Недостреленный (АИ)

Дойдя до другой линии домов, я медленно пошёл вдоль них, стараясь увеличить расстояние до преследуемого и стараясь не смотреть на него, во избежание — мало ли, вдруг он неожиданно шнурки завязывать начнёт или опять внезапно остановится и развернётся. По сторонам улицы стояли двух- и трёхэтажные дома, встречались доходные дома и повыше. На первых этажах находились магазины, некоторые ещё работали. Над магазинами и лавками висели многочисленные вывески с названиями товаров и фамилиями владельцев. На винном магазине мой взгляд зацепился за знакомую фамилию — часто уже встречалась, даже на трамваях рекламные вывески прицеплены.

Арбат показался мне недлинным, и вскоре мы с маскирующимся под штатского военным дошли до начала улицы. Незадолго перед ним "Пальто" перешёл на мою сторону домов и свернул за угол на тротуар Пречистенского бульвара (ныне Гоголевского). Напротив виднелось здание "Электротеатр "Художественный", так назывался этот старейший кинотеатр.

Я прошел вперёд ближе к электротеатру и повернул направо на центр Пречистенского бульвара, заросшего деревьями и находившегося заметно выше дороги и тротуара справа, по которому шёл "Пальто". Слева от меня ещё сильнее возвышалась дорога со второй стороны бульвара. Идя так, чтобы из-за склона я мог впереди видеть спину уходящего "объекта", я старался не сильно к нему приближаться, но и не отставать. "Пальто" несколько раз оглядывался, делая вид, что праздно поглядывает по сторонам. В такие моменты я смещался влево, стараясь прикрываться, насколько возможно, склоном, но, как мне показалось, он не смотрел на центр бульвара, а лишь на дорогу и тротуар позади себя. Двигаясь таким образом, мы прошли весь Пречистенский бульвар, в конце которого при выходе на площадь, где по прежней жизни я помнил арку и вестибюль метро "Кропоткинская", стояла старинная невысокая белокаменная церковь.

Вдалеке слева виднелся широкий, в византийском стиле, храм Христа Спасителя, очень похож на такой, как я его помнил — только я помнил его построенным заново, а здесь он был ещё не взорванным. "Пальто" прошёл Пречистенку и повернул на Остоженку, уходившую под острым углом к первой, и стал удаляться по ней. Здесь мне оказалось гораздо сложнее — улица была не очень широкой и не так уж людной. Пришлось остановиться на площади, не вступая на улицу, и отстать от преследуемого на значительное расстояние. К моему счастью, "объект" больше не проверялся, не оборачивался и шёл спокойно.

Пройдя несколько переулков, "Пальто" свернул в очередной, и я ускорился, стараясь не привлекать излишнего внимания, а угол поворота в нужный переулок обошёл на большом расстоянии от него. Показалась проезжая часть переулка, и я увидел вдали "объект", который скрывался за изгибающейся улочкой, обходящей какой-то монастырь. Повторяю приём с ускорением и после поворота переулка вижу впереди своего преследуемого, который подходит к ещё одному слегка изгибающемуся участку улочки. Опять быстро иду, прижимаясь к одной стороне дороги с тем, чтобы "объект" не сразу увидел меня за изгибом улочки, если вдруг обернётся.

Вот встретился перекрёсточек. Ну и куда ты? Прямо? "Пальто" повернул направо, и мне пришлось перейти чуть ли не на бег, боясь упустить его в переплетении под разными углами этих мелких улочках и двориках. Однако, свернув за угол, я никого не обнаруживаю. Что за незадача! Где же он, упустил?! Он заметил "хвост"? Да вот же, от этого переулочка недалеко отходит под углом вбок очередной его собрат, спешно достигнув который в первом же доме вижу крыльцо с закрывающейся дверью и скрывающуюся за ней спину своего "объекта". Прохожу мимо, бросаю взгляд на адресный указатель на доме: "Молочный пер. д.2", и вывеску на двери: "Лѣчебница для приходящихъ больныхъ доктора Аксанина. Кв. 7, прiёмъ больныхъ 12-2".

"Он сюда лечиться пришёл, что ли?" — на ходу, двигаясь далее по переулку, рассуждал я. Да нет, не может быть. Должно быть, явочная квартира, или встреча с кем назначена. И что-то мне такое похожее вспоминается, читал же когда-то… Вспомнил! Где-то здесь на Остоженке, и вроде бы каком-то переулке, может статься, и в Молочном, был один из штабов Савинковской подпольной организации "Союз Защиты Родины и Свободы". И что теперь мне делать с данным открытием? Не для собственного же любопытства я обогнул сегодня пол-Москвы?

