Случайные люди

— Спасибо вам, — сказала я. — Вы очень смелый.

— Я не знаю, куда именно вас приведет Тонкая тропа, и заранее прошу прощения…

— Все нормально, я разберусь, — сказала я. Подмигнула ему. И Мастеру тоже подмигнула.

Никаких слов на "л". Только не сейчас.

Я коснулась слева, над сердцем, и попятилась в пелену. Она тут же застила мне глаза, я развернулась в фиолетовой темноте и, обмирая от страха, что могу сейчас зайти не туда и оказаться на Марсе или еще где, побрела на ощупь. Хотя щупать было нечего, темнота и потеплевший воздух.

И запах. Я поморщилась. Опять эта вонища!

Я вышла из подворотни, свет ударил по глазам, я попятилась обратно, в тень. Прикрыла глаза обеими ладонями.

По улице шли по-летнему одетые, точнее, раздетые люди. Проехала машина, за ней еще одна, а третья притормозила и, не включая поворотник, вдвинулась в подворотню. Я отступила к стенке, разобрала на ней знакомые — наконец-то! — слова. Написано было по-русски, и сообщало, что некий Вадик любит скорее мальчиков, чем девочек, или просто неприятная личность.

Я полной грудью вдохнула родные запахи, закашлялась.

И за спиной у меня кашлянули. Я отступила, пропуская прохожего. Но прохожий никуда не шел. Я обернулась.

— Что это за запах? — спросил Мастер, держа руку у носа.

Я вдохнула еще раз, улыбнулась, принялась загибать пальцы:

— Испражнения. Курево. И главное — выхлопные газы.

Выхлопных газов Осенняя речь не распознала. Я подумала, что объясню потом.

Потом. У нас еще будет время. Все время на свете.

— Как вы тут?..

— Любовь требует некоторого самоотречения, — сказал Мастер. — И решительных шагов.

— Вы выглядите странно.

Он оглядел себя. Я уже представляла, как на нем будут смотреться джинсы. Осмотрела и себя. Вполне по-хипстерски. А вот с острыми ушами надо что-то делать. Я подошла, почти прижала Мастера к стенке и принялась пальцами зачесывать ему волосы на уши, приговаривая:

— Сумасшедший вы, сумасшедший. Кто же так делает.

Мастер принюхался и сказал:

— Я уже начинаю жалеть.

— Вы привыкните.

Он выразил на это надежду. Я спросила:

— Как вас все-таки зовут?

Мастер помялся, кашлянул и сказал:

— Ллин.

Я улыбнулась, распушила прядки от висков. Была бы резинка, я бы завязала или заплела…

— Вы сумасшедший, Ллин. Можете спать на моем диване, так и быть.

Он вздумал поклониться, но я удержала его. Я-то ничего, хотя плащ совсем не к месту, а он с ушами и манерами… Я сняла плащ, сложила и повесила на руку. Взяла Мастера… Ллина за руку, вытащила из подворотни, прошлась по тротуару, подняв голову. Табличка на доме сообщила, что мы сейчас на улице Советской. Прекрасно. Она может быть где угодно, в каждом городе есть Советская улица.

Но это ничего, разберемся.

— Отчего вы говорили, что у вас дома нет магии? — спросил Ма… Ллин.

— А?

На нем уже были светлые штаны и синяя футболка. От нас удалялся парень в точно таких же.

Я затащила его обратно в подворотню, возмутилась:

— Вы в своем уме?! Не при людях!

— Кто вам сказал, что здесь нет магии?

— Да никто мне не говорил. Может, и есть, я откуда знаю? Если вы такой умный, сделайте что-нибудь с ушами.

Ллин пощупал свои уши, разрушив мой парикмахерский шедевр, сделал сложное лицо.

А в самом деле, кто мне сказал, что тут нет магии и магов?

Разберемся потом. У нас есть время и целый мир, не идеальный, но в чем-то добрее и честнее к отдельным личностям, чем я успела навидаться.

Я взяла моего поначалу случайного, а теперь весьма близкого, спутника под руку и вывела на Советскую улицу.