Страница 50 из 77
Официанты разносят по пляжу ледяной джин-тоник в запотевших стаканах… а на тонкой соломинке нанизана долька лимона…
— Что вам еще угодно, мадам? Немного подвинуть зонтик, чтобы не обгорело ваше прелестное личико?
И ноги в мягких сандалиях ступают по ровному золотистому песку, как по ковру…
Это вам не скакать козой по острым камням!
А после моря непременный пресный душ, и ласковое махровое полотенце само льнет к коже… А потом номер с кондиционером, широкая кровать с накрахмаленным бельем…
И вечерние прогулки по барам… Музыка, сияние огней, нескончаемое веселье, вечный праздник…
— Позвольте вас пригласить… Вы обворожительно танцуете…
Новый элегантный красавец кавалер каждый вечер и… легкие, ничего не обещающие поцелуи под ночной шепот волн…
Это так романтично… так заманчиво…
Рита вздохнула и перевернулась. Спину изрядно напекло. Она опрометчиво решила, что уже достаточно загорела на Сочинском пляже, но тут солнце светило совсем иначе: в полную, разнузданную мощь, просто палило, а не ласкало.
Кожа будто ссохлась, натянулась на лице и плечах от соли и невыносимого пекла. Так, чего доброго, еще нос обгорит…
Рита потянулась, на ощупь нашла рядом свои трусики и прикрыла ими шею, а на лицо перекинула копну тяжелых мокрых волос.
— Непостижимо! — совсем рядом сказал Георгий. — Ты прикрываешь совсем не то, что следовало бы…
Рита приподнялась и посмотрела на него сквозь спутанную гриву.
— Который час?
— Это все, что тебя интересует?
Он стоял перед ней против солнца, как Посейдон, с металлическим трезубцем в одной руке и сеткой, наполненной рыбой, в другой.
— Ты что, поймал рыбу?
— Наконец-то заметила.
— Как?
— Элементарно, — серьезно объяснил Георгий. — Подплываешь и накалываешь вот на эту вилку. Проще, чем грибы собирать.
— А как она называется?
Рита потянулась к сетке.
— Осторожнее, — он предусмотрительно отодвинул сеть. — Уколешься. Это морские ерши. У них в плавниках яд…
— А… Так их нельзя есть… — Рита была заметно разочарована.
— Можно, — заверил Георгий. — И даже очень вкусно.
Между прочим, давно пора было поесть… За весь вчерашний день миска пригоревшей каши, а за сегодняшний вообще глоток воды. Он ее голодом решил уморить?
— Только вот беда, — притворно вздохнул Георгий. — Почистить-то ее некому?
— Как это некому? А ты?!
— Я ловил.
Рита со злостью запустила в него первым, что попалось под руку, — трусиками.
Он с хохотом увернулся, и ажурное французское чудо булькнулось в воду.
— Достань!
— Зачем? Они действительно совершенно не нужны…
Рита вдруг смутилась от его взгляда. Была бы она сейчас причесана, подкрашена, да после душистой ванны… А то… дикарка чумазая…
Она обхватила руками колени и накрылась распущенными волосами.
— Достань! Я же не могу вернуться в город голая!
— А кто тебе позволит? — поддразнил он, однако извлек из моря ее единственную деталь туалета и протянул с издевательским поклоном. — Как ты можешь считать себя голой, когда на тебе столько драгоценностей? Они защищают лучше, чем броня…
Нет, он просто невыносим!
— Ты притащил меня сюда обманом… и бросил! — всхлипнула Рита.
— Наоборот, это ты собиралась меня бросить…
— Когда?
— Ночью, Разве забыла? Ты же хотела укатить на джипе, чтобы я на себе тащил всю обратную дорогу палатку и вещи.
— А ты… ты даже не защитил меня!
— От кого?
— Не ври! Ты прекрасно слышал! Здесь все сотрясалось от воя… — Рита зябко передернула плечами.
— Подумаешь, шакал скулил… Они никогда не подходят близко к человеку.
— Шакал? Да здесь полночи бродил снежный человек! Хоть бы нос высунул из палатки! Такой лохматый, страшный… бр-р…
Георгий расхохотался.
— То-то я утром смотрю, котелок перевернут… Думал, это ты хотела подкрепиться…
— Я не шучу!
