Страница 35 из 55
Я хотела бы погрузиться в эту нормальность. Чтобы она смыла все остальные мысли. Но я не могла забыть причину, по которой ускорила их встречу.
Когда мы поели, и разговор утих на миг, я склонилась.
— Я рада, что мы это сделали, — сказала я. — Потому что… я хотела, чтобы вы все узнали друг друга. Если что-то случится, а меня не будет рядом. Вы для меня важнее всего. Надеюсь, вы поможете друг другу в случае необходимости.
Мама помрачнела.
— О чем ты, Рочио? Что за мысли?
Я сцепила ладони под столом, в мыслях звучало то, что я не могла сказать. Смутная угроза от старшего офицера. И опасность за морем, которую мы медленно распутывали.
Я не была убеждена, что смогу исправить все, во что мы впутались, но я могла сделать так, чтобы люди, что были дороги для меня, помогли друг другу. Так я могла их защитить.
— Просто… Я слышала в колледже много о напряжении в разных странах, — сказала я. — Становится хуже, так что сложно не переживать.
— Вряд ли стоит переживать, — сказал папа спокойно, несмотря на смятение на лице. Я чуть не расплакалась. Если бы он узнал, во что меня втянули, он не звучал бы так уверенно. — Но, конечно, если будет ситуация, в которой мы можем помочь Финну, мы будем рады.
Финн не уточнял. Он скривил губы. Он сжал мою ладонь под столом.
— И я сделаю так же, — он взглянул на моих родителей. — Если будете в беде, не стесняйтесь сообщить.
Мама с папой были ошеломлены. Слова Сэма зазвучали в моей голове — его комментарий о багаже, что приходит с нашей работой, и как это мешало сблизиться с людьми дома. Это произошло так быстро.
Я пыталась восстановить разговор.
— Ладно. Спасибо. Звучит глупо, но для меня было важно это услышать.
— Заботиться о важных для тебя людях не глупо, cariño, — сказала мама.
Я встала убрать тарелки, и Финн пошел помогать, получив еще десять очков. Когда я стала наполнять рукомойник водой, отец замахал на меня рукой.
— Ты отдыхаешь лишь несколько дней, а в остальное время трудишься. Я устроил бардак, я и уберу, — веселье понемногу возвращалось в его голос.
Я отошла. Мама с папой не поймут, если мы с Финном пойдем в мою спальню, да и там можно было сидеть только на неровном матрасе кровати и стуле у моего стола. Но я хотела побыть с ним наедине. После короткого визита в прошлый раз я собиралась ценить каждую минуту.
— Почему бы нам не прогуляться, пока не похолодало? — сказала я Финну. — Рядом есть парк, и там красиво в это время года.
— Хорошо, — сказал Финн, мама посмотрела на меня с пониманием. Но она не возражала, особенно после того, как он снова поблагодарил ее и папу за гостеприимство. Я не знала, почему нервничала. Если Финн в чем-то был хорош, так это в сближении с людьми. Он пробрался в мое сердце, хоть я воздвигала стены, да?
Ветер раннего декабря трепал наши волосы, пока я вела его в парк. Фонари сияли между голых деревьев. Я заметила свободную скамейку и устроилась там, придвинулась к Финну, когда он сел. Он обвил рукой мои плечи, и я прижалась головой к его шее, хоть шерсть его пальто покалывала. Но так его присутствие ощущалось реальнее.
— Мне показалось, что все прошло хорошо, — сказал Финн. — Хотя у меня мало опыта встреч с родителями.
— Все было хорошо, — сказала я. — Думаю, ты им понравился. Я узнаю больше, когда ты уйдешь домой.
— Они не переживали из-за… — он указал на метку.
Он переживал из-за этого? Я погладила его ладонь большим пальцем.
— И не будут. Они знают, как работает Конфед. Они знают, что система несправедлива.
Он молчал мгновение, и я думала, что он скажет, как раньше, что в его случае все было честно, что он не постарался, не проявил себя достаточно. Я хотела спорить, но он притянул меня ближе и сказал:
— Грядет что-то, чего нам нужно бояться?
Я раскрыла рот и закрыла его, пыталась подобрать слова, которые могла сказать.
— Не знаю. Но я подумала, что вам лучше познакомиться. На всякий случай.
