Докторица

Да и произведённые на трёх ленинградских заводах танки КВ и самоходные артиллерийские и зенитные установки, которые вывозились из города по Ладоге, все ушли на юг по железной дороге. Даже два танка с перевернувшейся летом баржи подняли со дна водолазы ЭПРОНа, их отремонтировали в нашем ПАРМе и отправили на фронт. С весны по Ладоге переправили только танков КВ больше полутора сотен, не считая самоходных установок.

Вот и выходит, что наступать-то нам собственно нечем, хотя, может это и правильно, ведь в этих болотах развернуть достаточное количество артиллерии крупных калибров, чтобы гарантированно взломать немецкую долговременную оборону почти нереально, а чтобы заменить артиллерию авиацией нужно сюда перегнать наверно половину всей нашей бомбардировочной авиации. А так как противостоящие нам войска уже сами находятся в окружении и лишены подвоза, скоро этот фронт сам рухнет и наша задача будет не дать им организованно отойти, перегруппироваться и ударить по нашим войскам, которые их окружили. Вот поэтому мы и летаем, чтобы не пропустить и успеть отреагировать на любые действия немцев…

Вчера случилась довольно мерзкая история. С утра меня отправили в один из штабов Свирской группы, и когда я уже почти долетела, встретила звено наших "ишачков", которые узнала и на них не стала никак реагировать. А чего мне на них реагировать, они летят по своим делам, я по своим и никак с ними не пересекаюсь. Тут довольно спокойная зона, у финнов авиации совсем не много, только развёрнутые на их аэродромах бомбардировочные подразделения, истребителей у них не очень много и те, что есть, в основном работают в интересах группы войск Дитля на севере. В нашу сторону летают по заказам финских войск пикировщики, но тоже не очень часто. Всё-таки такого плотного взаимодействия как со своими войсками у люфваффе с финнами нет, да и активных боевых действий почти не ведётся. Вот поэтому здесь и летают на "ишачках", не удивлюсь, если здесь и "Чайки" есть. Судя по тому, что они летели на высоте километра четыре, они выполняли дежурный полёт в своей зоне ответственности. Видимость великолепная, на крыльях у меня звёзды даже больше, чем обычно Панкратов нарисовал, на фоне побелки, которой мой камуфляж закрашен звёзды сейчас ещё лучше видны, ведь их не белили. Видимость километров десять, я лечу на высоте метров пятьсот, финны через Свирь стараются не перелетать, опасаться мне здесь совершенно некого, как я думала. Но вбитые рефлексы заставляют смотреть во все стороны, так что кручу головой и успеваю заметить, как задняя пара явно направляется в мою сторону. Ну и это не особой новизны действие, увидели меня на фоне земли и хотят поближе посмотреть, чтобы убедиться, что я никакой опасности собой не представляю. Лечу прямо, верчу головой, поглядываю на наши истребители, чтобы не пропустить, когда они опознаются и покачать им в ответ крыльями, что при такой встрече будет означать что-то вроде: "Привет! Видим! Узнали! Счастливого пути!", и я им в ответ: "Тоже рада вас видеть! И вам всего хорошего!"…

Вот только вместо ожидаемого покачивания крыльями вижу, что один явно делает в мою сторону боевой заход и прицеливание, а второй его прикрывает. С такой скоростью руки работать не могут? Это вы расскажете как-нибудь потом и не тому, на кого заходит в атаку истребитель. Практически одновременно выдвинуты предкрылки, опущены закрылки, на три четверти уменьшена мощность двигателя, а я соскальзываю в сторону, почти зависнув в воздухе, словно на машине, при энергичном торможении, меня даже немного подало вперёд. Такого действия от меня явно не ожидали и оба проскакивают впереди меня. Но какого кренделя! Совсем, что ли, с ума сошли? Они пролетели от меня на расстоянии не больше пары сотен метров дальний, и не увидеть звёзды на моём самолёте, это зажмуриться нужно! Но если меня собьют, лично для меня это ничего не изменит, даже если потом их всей дивизией расстреляют пять раз каждого.

Голова соображает, словно время вокруг встало. Вот же, блин! Расслабилась! Крыльями помахать решила! А тебя сейчас из всех стволов в клочья разнесут, и с парашютом выпрыгнуть не успеешь. И забралась я высоко, у них есть даже возможность ко мне снизу зайти, скольжение перевожу в другую сторону, потому, что эти двое уже разделились и один заходит сзади, а второй собирается контролировать меня сверху и не оставить мне шансов. Вспоминаю про свою дымовую шашку, но просто её запалить не имеет смысла, если я хочу имитировать, что им удалось меня подбить, как минимум ещё одну атаку мне нужно как-то выдержать. Добавляю газ, а то при нынешней скорости, когда главным было её сбросить, я гораздо менее управляема. Закрылки перевожу в плоскость крыла, мне сейчас манёвр нужен, кручу головой, смотрю за истребителями, сама выписываю пологую змейку, вроде как заднего не вижу…

