Страница 1 из 11
Часть 1
Апокалипсис, который удалось предотвратить
Человек, богато одаренный духом, и в совершенном уединении имеет превосходное занятие и развлечение с собственными мыслями и фантазиями…
Артур Шопенгауэр (1788- 1860)
И старость, и опыт ведут заодно
К последнему часу, когда суждено
Понять после долгих забот и мученья,
Что в жизни брели мы путем заблужденья.
Самуэль Джонсон (1709-1784)
И я пошел к Ангелу и сказал ему: дай мне книжку.
Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.
Библия, Откровение святого Иоанна Богослова, глава 10, 9
Предисловие
Контрразведка – моя несостоявшаяся профессия и мое самое большое призвание. Хотя я закончила химико – психологический факультет Института народного счастья и работаю в одной секретной лаборатории Министерства обороны, я бы с большим удовольствием посещала какую-нибудь разведшколу! Ума у меня для разведчика достаточно, но здоровьем не вышла; ведь для разведчика важно не только быстро соображать, проникать в тайны людей, но и заметать следы, то есть быстро бегать. Мечты о разведке, а также контрразведке, пришлось оставить.
Меня зовут Яна Лукина, еще в институте сокурсники прозвали меня "Лукавой 7 степени“ потому, что я разработала и освоила ряд особых, уникальных, психо-химических методов работы с иностранными агентами, с клиентами государственных органов, в которых есть сомнение, с потенциальными коррупционерами, с мошенниками, да и просто с отдельными умами и характерами.
Эти своеобразные методы я объединила общим термином "Лукавство" и потому меня с полным правом можно считать матерью российской химической психологии. Но и по природе я смешливая, люблю юмор, дурачество, иронию и на многие явления жизни смотрю просто со смехом, часто улыбаюсь, но, бывает, и недоумеваю, размышляю над жизнью. За эти мои свойства друзья называют меня Лукавой. Так эта кличка и стала моим новым именем, а цифра 7 добавлена больше для смеха, хотя тоже имеет свой смысл.
Сразу после школы в свои 13 лет я поступила в институт народного счастья. К этому времени я уже была убежденной поклонницей своей страны, сверх чувствительной, прозорливой девочкой с не детским умом и еще не раскрытыми уникальными способностями.
Сейчас мне 32 года. В 30 лет я стала доктором химико-психологических наук. Постепенно, под влиянием моих лукавых методов работы с людьми у меня сложился лукавый взгляд; я стала смотреть на происходящее вокруг меня иронично, я стала видеть невидимое, и этого невидимого оказалось больше видимого, намного больше того, что лежит на поверхности и освещается светом. Но невидимое освещается только мыслью и фантазией; в невидимом находятся причины, пружины видимого. Видеть невидимое практически означает понимать происходящее в видимом мире. И, главное, в человеке.
Каждый человек живет в своем мире. И у меня, Лукавой 7 степени, он есть, и в нем свой миропорядок, каким он мне представляется, по моим схемам, моему набору ценностей, моим вкусам. Да, именно так!
Великие, обычно, при изучении себя, доходят до самых своих корней! Но я пошла еще дальше, в познании себя я дошла до самих истоков человечества, откуда я, и всякий живший когда-то и ныне живущий, собственно и начинается, с истоков, кто с райского сада, а кто с пещер. Этот интерес к прошлому сделал меня историком. Таким образом, я, по интересам, являюсь химиком, контрразведчицей, психологом, мыслителем, писательницей.
Да, признаюсь, я присвоила себе право смеяться над постепенным уходом основных высоких ценностей – философии, оперы, балета, филармонии, чести, совести, нравов, умного управления, мудрых взвешенных решений, глубоких серьезных книг. Над идущим им на смену стадионам, концертам, пляжам, курортам, мобильникам, бесконечным сериалам и детективам. Над мельчанием духовной жизни. Над появлением и распространением мелкого, развлекательного, бездумного, сытого. И если в жизни человека все больший удельный вес занимают сытость, беспечность, удовольствия, поверхностность, обеспеченность, безопасность, то мне ничего не остается другого, как все эти процессы и явления хвалить и поощрять! В этом моя ирония! В этом мой смех! Об этом моя книжка. И не только в этом, больше всего во мне любви к отечеству, а его защита и процветание – моя первая задача.