— Да видел я его… Тоже мне, чудовище! Гориленок заблудился…
— Не морочь мне голову, — предупредила Рита. — Мы не в Африке. И не в Бразилии, «где так много диких обезьян»…
— Газеты читать надо, — усмехнулся Георгий. — Ты знаешь, что в Сухуми был обезьянник?
— Д-да…
— И знаешь, что происходило в Абхазии?
— Ну?
— Ну и звери разбежались.
Рита с недоверием посмотрела на него:
— Так ведь где Сухуми, и где мы…
— В зоологии ты не сильна, — констатировал Георгий. — В географии тоже… А еще возражаешь против роли кухонной рабочей.
— Ах ты!..
— Осторожнее. Я больше не буду вылавливать твое белье.
Глава 5
ПЕРСТЕНЬ С САПФИРОМ
Они после долгих препирательств сговорились на том, что ершей чистит Георгий, а посуду все-таки моет Рита.
Она решила уступить, уж очень хотелось есть… Ведь не хлебать же из грязной миски.
К тому же ерши все еще трепыхались, грозно раздували колючие плавники — не подступишься.
Георгий расположился неподалеку на плоском камне. Для разделки этих коварных рыбешек нож не годился, приходилось орудовать походным топориком.
— Тюк… Плямк… — глухо шлепали ритмичные удары, отсекая колючки.
Рита брезгливо вертела в руках черный от сажи котелок и слушала «предобеденную проповедь» Георгия.
— За этими шипами прячется нежнейшее мясо, — изводил он ее. — По вкусу очень напоминает крабов… А аромат!.. Особенно если добавить в уху душистого перчика да лаврушечки… Перловочки всыпать…
— Терпеть не могу перловку!
— Глупая. Она самый смак придает… Ершаков разварить как следует, прямо целиком… Сперва следует выпить бульончик… А потом берешь из тарелки рыбку двумя руками, за хвост и голову, и объедаешь с боков… Само во рту тает… даже глотать не надо…
— Ну-у… — простонала Рита. — Прекрати.
— Вкусно?
— Соловья баснями не кормят.
Он подошел сзади, посмотрел, как она бултыхает в воде котел, не зная, с какого бока подступиться, и посоветовал:
— Наскреби между камней песочек и мелкую гальку. Лучше посудомоечной машины.
— Сам бы и наскреб, советчик! — огрызнулась Рита.
— А я свою долю уже сделал, — сообщил он. — Имею право освежиться. — Он уселся на камень и принялся натягивать ласты. — Ты, когда помоешь, сложи рыбу в котелок и принеси. А я так и быть разведу костер.
— А… долго будет вариться?
— Оглянуться не успеешь, — заверил он и нырнул.
Рита вздохнула, посмотрела с жалостью на свои холеные ручки… и зачерпнула ногтями со дна песок с камнями.
Это шикарно сказано: песок. До него еще надо было добраться сквозь плотный слой скользкой гальки.
Как Золушка… Драит жидкой грязью жирный котел… Уже все руки в саже, и даже коленки…
— Вжик-вжик… — с остервенением, но споро.
Быстрее почистит — быстрее поест…
Вот уж режимчик, почище, чем в колонии Макаренко…
Щелк… Ноготь сломался.
Хруп… Второй…
Теперь все подстригать придется… А она так привыкла к изящному маникюру…
Еще горсть морской грязи…
Рита вынула руку и почувствовала, что чего-то не хватает.
Так и есть! Кольцо с сапфиром, подаренное Лучано, соскользнуло с пальца. Оно было немного великовато…
Рита быстро зашарила по дну руками. Оно где-то здесь! Никуда не могло деться. Она же только что погрузила пальцы в эту ямку… Сейчас нет прибоя — море, как гладкое зеркало… Может, под камень закатилось?
Рита с натугой вывернула скользкий, поросший водорослями камень. Нет… пусто.
Она подождала, пока успокоится взбаламученная вода, и низко нагнулась, всматриваясь в неровное дно.
Главное, что глубина здесь по щиколотку, отчетливо видны все камушки… Стоп… что-то синеет. Сапфир!
Она выхватила его из воды и разочарованно скривилась.
В руках тускло блестел гладко обкатанный волнами осколок синего бутылочного стекла.
Вот идиотка! Непростительная дура! Зачем она таскала его с собой? Зачем вообще приняла от Лучано фамильный перстень?