OBSCURE

— Ой… — услышала я взволнованный возглас Грейнджер.

И я, кажется, поняла, почему она так взволновалась. Похоже мы подошли к тому моменту, когда в определенный момент девушка начинает понимать, что она как бы отличается от мальчиков, то есть юношей. Все ее воспоминания были наполнены такой бурей из эмоций — просто жуть. Период полового созревания, что еще сказать. Ох, сколько же у нее было много забот и вопросов. Впрочем, стоит отметить, девушка держалась весьма спокойно.

Опершись подбородком на руку, я с истинно вялым настроем ожидала, когда же все это закончится и я нормально закурю. Мои мозги походу скоро заклинит от перенапряжения. Мне не хотелось думать, больше чем положено.

— О, мне нравится эта музыка, — ну, конечно, Эльси понравилась какая-то музыка.

На экране начиналось некое торжество. Все люди в кадре были такими нарядными и все такое. Торжества — мне это не по душе. Но для Гермионы, по-видимому, этот день был особо важным. Она в изысканном платье шла на свою первую тусу, ой… на бал вместе с парнем и волновалась как никогда. А паренек то был старше нее. Такой высокий, плечистый и хмурый? Я запомнила лишь его акцент.

— Что? — Гермиона украдкой посмотрела на мои сонные глаза.

Ее радостный и довольный смех из воспоминания действовал как снотворное.

— О, ритм уменьшился, — комментарии Эльси не переставали поражать своей бессмысленностью.

По всей видимости люди на этом балу перешли на медленный танец после недавней угарной музыки. Я довольно продолжительное время не понимала, что там происходило, да и не очень хотела. Какой-то Важный Магический Турнир и всё. Самое гадкое — это фальшивые попкорны есть больше не хотелось. Наелась в разуме, блин.

— Долго нам еще, Гермиона?

— Я… Я не знаю, я думаю, уже скоро…

Блеск…

Тяжело вздохнув, я понуро опустила голову. Моя каменная голова тут же сползла с ладони и я чуть не рухнула столбом вперед. Пересилив себя, преклонила свою башку направо, и оперлась об плечо Эльси. Судя по отсутствию возмущения с ее стороны, та не была против.

Гермиона решила оборвать показ, когда настал самый сок всего. Он и она, тело к телу в темноте под медляк, слегка навеселе и… Черный экран.

— Эй, на самом интересном.

— Ты же вроде говорила, что хочешь убраться отсюда побыстрее, — легкий румянец на щеках девушки подсказали ее волнение и возможно стеснение.

— Ну ладно, будем считать, что это плашка «18+».

— Нет! Ничего не было.

— Да ладно, Гермиона, здесь нечего стыдиться. Просто пестик встретил тычинку. Это в порядке вещей.

— Пестик?! Ничего не бы… Стоп, а у тебя что, было?

— Да.

— Да?! — оживилась она. — И… как?

— Церковь. Ночь. Кладовка… — Гермиона начала слушать с придыханием. — Повсюду лежали свечи и я расставляла их по полкам на высокой такой стремянке и тогда я неудачно упала на ящик.

— Что? Ах! Лучше бы не спрашивала.

— Почему, когда я говорю правду, мне не верят. А когда вру, принимают за чистую монету, — оскорбленная в самых лучших чувствах, всплеснула я руками.

— Элейн, а что такое пестик?

— Спроси у Гермионы. Сдается мне, она у нас весьма опытная и хорошенько тебя просветит.

— Нет! — возмутилась названная.

— Ладно. Давай дальше.

— Нет.

— Нет?

— Я хочу увидеть и твои воспоминания!

Обиделась? Решила ответить?

— Вовсе нет. Просто это будет справедливо, — гордо скрестила свои руки девушка и вздернула подбородок.

— Хм… Ладно, в отличие от некоторых, мне нечего стесняться. Прошлое не изменишь, так чего париться о нем. Только предупреждаю, вряд ли ты после увиденного можешь относиться ко мне, как и прежде.

— Что? — нахмурилась Гермиона.

— Так что выбор за тобой. Можем обойтись и без моих воспоминаний, а можем посмотреть.

========== Глава 29 Линия Жизни III ==========

— Неужели всё настолько ужасно? — её полный сопереживания взгляд уперся мне в глаза.

Похоже Гермиона по-прежнему лелеяла надежду на то, что я, как всегда, всё иронизирую или сарказмирую… Хм, есть ли такое слово? В общем — я снова отвлеклась. Знаете, постоянно слышать посторонние голоса оставили на мне свой отпечаток. Так что, не удивляйтесь, если я внезапно начну думать совершенно о другом посреди каждого разговора.