Он кивнул.
— Если станет плохо, ты сможешь сообщить по телефону? Или они следят за тобой?
— Уверена, те разговоры они отслеживают, — но я тоже думала об этом. — Но если мне нужно будет сообщить что-то важное, что они не допустили бы, у меня есть чары, что прикроют разговор. Но если так делать часто, они заметят, так что нужно быть осторожнее, — я замолчала. — Может, мы придумаем сигнал на случай, если тебе нужно рассказать мне то, что они не должны знать.
— Как тайное кодовое слово? — улыбнулся Финн.
— Не смейся, — сказала я. — Я серьезно.
— Знаю, — он потер мою руку. — Что-то естественное, но такое, чтобы я не сказал это случайно… И не связанное с экзаменом или твоей работой… Ах, я скажу, что думал о драконе, которого ты призвала в День писем.
— Идеально, — я крепче обняла его. — Понадеемся, что нам не придется это использовать.
— In pace ut sapiens aptarit idonea bello, — сказал он на латыни, и это звучало как чары. — В хорошие время стоит все равно готовится к худшему, — я слышала, как он сглотнул, склонил голову к моей. — Не хотелось бы, чтобы ты увидела худшее. Сколько осталось до конца увольнительной?
— Пара дней, — я не хотела думать об этом. — Давай наслаждаться временем, что у нас есть.
Он улыбнулся с хитростью.
— Что ты задумала?
Я состроила гримасу, а потом подняла голову для поцелуя. Какое-то время этого тепла между нами хватало, чтобы отогнать все опасности.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Финн
Как можно забыть о жизни дружбы из-за одного предательства, о котором даже не мог говорить? Я так и не понял. Лучше всего было делать вид, что такого не было.
— Странно, что я люблю витрины в Рождество, хоть моя семья не празднует? — сказала Приша, пока мы шли по Пятой авеню. Ветер уносил мелодию колокольчиков от двери, которую мы прошли.
— Как это не любить? — бодро сказал я. — Дикие цвета? Повторяющуюся музыку? Кучу покупок?
Она сморщила нос.
— Ты смеешься надо мной.
— Разве я бы так сделал? — спросил я, но мои шутки выглядели слабо даже для меня.
Правдой было то, что Приша пошла на экзамен как шпион для экзаменаторов, и она скрывала это от меня, пока я не нашел доказательства. Она могла быть в ответе за слабые шрамы, которые магимедики не смогли убрать с кожи Марка, за крики девушки, чье имя я не мог вспомнить, которая могла умереть в тех жутких лозах.
А еще в конце, когда было важно, она была на моей стороне и помогала мне с Рочио положить конец жестокости.
Я мог делать вид, что этого не случилось, но не мог забыть, хоть воспоминания были в тумане из-за стараний экзаменаторов.
Я даже не знал, как еще могла поступить Приша. Другими вариантами для нее были Приглушение, а то и выжигание. Экзаменаторы могли организовать ее смерть, чтобы она никому не рассказала об их подлости.
И я хотел верить, что все годы до этого, когда мы стояли бок о бок и поддерживали друг друга, были не напрасными.
— Ах, и я люблю Рождество, — сказал я, глядя на яркое окно магазина. — Хоть я думаю, что им стоит начинать позже в декабре. Когда песни начинаются после второго Хэллоуина, к нужному месяцу это уже надоедает.
— Точно, — сказала Приша. Она укуталась в мягкий шарф до ушей. Было сложно понять влияние холода по ее смуглой коже, но она, по-моему, чуть порозовела. — Может, зайдем куда-нибудь и выпьем горячего шоколада?
— Меня легко убедить теплом и сладостями.
Мы нашли столик в конце кафе в углу. Приша склонилась над кружкой и вдохнула пар, словно хотела так пить какао. Она мечтательно улыбнулась.
— Кошмар. Я… получила увольнительную, а хочу только есть то, чего не пробовала неделями.
— Чемпионов плохо кормят в колледже? — спросил я ехидно. Мы могли говорить о ее делах, пока придерживались официальной истории, не углубляясь в детали.
— Десертов мало, — сказала Приша. — Хотя с такой работой об этом не думаешь… да и все происходящее мешает. Может, я просто легкомысленна.