Погодная Война

– Лера… – просипела девушка.

– Лера, срок был совсем маленький, не больше трех недель, если бы не телепорт… – но врач не договорил.

– Какой еще телепорт?

Лера замотала головой, как будто хотела проснуться.

– Лера, вы сейчас не волнуйтесь, главное.

– Чего уж там волноваться, – нелепо улыбнулась Лера.

– В это трудно поверить, но на Землю напали пришельцы. Вы без сознания два часа были, по последним данным, телепорты происходят повсюду. Бот поискал информацию, пока я тут вам помощь оказывал.

– Помощь, значит… – покивала Лера.

– Бот нашел ваш след в другом районе, я Москву плохо знаю, меня самого из Хабаровска телепортнуло. Вы, по камерам, были в Старой Москве, а сейчас в Сити. Это точно телепорт. А то, что передают ресурсы про телепорт, – и доктор опустил глаза. – В общем, вы еще легко отделались. На вас, правда, еще несколько ДНК зафиксировано.

– Это мой отец, – отрешенно сказала Лера, – и мой муж… А теперь еще и мой ребенок…

– Срок маленький был, и потом, у вас в крови этанол обнаружен.

– У меня была свадьба… – так же отрешенно сказала Лера.

– Наверное, поэтому фамилия и не определилась, – стал рассуждать врач.

Лера оглядела модуль. Бот-уборщик пытался запихнуть в себя Лерино платье, которое валялось на полу. Очевидно, все произошло слишком быстро, потому что платье было разрезано в области корсета. Вокруг доктора стояло два столика с использованными инструментами и окровавленной марлей, еще один набор был в механической руке медицинского бота, а третья рука держала нож, чтобы вскрыть эти стерильные инструменты. Четвертая рука держала шприц, очевидно, с наркозом, а пятая переключала ресурсы. Доктор был весь в крови, а на полу, с другой стороны кресла, лежала жижа, похожая на жижу ее отца.

– Кто это? – кивнула она в сторону.

– Тот, кому не повезло, – скупо ответил доктор и стал приводить модуль в порядок.

Лера только сейчас поняла, что она прикрыта одноразовой сорочкой, и ей стало неудобно. Доктор это заметил и достал из мобильного шкафа серые штаны и серую рубашку, затем нашел герметично запакованные тапки и положил на кушетку в углу.

– Когда сможешь встать, оденешься, – сказал он и продолжил уборку.

Вдруг Лера услышала знакомую мелодию. Тенор пел:

Я хотел бы в тебе раствориться,

В глубине твоих ласковых глаз,

И, как в юности, снова влюбиться,

Это все, что мне нужно сейчас…

– Это уже перебор! – раздраженно сказала Лера. – Выключите музыку!

Доктор, занятый уборкой, сначала не понял, что происходит. В тот момент, когда он услышал грохот, Лера уже была на полу и пыталась доползти до музыкального транслятора. Она была очень близко к панели плеера, но ей не хватало буквально трех сантиметров.

– Выключите музыку… – зарыдала она и, поняв, что сама этого сделать не сможет, сжалась в комок на холодном полу медмодуля. Она повторяла одну и ту же фразу: – Выключите музыку, выключите музыку.

Доктор не мог пробраться к транслятору, потому что бот как раз оказался в проходе. Песня, под которую Лера и Антон должны были танцевать на свадьбе свой первый танец, все играла и играла, безжалостно уничтожая в Лере желание жить.

Левин наконец-то пробрался к плееру и выключил звук, затем достал из аптечки какую-то ампулу, вскрыл ее, вылил в пустой стакан, долил туда немного воды и наклонился к Лере.

– Обезболивающее, – протянул он ей стакан и помог подняться.

Лера без лишних вопросов выпила жидкость, поморщилась и тяжело вздохнула.

– Я хотела в тебе раствориться, – тихо прошептала она. – Раствориться… – повторила она и вытерла слезы. Доктор не знал, что ответить, смог только произнести:

– Вы здоровы, Лера, я провел диагностику. Одевайтесь, я запущу сейчас режим уборки и дезинфекции, нам нужно будет выйти.

