Страница 15 из 30
- Ах, Вена! Вы, вероятно, потому так печетесь об этом международном камне преткновения, что видите в прогнившей державе, столицей которой она является, мумию Священной Римской империи германской нации{57}!
- А вы, нахожу я, русофил, вероятно, из гуманистического сочувствия к цезаро-папизму.
- Демократия, милостивый государь, может большего ждать даже от Кремля, чем от Гофбурга{57}. И это стыд и позор для страны Лютера и Гутенберга...
- А кроме того, по всей вероятности, глупо. Но и эта глупость - орудие рока.
- Ах, подите вы со своим роком! Достаточно человеческому разуму захотеть стать сильнее рока, и он сам станет роком.
- Хотеть можно только собственную судьбу. Капиталистическая Европа хочет свою.
- В возможность войны верит тот, кто недостаточно ее ненавидит!
- Ваша ненависть логически неполноценна, поскольку вы не распространяете ее на само государство.
- Национальное государство - принцип здешнего мира, принцип, который вы желали бы приписать дьяволу. Освободите и уравняйте нации в правах, защитите малые и слабые от угнетения, установите справедливость, национальные границы...
- Границу на Бреннере{57}, знаем. Ликвидацию Австрии. Хотел бы я знать, как вы думаете это осуществить без войны!
- А я очень бы хотел знать, когда же я осуждал национальные войны.
- Рад слышать...
- Нет, тут я должен подтвердить правоту господина Сеттембрини, вмешался Ганс Касторп в дискуссию, за которой все время следил, на ходу поворачивая голову то к одному, то к другому и внимательно сбоку поглядывая на говорившего. - Мы с братом не раз имели удовольствие беседовать с господином Сеттембрини на такого рода темы, то есть, понятно, мы больше слушали, как он развивал свои взгляды, во все внося необходимую ясность. Так что я могу подтвердить, да и мой двоюродный брат, несомненно, помнит, что господин Сеттембрини неоднократно с большим воодушевлением говорил о принципе движения и бунта и усовершенствования мира, сам по себе это не такой уж мирный принцип, насколько я понимаю, и что принципу этому предстоит еще многое преодолеть, прежде чем он победит повсеместно и всеобщая счастливая всемирная республика станет возможной. Это были его мысли, хотя выражены они были, само собой разумеется, несравненно более пластично и литературно, чем у меня. Но одно я запомнил в точности, слово в слово. Ибо, как человек сугубо штатский, немного даже испугался, когда он сказал: этот день придет - если не голубиной поступью, то прилетит на орлиных крыльях (вот этих-то орлиных крыльев я и испугался), и Вену нужно разбить наголову, если хочешь добиться счастья. Поэтому нельзя сказать, что господин Сеттембрини целиком и полностью отвергает войну. Так ведь, господин Сеттембрини?
- Примерно, - коротко бросил итальянец, помахивая тросточкой и глядя куда-то в сторону.
- Плохо дело, - ядовито ухмыльнулся Нафта. - Собственный ученик изобличает вас в воинственных наклонностях. Assument pe
______________
* Оперятся, как орлы... (лат.).
- Вольтер и тот одобрял цивилизаторские войны и советовал Фридриху Второму воевать с турками.
- А вместо того он вступил с ними в союз, хе-хе. А потом всемирная республика! Я даже не рискую допытываться, что станется с принципом движения и бунта, когда на земле воцарятся мир и благоденствие. С той самой минуты всякий бунт превратится в преступление...
- Вы прекрасно знаете, как знают и эти молодые люди, что здесь имеется в виду прогресс человечества, который мыслится как бесконечный.
- Но ведь всякое движение совершается по кругу, - сказал Ганс Касторп. - И в пространстве и во времени, так учат нас закон сохранения массы и закон периодичности. Мы с братом только недавно об этом беседовали. А можно ли при замкнутом движении без постоянства направления говорить о прогрессе? Когда я лежу по вечерам и смотрю на зодиак, то есть на ту половину, которая видима, и думаю о древних мудрых народах...
- Вместо того чтобы попусту мудрствовать и мечтать, инженер, - перебил его Сеттембрини, - следовали бы вы лучше инстинктам своего возраста и расы, которые должны бы толкать вас к действию. Да и ваши занятия естествознанием должны бы внушить вам мысль о прогрессе... Наблюдая, как на протяжении миллионов лет развивалась жизнь от простейшей инфузории вперед и ввысь - к человеку, вы не можете сомневаться, что человечеству открыты еще беспредельные возможности совершенствования. Если же вы хотите держаться одной математики, то ведите свой круговорот от совершенства к совершенству и черпайте утешение в том, чему учили мыслители восемнадцатого века, что человек был от природы добр, счастлив и совершенен и лишь общественные заблуждения исказили и испортили его и что, разумно исправляя социальную структуру общества, он снова должен стать и станет добрым, счастливым и совершенным...
- Господин Сеттембрини забыл добавить, - вмешался Нафта, - что идиллия Руссо не более как неудачная рационалистическая перелицовка церковной доктрины о былой свободе и безгрешности человека, его первоначальной близости к богу и детской простоте, к которой ему надлежит возвратиться. Но восстановление града божьего{60}, после разложения всех земных его форм, пребывает там, где соприкасаются земля и небо, чувственное и сверхчувственное - благо трансцендентно; а что касается вашей капиталистической всемирной республики, дорогой доктор, то несколько странно в этой связи слышать из ваших уст слово "инстинкт". Инстинктивное всегда национально, сам бог даровал людям природный инстинкт, побудивший народы обособиться в национальные государства. Война...
- Война, - воскликнул Сеттембрини, - даже война, милостивый государь, уже вынуждена была служить прогрессу, с чем вы, несомненно, согласитесь, вспомнив некоторые события любезной вашему сердцу эпохи, я имею в виду крестовые походы! Эти цивилизаторские войны весьма благоприятствовали экономическому и торгово-политическому сближению народов, объединив западный мир под знаменем одной идеи.
- Вы на редкость терпимы к идее. Тем учтивее позволю я себе напомнить вам, что крестовые походы хоть и вызвали оживление сношений, вовсе не привели к международной нивелировке, напротив, противопоставляя один народ другому, они пробуждали их самосознание и сильно способствовали формированию идеи национального государства.