модели действий; как пишет один историк, «Божественные и естественные законы не могли быть постигнуты человечеством без некоторых дисциплин, изучаемых с доверием к ним <…> Без этих средств познания вся парадигма порядка и органической связи между макрокосмом и человеческим микрокосмом рушилась». Альвес (A. Alves, Complicated Cosmos…), рр. 67–68.
59
О гороскопах Галилея см., например, также: Свердлоу (N. М. Swerdlow, Galileo’s Horoscopes), рр. 135–141; Бьяджоли (М. Biagioli, Galileo…), рр. 232–236; Вестфолл (R. S. Westfall, Science…),
рр. 11–30.