Вальпургиева ночь

Напрягшись, она постаралась говорить как можно уверенней:

– Не могу утверждать, что все слухи о Мерлине правдивы, – выдавила она. – Я давно не видела его, но… как мне кажется, он по-прежнему… в силе, хотя и стар…

Шанталь замолчала, не зная, что еще сказать. Все это время Сгаташ не отрывала от нее проницательного взгляда. Когда девушка закончила говорить, глаза главной ведьмы подозрительно сощурились, и Шанталь стало не по себе. Королева не сразу ответила, продолжая сверлить собеседницу пытливым взглядом. Неужели, она догадалась, что девушка что-то недоговаривает?

– Ну, что ж, – спустя некоторое время выдала Сгаташ, – значит, нам по-прежнему стоит быть осторожными и не рисковать.

При этом она поглядела на остальных членов клана, и как только ее взгляд отпустил Шанталь, девушка почувствовала несказанное облегчение… лишь на мгновение, когда цепкие глаза Сгаташ снова впились в нее.

– Следовательно, нам нужно копить волшебную энергию до Вальпургиевой ночи, – снова главная ведьма обратилась к девушке. – А до меня тут дошли слухи, будто ты ее потихоньку тратишь.

Шанталь дернулась и скосила взгляд на ворона.

– Это был лишь…

– Обряд Весеннего Очищения, – закончила за нее Сгаташ и кивнула. – Вот и я сказала Эвклиду, что ему не о чем беспокоиться. Я уверена в членах своего клана. Каждый из нас делает все возможное ради благополучия рода. Мы все стоим горой друг за друга и должны держаться вместе, иначе черная сила Союза поглотит нас с головой.

Шанталь выдержала взгляд главной ведьмы и ничем не выдала своего волнения. И только два красных пятна, появившихся на ее щеках, показали, что до девушки дошла информация, которую желала передать ей Сгаташ. Когда глава клана наконец отвернулась от нее и продолжила дискуссию, несколько секунд Шанталь стояла, слегка оторопев. Ей показалось или ее хотели запугать, а может, призвать к ее совести? Если так, то это им удалось. В обоих случаях.

Когда собрание подошло к концу, девушка уже считала секунды, чтобы вернуться домой. День близился к своему логическому завершению, а ей еще предстояло возвращаться домой долгой дорогой через болота, поэтому объявление о конце слёта стало для нее настоящим подарком. И даже когда Кларелиш увязалась за ней, якобы совершить небольшую ночную прогулку, Шанталь не стала этому противиться.

Когда все разошлись по комнатам, Сгаташ продолжала сидеть в своем кресле, глядя в пространство и задумчиво потирая подбородок. Слуги, действуя словно призраки, появлялись в гостиной, наводили порядок, раздували огонь в камине и снова исчезали. Хозяйка не обращала на них никакого внимания.

– О чем задумалась, госпожа? – спросил ее верный ворон, уже уставший наблюдать за молчанием ведьмы.

– Ты же знаешь, Эвклид, – ответила ему Сгаташ, все так же отрешенно глядя в пространство. – Не так много времени осталось до главного события года, а я еще не собрала достаточного количества сил.

Ведьма сухо улыбнулась. Она никому не скажет, даже верному советнику, но порой ей казалось, что только одной ненависти к Союзу, а особенно к Кларкам, ей хватит, чтобы раз и навсегда уничтожить эту треклятую троицу. Да, она ненавидела их лютой ненавистью. Все знали ее как уравновешенную, невозмутимую особу, способную всегда сохранять холодную голову, в любой ситуации действовать трезво и не паниковать. Именно такому человеку – Сгаташ была уверена – могли подчиниться десятки и даже сотни ведьмаков, и именно такой она для них и стала.

