Вечность спустя

— Отпусти меня, — попросила, когда Андрей потащил её в сторону лифтов, не давая возможности вырваться и убежать, — мне больно, правда. Я же не денусь никуда, просто отпусти.Не послушался, но хватку ослабил, и Яна поняла, что даже дай он ей шанс сбежать, не воспользовалась бы. Казалось, они сейчас достигли точки невозврата, и дальше лишь выжженное поле, но через него нужно пройти.Позади годы боли и тоски — общей на двоих, но если бы каждый из них знал хоть немного о состоянии другого, возможно, смогли бы хоть что-то исправить. Но судьбе было угодно, чтобы они кружили по извечному кругу — всегда около, но никогда вместе.Лифт подъехал бесшумно, распахнул вечно голодную пасть, а Андрей втолкнул Яну внутрь, уверенный в каждом своём движении, не спрашивая и не советуясь. Просто он так хотел, и этого должно было быть достаточно, а она снова потянулась за ним всей душой, как было это когда-то, будто ничего между ними не изменилось.— Отойди, — попросила, скорее машинально, а он усмехнулся и опёрся руками по обе стороны от её головы, обжигая взглядом, засасывая на дно чёрной бездны, искрящейся почти животным желанием.— Ты мне всё расскажешь, да, девочка Янина? — прошептал, наклонившись к самому уху, и звук его голоса отдался вибрацией в каждой клетке её тела, так сильно тоскующего без него; в душе, которая никогда, кажется, ей и не принадлежала.Когда-то она доверчиво протянула на ладонях ему всю себя, поверив, что он — именно тот, кому можно доверять. В юности душа распахивается во всю ширь бескрайней вселенной, но, получив грязным сапогом в самое сердце, больше уже и не умела верить. Но Андрей — вот он, стоит напротив и смотрит всё теми же голодными глазами, словно в ней, Яне, сосредоточен весь его мир. И снова отчаянно захотелось повторить всё, но возможно ли это, если когда-то было настолько больно?За те считанные секунды, что лифт нёс их вверх, они не сказали друг другу ни слова, но, казалось, произнесли намного больше, чем могли бы себе позволить. И этот немой диалог был важнее всех пустых слов и ненужных фраз.Дверь распахнулась, но Андрей не торопился выходить. Снова наклонился и проговорил, легко касаясь губами мочки уха:— Пятнадцать лет прошло ведь, а ты всё так же дрожишь от одного моего прикосновения. Да и я… Ты же мой личный огонь, Янина. Помнишь об этом?Не глядя, нажал на кнопку, и створки снова закрылись, запирая внутри крошечного хромированного мира. Бездушная коробка снова тронулась, ведомая запущенным Андреем механизмом, плавно опускаясь вниз, а после снова отправляясь к небу.— Я слишком о многом помню, — сказала, касаясь его лица, кожей впитывая тепло смуглой кожи.Сердце затрепетало где-то в горле, когда провёл костяшками пальцев по её щеке, очертил излом бровей, зарылся пальцами в некогда светлые волосы, притягивая её голову к себе. Держал крепко, не вырваться, но в то же время невыносимо нежно. Тугой клубок эмоций сворачивался внизу живота, желание закрутилось узлом, и мысли стали совсем призрачными, пока не испарились окончательно.Потянулась губами, всем телом устремилась навстречу ему, отчаянно хватаясь за плечи, окончательно разрывая футболку, обнажая любимое тело. Обхватив обеими руками затылок, Андрей жадно пил её всхлипы, впитывал стоны, возвращая назад хриплое дыхание.— Ты же поговорить хотел, — сказала между поцелуями, когда лифт медленно остановился на нужном этаже.— И сейчас хочу, — кивнул, целуя волосы на макушке, а Яна хотела зажмуриться и спрятаться ото всего на широкой обнажённой груди. Обрывки футболки валялись на полу, но на это уже никто не обращал внимания.Выдохнул хрипло, схватил в охапку и, закинув себе на плечо, потащил в сторону своей квартиры, а Яна уже перестала сопротивляться, потому что знала — бесполезно. Она пыталась понять, зачем ему нужен этот разговор, если он сам тогда уехал, хотя ведь знал — она ждёт его.Внеся в квартиру, поставил на ноги, но, даже не дав вздохнуть, впечатал сильным телом в стену, целуя неистово, вырывая вдохи из груди, сжимая в объятиях, словно не мог насытиться. И Яна растворялась в этом мужчине, не думая о том, что таким образом они снова оттягивают важный разговор, словно оба боятся, что не найдут слов, не поймут, не поверят.— Подожди, пожалуйста, — взмолилась, когда он на мгновение оторвался от её губ, но сильные руки сжимали грудь, и от этого было так невыносимо хорошо. Хотела оттолкнуть от себя, но не нашла сил, лишь вперёд подалась, царапая ногтями широкую спину.— Ты меня с ума сводишь, — шептал на ухо, прикусывая нежную кожу на шее, — ведьма. Всегда сводила, глазищи твои будто в душу смотрят. Я же вырвал тебя из сердца, клещами выдрал, и вот снова.— А я была когда-нибудь в твоём сердце? — спросила, понимая, что от его ответа сейчас зависит слишком многое.Но вместо слов он сжал её щёки ладонью, ловя взгляд, пытаясь что-то рассмотреть на дне зелёных глаз. Андрей не понимал, что вообще между ними происходит, но именно сейчас намерен был выяснить.— Пойдём, — снова приказал и потащил в комнату, а Яна скидывала на ходу туфли, потому что просто не поспевала за его широким шагом.Андрей завёл её в комнату, толкнул на диван и навис сверху.— Рассказывай.Смотрел в саму душу, и тяжёлое дыхание вырывалось на свободу, и кислород был общим на двоих.— Уверен? — слабо улыбнулась, потирая пальцами ноющие от боли виски.Лишь кивнул в ответ, а Яна снова тонула во тьме его глаз.Время пришло, оно на самом деле пришло.Пятнадцать лет назадСолнце тускло светило, не в силах пробиться сквозь плотную пелену туч. Ледяной осенний дождь срывался с неба, то заливая всё кругом, то рассекая воздух колкими каплями.— Замёрзла, девочка? — спросила старушка с добрыми, почти выцветшими от времени голубыми глазами. — Совсем бледненькая.Яна улыбнулась и плотнее закуталась в тёплую вязаную кофту. Она и правда замёрзла, да так, что зуб на зуб не попадал, но у неё имелась очень важная цель, а она стоила всего.‍