Пора! Валю самолёт на крыло и проваливаюсь вниз, одновременно дёргаю шашку и краем глаза, кажется, замечаю, как дымные следы трассеров не очень хорошо видных на солнце прошивают оставленное мной место в пространстве. Ещё успеваю разглядеть на борту проскочившего мимо заднего цифры "три" и "четыре" рядом со звездой. Мелькала у меня мысль, что возможно, это не наши, а финны, они очень активно нашими трофеями после зимней кампании пользуются, почему бы у них и нескольким "ишачкам" не оказаться? Поэтому очень надеялась увидеть голубую финскую свастику, а не красные звёзды. Но увы…

Все эти мысли пролетают где-то по краю сознания, потому, что не по парку прогуливаюсь, а в глубоком пикировании оставляя за собой дымный шлейф я валюсь на лес. Ещё при встрече я подумала, что если бы это были враги, очень удачно сложилось, что место нашей встречи почти над одной из моих первых "норок". Я её ещё с Барбосом облётывала и на Тотошке не пересматривала, но в том-то и дело, что это была одна из моих первых "норок", я тогда только училась, и поэтому всё было новым и помню её отлично, даже несмотря на то, что сейчас почти зима, а не лето. К счастью, снегом ещё не успело всё до полной неузнаваемости завалить. И там рядом со здоровенной елью очень уютная полянка, на которую я даже садилась на Барбосе, а уж на Тотошке точно сесть смогу, а ещё важнее, что полянку и ель я уже вижу. Вот чего я тогда решили на эту полянку садиться? Ведь очень велика была опасность, что на ней окажется что-нибудь сверху не заметное и опасное, из-за чего посадка может оказаться опасной или взлететь не смогу! Но я тогда села и всю полянку обошла. Тогда как раз только прошла пора сенокоса и вся поляна была выкошена и с краю стояли два очень аккуратных стожка, а по выкошенной стерне было бы очень хорошо видно, если бы там были какие-нибудь пни или ямы, почему наверно и рискнула. Скорее, это мне тогда нужно было себе самой доказать, что могу действительно сесть и взлететь с незнакомой и неподготовленной площадки. Глупость несусветная, но тогда мне это казалось правильным и логичным. Ну вот такая, пусть будет "не умная", чего уж теперь. Но зато я знаю, что на этой поляне в траве не прячется заболоченная канава или скрытые в траве пни.

Вообще, тогда в первые дни я садилась в двух местах и вторая посадка едва не стала для меня тогда фатальной, когда уже после удачной посадки я с самым радужным настроением пошла осматривать полосу для разбега при взлёте, как оказалось, что я села фактически на недавнюю вырубку и два здоровенных пня остались буквально в полуметре от следов шасси моего самолёта. Фактически я села возможно по единственной траектории на этой вырубке, где осталось место для прохода шасси, а при любой другой конфигурации посадочного пути я как минимум осталась бы без колёс. Так мне оказалось даже не развернуться, мне пришлось на четвереньках подлезать под хвост, чтобы приподнять костыль, оттаскивать самолёт метров на десять назад, где была возможность его развернуть, а потом тащить за хвост обратно до места, где остановилась после посадки.[6] Это ещё счастье, что практически весь вес Удвасика приходится на шасси и я с моими невеликими силами сумела подлезть под самый хвост и, ухватившись за костыль, была в состоянии его поднять. Вообще, если бы было иначе, то торчащий как лемех плуга костыль вспахивал бы грунтовые аэродромы на всю глубину и едва ли приходилось бы говорить о взлёте, а посадка бы превращалась в закапывание костыля каждый раз.

6

Для тех, кто не верит, что такое бывает, можете поинтересоваться историей появления одного из доступов к глубоким слоям шеи. На шее очень трудно оперировать, вернее, трудно добраться до интересующего места, потому, что в небольшом объёме сосредоточено огромное количество разнообразных органов, сосудов и нервов. И поэтому добраться до структур, расположенных глубоко, нанося минимальные повреждения перечисленным образованиям очень сложно. Но уже давно существует вариант хирургического доступа, считающийся классическим, который никто из хирургов не придумывал. Как гласит история его появления, однажды к хирургу доставили молодую девицу, решившую от неразделённой любви покончить с собой, но выбрала она не яд или петлю, а решила перерезать себе горло. И острым большим мясницким ножом полоснула себя по шее. Конечно, много крови, суета родственников и прочее, но когда лекарь стал разбираться, что же повредила себе пострадавшая, оказалось, что, имея большую зияющую рану шеи, у неё не было повреждено ни одного важного сосуда, органа или нерва. Секрет оказался в том, что нож был достаточно большой и тяжёлый, и у неё не хватало сил удержать его в руках, кроме этого она довернула голову, чтобы открыть для ножа шею. В результате, при определённом повороте головы, на шее появляется возможность произвести разрез и получить доступ к глубоким слоям в обход жизненно важных структур. Так совершенно случайно был найден удобный и безопасный хирургический доступ, хотя, миллионы самоубийц или бойцов использующих холодное оружие доказали, что практически любой широкий глубокий разрез шеи – смертелен или как минимум очень опасен. Как показала жизнь – не любой. То есть в жизни бывает даже то, чего в принципе быть не может и оставьте в покое теорию вероятности. Достоверность этой истории пусть останется на совести нашего преподавателя по "Оперативной хирургии", который её нам рассказал.