История, которую я хочу рассказать, случилась ровно год назад и я часто ее вспоминаю во всех подробностях, как роковая цепь событий, которая многому меня научила и показала меня, истинную.
А началась она совсем буднично.
Странный пассажир
В среду в 11:23 в аэропорту имени Менделеева приземлился самолет компании "Аэроангел" французских авиалиний из Парижа. Напряженные пассажиры выдохнули, дружно поаплодировали экипажу самолета и потянулись за своими вещами. Вскоре к окнам паспортного контроля образовалась длинная очередь. Когда пограничнику в зеленой форме подали очередной красный паспорт, он раскрыл его, привычно сверил фотографию с лицом стоявшим перед окном молодого симпатичного мужчины лет 35 с белокурыми волосами, зеркальными очками, в светлой дорожной куртке, и невольно напрягся. Паспорт пассажира был в порядке, но выдан он был на имя Майкла Богрицевича. Сочетание имени и фамилии было странным, то ли был он американцем, то ли белорусом. Опытному воображению контрразведчика уже этого было достаточно, чтобы насторожиться и нажать ногой кнопку системы тревоги. Но в тот момент, когда его тренированная нога нажимала на кнопку тревоги, его лицо оставалось приветливым и добродушным. Он вернул странному пассажиру паспорт, кивнул ему и сказал: «спасибо, проходите». Агент ФСБ по аэропорту имени Менделеева, получив сигнал от пограничника, через видеокамеру уставился на странного гостя. Между тем, гость столицы, пройдя контроль, направился к выходу, катя за собой небольшой черный чемодан. Но теперь их было уже двое, агент незаметно, но неотступно следовал за ним. На выходе из аэропорта Майкл по мобильнику заказал такси и, пока ожидал машину, сделал еще один звонок. Когда в телефоне мужской голос отозвался «Алло», Майкл сказал:
– Здравствуйте! Я приехал.
– Здравствуйте! Наконец-то! Я Вас давно ожидаю. Уже извелся. Только не называйте меня по имени, умоляю!
– Вы подготовили Необходимое?
– Да. У меня все готово.
– Когда мы встретимся?
– Я сам Вас найду! Я должен быть осторожным! Я принесу Необходимое! Не звоните мне больше. Я уверен, меня подслушивают! Мы все здесь в этой несчастной стране под колпаком! Я всего боюсь! Черт меня дернул связаться с вами.
– Не тряситесь! Вас ждет кругленькая сумма!
– Из-за нее, проклятой, продался!
– Вы мне противны. До встречи!
– Я Вас найду! У меня есть Ваша фотка и адрес!
Собеседник отключился. Майкл покачал головой, скривил презрительно губы и сунул мобильник в карман куртки. Это был в его глазах не американский супермен, а жалкий тип, не умеющий делать деньги.
Подъехало такси. Оно долго петляло по городу, но не потому, скорее всего, что оно заметало следы и пыталось оторваться от слежки, нет, если слежка была, то была высокопрофессиональной и ее не было видно на первый взгляд. И даже на второй. Ехали долго и петляли потому, что город был огромный, просто гигантский по своим размерам, а ехать надо было в другой конец, в Злодейскую слободу.
– Не боитесь летать самолетами? – добродушно спросил водитель такси, взглянув через зеркало заднего вида на своего белокурого пассажира на заднем сиденье.
– Нет, – отозвался тот приветливым голосом. – Привык.
– Как можно привыкнуть! – воскликнул искренне водитель, пожилой мужчина с седой головой и прямыми чертами лица, еще хранившими былую красоту. – Я ни разу не летал самолетом! Боюсь до ужаса!