Страница 63 из 107
Я занял место на лежанке в торце одного из вагонов, постелил шинель, положил вещмешок и баян. Паровоз дал свисток, вагон дернулся. В широкую раскрытую дверь вагона, перегороженную поперёк доской, было видно, как двинулись и стали удаляться здания вокзала. Наш путь на неведомые фронта гражданской войны начался.
Ехали мы долго, больше двух дней. Питались своим, кто что взял, у многих была варёная картошка и немного хлеба. На станциях бегали за кипятком. Спиртного не было: в стране всё еще действовал сухой закон военного времени с Первой Мировой, да и за дисциплиной следили строго. Посты выставляли вдоль эшелонов на всех остановках. Стояли, бывало, и ждали, если случался затор железнодорожных путей. Время от времени на станциях заправляли паровоз водой, тоже не быстрая процедура. Мне с баяном пришлось в пути потрудиться, взял инструмент, теперь вот отдувался. И ехать, и стоять было скучно, и мы с баяном играли на остановках и стоянках что я вспомнил: плясовые, русские народные, романсы, вальсы, знаменитое "Яблочко" тоже играл.[27]
Иногда надоедало уступать просьбам, и я говорил: "Всё, мужики, боле не могу, руки устали". Народ понимал по-своему, как на свадьбах гармонист жалуется на пересохшее горло, так "налейте гармонисту!" Если бы я курил, то за время дороги уже скурился бы, столько раз меня пытались угостить табачком, махоркой, цигаркой. Приходилось благодарить и отказываться, не вызывая обид угощавших. Приносили продукты, картофелину, кусок сахарку, отломанный кус хлеба. Подходили и матросы, бывшие в нашем эшелоне. Кряжистый усатый матрос с Балтики как-то спросил:
— Пехота, слышь, а ты морское сыграть могёшь? Душа просит.
— Могу, чего ж не сыграть, — ответил я, вспомнив подходящую песню. С этой песней точно не было никакого анахронизма или привнесения из будущего, она была придумана уже в начале века, а в моём прошлом широкую известность получила в советское время после исполнения её Утёсовым. Растянув меха баяна, запел:
Пел куплеты, которые помнил, их в этой песне в различных вариациях очень много. На перроне мой баян выводил душевную мелодию, и звучало грустное повествование, вот отзвучал и завершающий куплет:
Матросы слушали молча, кто-то даже раскачивался в такт музыке, тот усатый даже бил себя по тельняшке на широкой груди.
— Всё так. Ото всё так, — проговорил он наклонивши голову, потом взглянул на меня: — Слышь, братишка, ты хоть и сухопутный, но понимание имеешь! Ежели что понадобится, мы туточки. А ежели кто забижать гармониста будет!.. — он обвёл грозным взглядом собравшуюся толпу.
— Благодарствую! — ответил я. — Я и сам ежели что, не тушуюсь — как-то двоих без пуль руками упокоил. Но за уважение благодарю! — Мы пожали руки и расстались довольные друг другом.
На одной из остановок на второй день пути мне вспомнилась Лиза — как она там сейчас одна? Я присел на лежавшие брёвна и тихо заиграл мелодию "Лизаветы", для себя, для души.
— А вы эту песню раньше не играли, — раздался юный девичий голос.
Я оглянулся. Рядом находилась та молоденькая девушка, входившая в Москве на Саратовском вокзале в пульмановский вагон. Около неё стоял черноволосый мужчина кавказского вида возрастом моложе сорока лет, с широкими усами на довольно молодом узком лице, в черном кителе и фуражке. Лицо его показалось мне знакомым. Где же я его мог видеть? В милиции и в ЧК таких не было, в Москве на улице вряд ли бы так запомнил, засомневался я. И надо бы что-то девушке ответить…
— Да, раньше её не играл. Здравствуйте вам, — сказал я им обоим. — Эту песню я пел своей любимой перед уходом в Красную Армию. Сейчас вот о ней думал.
— А спойте её, пожалуйста, если вам не трудно, — попросила девушка.
Спел "Лизавету", видно было, что им обоим понравилась.
— У вас такая красивая песня! И про войну, и про любовь, — воскликнула девушка.
— Благодарю, милая барышня, — улыбнулся я.
— Я не барышня, я дочь рабочего-большевика, — сказала смущенно девушка. — Меня зовут Надя, — произнесла она, протянув мне руку.
— Очень приятно, — осторожно пожав хрупкую ладошку, ответил я.
— А вас как зовут, товарищ? — задал вопрос мужчина, говоривший практически без акцента.
— Саша… Кузнецов Александр, — поправился я.
— Ну что же, товарищ Саша, будем знакомы, — сказал он с добродушной усмешкой. — А я товарищ Сталин.
"Приплыли!" — стукнуло мне в голову. Сбылась мечта попаданцев — прямиком к Сталину. Я, правда, здесь уже почти полгода живу, не особо торопился. Сталин, насколько помню, был умный и наблюдательный, анализировать умел. "А вдруг он меня как-нибудь разоблачит, как несоответствующего своей роли?" — пришла тревожная мысль в то время как я обменялся с ним рукопожатием, после чего пара новых знакомых откланялась и продолжила прогулку по перрону станции.
А эта юная девушка рядом со Сталиным, выходит, Надя Аллилуева, вспомнил я. Ей и было семнадцать или восемнадцать лет, когда она уехала за ним из Петрограда в Москву и вышла замуж за Сталина в 1918 году, и у них сейчас что-то вроде медовых месяцев. В той реальности Надежда Аллилуева была эмоциональная и эмансипированная женщина, на этой почве у неё с мужем случались и ссоры, она хотела идти в революцию, затем хотела работать и мало занималась домом и семьёй. А сейчас молодая Надя, как я заметил, даже своего мужа несмотря на свою явную пылкую влюблённость называла еще на "вы" из-за разницы в возрасте, на что Сталин хмурился и сжимал под усами губы.
Наш путь продолжился, и пока мы еще ехали в эшелонах до места назначения, мне пришлось ввести в обиход этого времени еще одну песню, причём такую, что и сам не ожидал. Так как я в пути был вместо более позднего радио, то мне тоже задавали разные вопросы, как "письма радиослушателей" в редакцию. Вот так и поставили передо мной дилемму:
— А вот как думаешь, товарищ, — спрашивал меня один из рабочих эшелона, когда мы стояли у вагонов на очередном полустанке, — мы тут засомневались, у нас с товарищем в вагоне аж политический диспут вышел. Это мы сперва победим белую контру и пойдём совершать мировую революцию и освобождать угнетённых трудящихся других стран али сперва пролетариат в Европе скинет свою буржуазию и придёт нам помогать с контрой биться?
Даже и не знал, что отвечать на такую ложную дилемму. А все вокруг навострили уши, что им тут скажут, да и Сталин, вышедший из вагона покурить, попыхивал трубкой и посматривал хитрыми глазами в нашу сторону.
— Я вам, товарищи, прямо отвечать не буду, не маленькие, чай, все политически грамотные, — сказал я. — Я вам песню спою, из мирного времени, а вы её слушайте и сами разбирайтесь, что и как в означенном вопросе.
"Ну что ж", — думал я, растягивая меха баяна — "автор песни в моём времени даже не предполагал никогда, перед кем её будут петь":
27
https://www.youtube.com/watch?v=mFRvEH1E3JI
28
http://a-pesni.org/popular20/raskinulos.php
https://www.youtube.com/watch?v=XdaXzGKKf1o
29
http://mirpesen.com/ru/andrej-makarevich/razgovor-v-poezde-ac.html
https://www.youtube.com/watch?v=ZdW1dMHt2BU