Возвращаясь к Гермионе — любой бы мог сказать, что все мои нагнетающие жуткие слова о самой себе и о собственном прошлом — это всего лишь моя жалкая попытка отвертеться. Не могу сказать, что в этих словах нет смысла, однако реальность всё же куда страшнее. Просто стоить помнить — я не всегда могла контролировать себя и свою «магию». Мда уж, как будто сейчас контролирую…

— Ты точно хочешь узнать, Гермиона? — повторила я. — Подумай как следует.

— Я хочу, Элейн, — вдруг выдала Элси.

— Эльсерафи, с тобой у нас будет много времени, чтобы вдоволь пообщаться. Я на тебя рассчитываю. Кстати, соседи твои не шумят?

— Ах… Хорошо, — отозвалась она. — Нет, ничего такого, — поправляя свои наушники, ответила Эльси.

— Вот и славно.

Гермиона ненадолго ушла в молчанку, во время моего общения с Эльси. Любопытно, она как-то быстро свыклась с тем, что в моей голове есть несколько личностей. Это, знаете ли, странно. Или у магов подобное в порядке вещей? Ладно, неважно. Спустя несколько минут обдумывания, она приняла про себя некое решение и уверенно кивнула. Её взгляд вернулся ко мне и горел уверенностью.

— Ну ладно, моё дело предупредить, — пожала я плечами. — Посмотрим, что там у меня в закромах памяти. Сразу скажу, с памятью у меня всегда всё было не слишком радужно. Так что, всё может быть весьма обрывисто и вообще непонятно.

Такс… А как тут транслировать память? Ээ? Хм…

Наша «комната» долго перестраивалась на нужный, скажем так, канал вещания. Уловив мои мысленные приказы, она вроде бы нашла нужный разум — на экране возникла черная стена. Ну, самая привычная для меня среда обитания, да? Темнота постепенно рассеялась, окуная нас в мрачную тесную комнату, похожую скорее на темницу. От увиденного так и веяло холодом и гнетущим чувством безысходности и одиночества. Ничем не примечательная комнатка с тусклым светом с единственного окна выглядела заброшенной. На заржавевшей кровати с пожелтевшими матрасами сидела маленькая девочка с длинными черными волосами. Она прижимала свои уши ладошками и безмолвно кричала в пустоту.

Эм… Я чего-то не смогла точно сказать, откуда это воспоминание. Тут мне вроде бы семь или шесть. А значит, это мой самый первый приют — муниципальный приют Лондона номер какой-то. Не самое милое местечко. Мучения девочки не сопровождались никакими звуками.

— Кажется, тебе больно… — услышала рядом взволнованный комментарий Гермионы.

Девочка на экране прекратила кричать и вскоре опустила ручки с головы. Но звуков все равно не было. Мы сидели в абсолютной тишине и смотрели старое немое кино. Главная героиня фильма поднялась на ноги и прошагала до дверей. Её рука остановилась около дверного косяка, а другой рукой она снова схватилась за голову от боли. В этот раз девочка не упала, она собрала свою ладошку в кулак и резко взмахнула ей в сторону кровати. Ржавую мебель с силой откинуло к стене. Странность произошедшего никак не смутило девочку. Она как ни в чем не бывало собрала свои растрепанные черные локоны в одну косичку и вышла из комнаты. Странный фрагмент памяти прервался с закрытием двери и вроде бы появился звук: на шум кто-то явно прибежал.

— Даже не спрашивай. Я этого не помню, — встретилась с вопрошающими глазами Гермионы.

— Ну, пока ничего страшного, — успокаивала себя Грейнджер.

— Ага. Пока… — я не стала растягивать свои воспоминания и сразу же прокрутила до следующего фрагмента, который помнила.

События перенесли нас в младшую школу. Младшая школа Лондона — до чего милое заведение, по сравнению с приютом. По всей видимости, уроки уже закончились, и вся ребятня дружно играла на детской площадке. Мир вокруг был озарен ярким и теплым солнечным светом с детским смехом со всех сторон. Картина с радостной и веселящейся малышни переместилась на темную сторону площадки. Появилась тревожная музыка. В сторонке ото всех в тени здания на скамейке сидела я — маленькая я, чуть повзрослевшая копия предыдущей девочки. Изредка отвечая кому-то невидимому, девочка играла с огромным пауком возле скамейки. Внезапно её окликнуло несколько голосов. Перед ней появилась группа из трёх ребятишек.