Страница 3 из 4
– Да. Мне наложили фиксирующую повязку и сказали, что можно потихоньку ходить. Это растяжение.
– Я рад!
– Чему? – удивилась девушка.
– Что это не перелом. Вы сказали, что упали под машину? Они осмотрели Вас всю?
– У меня ничего не болит. Кроме ноги, – Катя снова виновато улыбнулась. – Простите меня. Впредь я буду внимательней!
– Я тоже виноват. Мне позвонили с работы, и я отвлекся.
– Что-то важное?
– Это уже не имеет значения. Я отвезу Вас домой.
Усадив Катю в машину, Максим сел за руль и спросил, куда ее везти. Катя назвала адрес.
– Что-то Вы далеко заехали. Я имею в виду место, где Вы упали мне под колеса, – пояснил Макс.
– Я шла на собеседование. Но оно было назначено на 12 часов дня. Мне хотелось пройтись по парку. Там такой красивый парк!
– Вы любите гулять на свежем воздухе?
– Да. Очень.
– А я нет. Зимой и осенью мне холодно, весной и летом жарко. В общем, я не любитель прогулок.
– А что же Вы любите? – удивилась девушка, – сидеть дома или в баре?
– Нет. В баре я сижу редко. Только когда встречаюсь с друзьями, а дома мне нравится.
– Вы живете один?
– Нет, с мамой.
– Значит, Вы домосед и маменькин сынок! – засмеялась Катя, – потом потупилась и сказала, – извините, я пошутила.
– А я и не обиделся. Так и получается. Устаю на работе, хочется сразу домой и никуда больше. А вот с мамой Вы не угадали. Хоть я и совершенно беспомощен в бытовом плане, но не маменькин сынок.
– А как же тогда Вас можно назвать? – засмеялась Катя. Ее смех был похож на звон серебряных колокольчиков. Она вообще не была похожа на всех остальных девушек, которых он когда-либо встречал. Она производила впечатление воздушной, легкой, почти эфирной. Ему казалось, что она вот-вот исчезнет, так же мгновенно, как и появилась.
– Не знаю! Но не маменькиным сыночком точно. У нас с матерью в последнее время что-то не ладится. Она пытается меня разговорить, а я замыкаюсь и не могу. Вернее не хочу. А почему не знаю.
– Вы ее совсем не любите? Она ведь Ваша мама.
– Я очень ее люблю. Но не могу понять, почему у нас с ней не получается нормального общения.
– Странно. Мы с мамой были всегда очень близки. Наверное, поэтому я не слишком общительная со всеми остальными.
– Вы девушка. Вам проще поделиться с матерью своими проблемами и мыслями. А мне что-то претит. Не понимаю что! – Максим остановил машину. – Мы приехали.
– Ой, уже?
Катя посмотрела на него своими серыми с легким зеленоватым оттенком глазами, и Максим понял, что забыть их уже не сможет.
– У Вас такие красивые глаза!
– У меня? – девушка покраснела. – Мне никто не говорил об этом. Вам показалось. Я просто напугана всем, что сегодня произошло.
– Вы снова шутите?
– Нет. Нисколько. Меня все всегда дразнили. И я никогда не считала себя не только красивой, но и сколько-нибудь привлекательной, – грустно сказала Катя.
– И как же они дразнились? – поинтересовался Максим, помогая ей выйти из машины.
– Мне не очень бы хотелось, ну, ладно, расскажу. Меня обзывали тронутой, тихоней, и самое обидное, – она потупилась, словно раздумывая, говорить или нет, но потом все же решилась, – трепетной ланью!
Максим расхохотался. Он не смог сдержаться. И Катя обиделась.
– Ну, вот и Вы, Максим, смеетесь! – с горечью проговорила она.
– Но это же так и есть! – продолжал смеяться Макс.
– Правда? – уже чуть не плача, воскликнула Катя.
– Только не надо плакать! – Максим улыбнулся и подал ей платок. – Вы необычная! И это всегда вызывает такую реакцию. Это обыкновенная зависть.
– Зависть? Чему же они завидовали?
– Вашей красоте, нежности, воздушности… Можно найти кучу эпитетов! Вы похожи на сказочную принцессу. А они все обыкновенные и приземленные. Надо же – трепетная лань! Чудесно!
– Вы издеваетесь? Зря я Вам все рассказала! Не узнаю саму себя! Доверилась первому встречному! Прощайте! Спасибо за помощь!