И он протянул ей одежду. Лера машинально взяла серые штаны и натянула их на ноги, затем надела рубашку, тапки и поплелась к выходу. Двери открылись, и Лера вышла на улицу. Очевидно, подействовало успокоительное – она перестала рыдать. Лера быстро вдохнула несколько раз, а затем медленно-медленно и тяжело выдохнула. Вслед за ней вышел доктор.

– Сергей Левин, – представился он еще раз. Рукопожатие было кстати. Лера уткнулась лбом в крепкого мужчину, а он прижал ее к себе.

– Ничего, Лерочка, все будет хорошо, – по-доброму сказал он.

Лера постояла так еще немного и вдруг посмотрела на Левина озверевшим взглядом:

– Лучше бы вы меня убили.

Затем она отпустила сильную руку Сергея и направилась в сторону центра Сити.

***

Людей в соборе было как на празднике, в Рождество или на Пасху. Женщины держали на руках детей, кто мог – стоял, кто совсем обессилел, сидели на лавках или на полу, служба шла круглосуточно, перерывов не было. Молодой бородатый священник размахивал кадилом и монотонно повторял одно и то же:

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Золотые швейцарские часы то и дело поблескивали от вспышек дронов, пролетавших мимо собора. К священнику подходили люди, он их благословлял, отпускал грехи, и прихожане уступали место другим. В помещении было шумно. Две женщины продавали иконы последней модели с ультраплатиновыми нитями, которые должны были спасти от внезапной беды, как раз подходящие для такой ситуации, а свечи, в будние дни стоившие как пломбир, со вчерашнего вечера имели цену трех пломбиров, но все равно были нарасхват. Кто-то уже встал на колени и только кланялся, кто-то еще смотрел в оцепенении на все происходящее и не мог поверить своим глазам, а кто-то безучастно сидел на лавках, расставленных по периметру храма.

– Бог все видит… – уставилась в пол женщина с туго завязанным хвостом и неброским макияжем. Глаза ее были слегка покрасневшими то ли от того, что она работала в офисе, то ли от того, что не спала вторые сутки. Пальцы левой руки как бы сдерживали пальцы правой и слегка их разминали. Ноги были скрещены и спрятаны под лавку. Она медленно покачивалась и повторяла в сотый раз эту фразу: – Бог все видит.

На женщину никто не обращал внимания, все были заняты собой.

– Ну что? Что он видит? – вдруг закричал мужчина, сидевший через человека от нее. – Что видит ваш Бог?

Женщина повернулась к нему и, глядя сквозь него, повторила:

– Бог все видит…

– Женщина! Что видит Бог?! Он что, смотрит на все это и попкорн ест, как в кино? Ему нравятся наши крики и ужас, который овладел каждым? Нравится смотреть, как отчаявшиеся люди с психикой послабее, чем наша с вами, с небоскребов прыгают от безысходности? Что он видит? Что люди гибнут?

– Все Бог видит, и вас видит, и меня видит… – сказала женщина. Вдруг мужчина вскочил с места и подбежал к женщине. Он схватил ее за воротничок офисной формы и начал трясти:

– Что ваш Бог видит? Ну что?! Почему он такое допустил, а?! Ответьте мне! У меня сын погиб! Это он тоже видит?

– Сын твой в царствии Его, – со стеклянным взглядом ответила она. – В царствии Его твой сын, может, он там с моим сыном на нас сейчас смотрит, и стыдно ему за нас. Сынок, ты уж прости, – посмотрела женщина на свод собора и снова стала повторять предыдущую фразу.

Мужчина отпустил ее и посмотрел на то место, где он сидел. Место было занято. Он махнул рукой на толпу, которая его обступила, и вышел из собора на улицу. У железной двери XVII века стоял штатный нищий.

– Храни вас Господь, – по обыкновению закивал он и перекрестил разъяренного прихожанина.

– Иди ты на… – и мужчина послал его туда, куда посылали испокон веку в России, отборным матом и от души.

– Сам иди… – ответил штатный нищий, достал свои сигареты и закурил. – Никакого уважения к профессии, – выругался он и заглянул в церковь. Люди по-прежнему молились, подходили к батюшке, целовали ему руку и покупали иконы, надеясь на божественное спасение.