Но на самом деле в ее душе бушевал настоящий безумный огонь. Пламя дикой злобы и отвращения к Союзу душило ее и разрывало на куски. Она жаждала мучительной гибели тех, кто стоял сейчас у власти Маам Кросса, их полного уничтожения. Они незаконно получили в подарок эти благодатные земли и изгнали ее народ прочь. Из-за них она лишилась дома, вынуждена была скитаться по свету, ее отец умер на чужбине, бедный и всеми брошенный, а последние годы провел, как подвальная крыса, подъедая остатки с помоек. И все это из-за них – из-за Союза. Да, главным объектом своей вражды стоило делать наместника Аркадиуса, даровавшего Кларкам, Левенвортам и Ротерстоунам земли Драгонешти. Но этот подлый мерзавец давно уже горит в чистилище демона Девола. Об этом позаботились ее предки, накормив его отравленным бульончиком. А вот Союз оказался на редкость живуч. Что только Драгонешти ни делали, чтобы сжить со свету этих самозванцев и вернуть себе Маам Кросс, но увы им это так и не удалось. Вернее, пока не удалось…

После смерти отца Сгаташ поклялась, что закончит дело, начатое ее предками. Эти подонки ответят за каждый день страдания, что перенес ее род.

Смешно! Их объявили вне закона лишь потому, что на СОБСТВЕННЫХ землях Драгонешти, видите ли, устраивали хаос и стращали местных жителей. Да кому нужны эти несчастные людишки, над которыми издевался их клан? Пыль под ногами великих. Ну, ничего, теперь все вернется на круги своя. И народ, живущий на этой территории, снова окажется в подчинении Драгонешти, и уж тогда Сгаташ призовет к ответу за то, что тот безропотно служил Союзу.

Она разработала потрясающий план, просто гениальный. Ей удалось за каких-то три года не только вернуться домой и собрать жалкие остатки клана воедино, но еще и свести в могилу трех эрлов. Трех! Вожди мёрли, как мухи, друг за другом. Остался всего один, но и с ним она расправится в два счета. Правда, с последним Кларком возникли кое-какие трудности – на него не действовала магическая сила! Сгаташ не могла взять в толк, почему он до сих пор еще жив, ну, или хотя бы не болен? Ведь она не раз насылала на него заклятия. Вождь находился под какой-то защитой, но что служило ей, ведьма так и не могла разобрать. Выходит, все же эта старая скотина, Мерлин, проснулся от спячки и решил действовать. Так ли это? У Сгаташ были подозрения, что дело вовсе не в нем. Нынешний эрл бывал на Жирных Берегах. Мог ли он что-нибудь прихватить оттуда? Стоит выяснить. В любом случае до главного праздника осталось недолго, и тогда в руках ведьмы будет такая сила, что сможет пробить любую защиту.

Сгаташ довольно улыбнулась. Но до этого, до того, как она поджарит последнего эрла на демонском огне, она настроит против него его же собственный народ. Именно это выбрала в качестве главной мести Сгаташ. Люди, заселявшие холмы Маам Кросса, в очень скором времени возненавидят своих хозяев и, когда вождь отбросит копыта, с радостью перейдут под власть Драгонешти. Начало положено: зерно раздора между членами Союза уже дало ростки, народ нищает с каждым днем – и за это спасибо ее клану – и, конечно, винит в этом своих господ, новый эрл из кожи вон лезет, чтобы все восстановить, но у него ничего не выйдет. А в это время ее люди уже наладили поставку контрабандного продукта и тем самым «помогают» несчастным жителям кормить семьи. Ну, и чью же сторону, когда придет время, выберет народ?

– Я понимаю твое стремление, госпожа. И все же не стоило принимать в наш клан всякую шваль, – голос Эвклида вывел ее из раздумий.

Сгаташ быстро спрятала мечтательную улыбку и придала лицу бесстрастное выражение.

– Ты это сейчас о Шанталь? – догадалась она, зная нелюбовь ее советника к этой девочке.

Эвклид встрепенулся и заерзал на месте.

– Я предупреждал тебя, что не стоит иметь дело с грязной кровью. Девчонка мне не нравится. Помяни мое слово, ждать нам от нее беды.

Сгаташ усмехнулась.

– Ты слишком мнительный, Эвклид, – она повернула к нему голову и насмешливо улыбнулась. – Видимо, сказывается старость.

Черный ворон обиженно нахохлился.

– Я летаю высоко, потому вижу дальше других, – проскрежетал он старую поговорку. – Она дочь шлюхи!

– Она Драгонешти.

– Лишь наполовину!

Сгаташ вздохнула и закатила глаза.

– Ты начинаешь утомлять, Эвклид.

– Полукровка! Байстрюк! Побочная ветвь! Ей нельзя доверять.

– Ты же знаешь, я питала к ее матери слабость. Когда-то мы с Сигрид были… подругами. Во имя ее памяти я взяла девочку к нам.