Катя медленно, чуть прихрамывая пошла к своему подъезду, а Максим смотрел на нее и не мог сдвинуться с места. Как истукан! Потом, очнувшись, крикнул:
– Куда же Вы, Катя? Я помогу Вам, постойте!
– Не надо. Я сама дойду. Ведь нет ничего серьезного! – и вошла в подъезд.
– Ну, да. Ничего серьезного! – Пробормотал Максим. – Мне кажется, ты ошибаешься! Все очень даже серьезно…
Глава 4. Вот это расклад!
Вера вышла из комнаты стразу же после ухода сына на работу. Зайдя на кухню, она улыбнулась, увидев спаленную сковородку и испачканную убежавшим кофе плиту. Сынок похозяйничал! – подумала она и услышала шум стиральной машины. Машина свистела центрифугой, заканчивая стирку. Заглянув в ванную, она выключила машинку и достала выстиранное белье. Тут уж она не смогла сдержать смеха и просто расхохоталась. Хотя, конечно, смеяться было не над чем – вещи были безвозвратно испорчены. Носки стали пушистыми от налипших на них ворсинок с шерстного свитера, который растянулся так, что мог теперь служить накидкой на кресло, а белая рубашка стала грязно-серого цвета.
– Молодец! – вытирая выступившие от смеха слезы, проговорила Вера. – Все, что мог, ты уже испортил. Зато все сделал сам!
Она повесила свитер, поставила кипятить рубашку, надеясь, что с ней еще что-то можно сделать, а носки выбросила в мусорное ведро, где обнаружила сгоревшую яичницу.
Закурив сигарету, Вера подошла к окну и открыла форточку. Сын не любил запаха табака и всегда ругал ее за эту вредную привычку. Тут она была с ним полностью согласна, но сделать ничего не могла. Бросала несколько раз, но безуспешно, все время уговаривая себя, что все еще впереди. Выпуская изо рта белые колечки дыма, Вера подумала, что Макс взял на вооружение их вчерашний разговор, раз решил не только приготовить себе завтрак, но и постирать. Она не могла долго злиться на сына, так как слишком его любила. Больше ей некого было любить, да и по натуре она была человеком отходчивым и незлопамятным.
Вера потушила сигарету и решила снять санкции, иначе ее сын станет ходить голодным и потрепанным. А этого она допустить не могла. Вздохнув, она оглядела кухню и принялась за мытье посуды и плиты. Сегодня ей надо было сходить в магазин, так как она хотела испечь свой фирменный торт, который очень любила Милочка. Как-никак у нее завтра день рождения. Не покупать же торт в магазине – это дорого и невкусно. Вера была уверена, что Макс отвезет ее на дачу в подруге, хоть он и не проявил к этой ее затее никакого энтузиазма.
За дневными заботами Вера не заметила, как пролетел день. Скоро придет с работы Максим, после ужина она спросит у него напрямую, поедут они завтра к Милочке или нет. Торт уже стоял в холодильнике, а на столе красовался любимый сыном пирог с капустой. Она была женщиной бесхитростной, но знала, чем можно его подкупить и задобрить.
– Ма-а! – крикнул с порога Макс и прошел на кухню, не снимая ботинок. Его привлек запах капустного пирога.
– Добрый вечер, дорогой! – улыбнулась Вера. – Как прошел день?
– Это ты мне испекла или своей разлюбезной Милочке? – спросил Максим, буквально пожирая взглядом румяную корочку пирога.
– Ты не поздоровался! – сказала ему мать.
– Привет! Так кому ты его испекла?
– Тебе, тебе! Для Милочки я сделала медовик.
– Ма, а нам рано выезжать? – схватив нож и собираясь отрезать себе кусок пирога, спросил Макс.
– Положи нож, сними ботинки и вымой руки! – засмеялась Вера. – Я сама порежу его.
Максим неохотно положил нож и побрел в коридор разуваться.
Вера нарезала пирог, вытащила из духовки зажаренную курицу с картошкой, и заранее приготовленный салат из холодильника.
– У нас сегодня пир? – заулыбался Максим. – В честь чего?
– Да так просто. Захотелось тебя побаловать. Хотя ты этого не заслужил!
– Мама, я все понял. Завтра встаем и едем на дачу, даже если с небес будет лить проливной дождь или идти снег, – он запихнул в рот кусок пирога и добавил, – как ты можешь пропустить день рождения Милочки!