Савинковские или какие иные мятежи окончатся их поражением и не приведут ни к чему хорошему, понимал я. Будут убиты сначала одни люди, с "красной" стороны, потом боевые столкновения, взаимное истребление, подавление мятежей силой, и новый гибельный виток расправы, и смерти людей уже с "белой" стороны. Чем меньше мятежей, тем больше людей останутся в живых, подумал я, тем меньше будет и без того нарастающая взаимная ненависть и ожесточенность различных сторон в гражданской войне. Быть может, удастся избежать большего зла — гибели многих, и кого-то минует участие в мятежах и восстаниях, и они останутся в стороне, кого-то не затронут заговоры и открытая вооруженная борьба, до кого-то не дотянутся уменьшенные волны "красного" и "белого" террора, и какое-то число людей останется по этим причинам в живых. И я не понимал, как возможно избежать другого зла, пусть и чуть меньшего — почти неизбежной гибели остальных, ведь относительно "мирный" период заканчивается, и противостояние со взаимным озлоблением будет нарастать. Тяжело вздохнул и отправился в знакомое районное ЧК. Я был уверен, что Романовских и их сына не заденет, низовой состав, таких больше тысячи было, а Владимира только-только присоединили к какой-то из мелких конспиративных групп, он и засветится нигде не должен был успеть.

Несмотря на выходной день, в ЧК как и не уходили. По воспоминаниям, и "железный Феликс" в ВЧК спал в кабинете на раскладушке за ширмой. Пост на входе преградил мне путь, но, узнав к кому я иду, вызвал сопровождающего, и меня довели до кабинета. Петерсонс не высказал особого удивления при виде меня. Поздоровавшись, я изложил ему сегодняшние события, свои наблюдения и итог моей ходьбы. И без того не светящееся благодушием лицо его стало жёстким:

— Вот они где прячутся, офицеры недобитые! Огромная вам, товарищ Кузнецов, пролетарская благодарность за проявленную бдительность! Сейчас же отправим туда отряд и арестуем контру.

— Погодите, предложение у меня, товарищ Петерсонс! — остановил я его. — В сей час неизвестно, кого там сможем заарестовать. Может, этот офицер скрытый ушел уже. Я думаю, наблюдение надо установить за тем местом. А как появятся они скопом на собрание какое, тут же их и сцапать.

Петерсонс задумался, потом проговорил:

— Предложение как будто бы дельное. Но если упустим офицеров, то спросим с вас по всей строгости.

Мне стало не очень уютно, неизвестно, по какой "всей" строгости соберутся спрашивать. И узнавать не хочется. Но делать нечего, не на попятную же сдавать.

— Тогда, и как проводить наблюдение, тоже мне решать, — сказал я.

— Назвался груздем… — усмехнулся Петерсонс. — Ваше предложение, вам и исполнять. Что думаете на этот счёт?

— Думаю, что толпиться рядом с тем домом нельзя, как на виду все будем, спугнём, — поделился я соображениями. — Надобно пункт наблюдательный организовать, комнату снять поблизости с окнами на требуемое место. Там доходный дом напротив стоит, можно попробовать…

— Хорошая мысль, — одобрил чекист. — Выделим вам фонд из кассы на оплату комнаты.

— И еды бы какой, — попросил я, — и напарника. А то как даже до ветру отлучиться, вдруг да упустишь кого.

— Само собой, — кивнул Петерсонс. — А товарищу Розенталю я позвоню, предупрежу насчет вашей занятости.

Я и так думал, что одного меня не отпустят, я же не чекист, беспартийный и не особо проверенный ещё. Да напарник мне и впрямь не помешает, и наблюдение делить пополам можно, и в бытовом плане тоже легче будет. Придали мне в помощь молодого матроса, Гришу, призванного на флот из рабочих. Это удачно для меня получилось, был бы он из крестьян и завёл бы разговоры "а вот у нас в селе…", так смог бы и понять, что никакой я не бывший крестьянин, а в деревенских делах ни ухом, ни рылом. Выдали нам денег из кассы, и пошли мы с Григорием присматривать подходящую точку для наблюдения. Доходный дом напротив дома номер два в Молочном стоял удобно. Однако, подходящих свободных комнат не было, как мы узнали в домовом комитете. Были с окном во двор, но нам они не походили. На улицу смотрели чердачные помещения, либо полуподвалы — в таких тоже жили, причем, бывало, и помногу, так как они были гораздо дешевле средних этажей. и селился в них бедный люд: на чердаках студенты, в полуподвалах подсобные рабочие и мелкие ремесленники.