Страница 15 из 17
«Ярик сейчас по-настоящему счастлив, – подумала Нелли. – Счастлив, как не был уже давно».
И что-то словно подтолкнуло ее. Наитие, шестое чувство, материнский инстинкт… Она задохнулась – как если бы в лицо плеснули ледяной воды.
Сейчас или никогда.
От страха упустить момент во рту стало сухо. Нелли простерла руку над спящим сыном. Исцарапанная в драке ладонь слегка дрожала. Столько лет мы с Матвеем размышляли о том, как это случится, столько лет не решались – потому что ужас был сильнее надежды. Светлый или Темный?
«Наверное, здорово, когда муж и ребенок – Иные», – сказала вчера Полина. Но это было не совсем верно. Ее сын не был Иным. И не хотел им быть. Почему? Нелли устала задавать себе этот вопрос.
Ему не нравится ваша вражда. Этот хищный кошачий блеск в глазах отца – и это вечное скрытое беспокойство в глазах матери.
Нет, было что-то еще. Нечто в глубине его вечно печальных глаз, невысказанное, неосознанное.
Несформированная судьба. Решать Сумраку. И знаешь, мы с мужем очень боимся его решения.
Может быть, глубоко внутри себя Огонек знает нечто, не доступное никому… Нечто, запертое в подсознании.
«Ты тоже не хочешь знать этого», – с бешено колотящимся сердцем подумала Нелли. Возможно, это знание было когда-то твоим и перешло ему по наследству – а твоя память милосердно избавилась от него. Тонкие пальцы волшебницы затрепетали. Нет, нет, нет – уж легче думать, что твой сын принадлежит только тебе!
Огонек улыбался во сне. Лина сладко вздохнула и обняла его в ответ, на лице ее застыло выражение одновременно счастливое и слегка капризное. А лицо мальчика словно светилось изнутри.
Я с первого дня не могла отделаться от мысли, что придется его хоронить и жить дальше.
Нет. Только не такая судьба.
Простит ли он тебя?
Простит, когда поймет. А лучшего шанса, чем сейчас, возможно, не будет никогда.
Светлый или Темный? Только не Темный, пожалуйста, пожалуйста!
Счастливый человек должен стать Светлым Иным. Но судьба Ярика не определена…
Сумрак вокруг Нелли пришел в движение, завертелся медленным вихрем. Она ласково провела рукой по щеке сына, и в неверном свете нарождающегося утра его образ заколебался, потускнел, как на старой выцветшей фотографии. За минуту до того, как произошло непоправимое, обе их спутницы – Полина и девочка – открыли глаза. Не просыпаясь, не шевелясь, они смотрели на совершающееся чудо.
Чудо обращения человека в Иного.
Огонек проснулся уже в Сумраке.
Светлый или Темный?
Санкт-Петербург, набережная канала Грибоедова
20 сентября 2015, 07:28
По черной ряби канала плыли отблески огней. Собравшимся на берегу не нужен был свет для того, чтобы увидеть друг друга, но из уважения к тому, кто их созвал (а еще больше из страха перед ним), в промозглом воздухе подвесили несколько огненных сфер, издали похожих на факелы. Пятеро Темных – трое мужчин и две женщины – наблюдали, как на мосту над каналом появилось серое мерцание, и из него, словно ангел из сияющего облака, спустился Инквизитор первого уровня Артем Локшин. Его аристократически бледное, обрамленное черными волосами лицо выражало безмерную усталость и презрение ко всему, на что падал взгляд. Чекистская кожанка скрипела при каждом шаге, а рукоять двуручного меча на бедре играла серебром. Мерцающее сапфировое око амулета на его груди казалось живым.
– Восемнадцать погибших, – бросил он вместо приветствия, – в том числе Гаш, вожак петербургского Дневного Дозора. И всего один раненый.
– Пострадавший, – поправил его один из Темных, – у него психологическая травма. Наши целители им уже занимаются.
Это был высокий мужчина в кожаном плаще буро-серой змеиной расцветки. Он казался крепким и довольно молодым, но длинные, зачесанные назад волосы его были абсолютно седыми. На бледном до голубизны гладком лице выделялись большие узкие глаза – холодные, с вертикальными зрачками.
– Сокрытие правды, – проговорил Артем, облокотившись о перила набережной, – вот худший грех перед судом. Ничто так не оскорбляет правосудие, как ложь и тайны дозорных интриганов. Подумай об этом, Тайпан, прежде чем отвечать на вопросы.
– Можно поклясться говорить правду и ничего, кроме правды, – и уже в этом солгать.
– Я не прощаю ложь даже вашим вождям – а холуи вроде тебя за каждое слово лжи заплатят дорогую цену.
Тайпан ничем не показал обиды, лишь его змеиные зрачки стали еще тоньше.
– О, ваше инквизиторское сиятельство! – прошипел он с иронией.
– Довольно расшаркиваний. Вы, Темные, натравили на одну-единственную Светлую женщину свору головорезов – но она больно щелкнула вас по носу. Как же это вышло?
– Судье и защитнику Великого Договора стоит быть более дипломатичным. Ты возбуждаешь гнев и недоверие к Инквизиции в моих подчиненных.
Он взмахом ладони указал на четверку Темных за спиной.
Вопреки его словам подчиненные, казалось, откровенно скучали. По правую руку от Тайпана высился коротко стриженный мрачный гигант, затянутый в кожу: сплетение мышц, толстая лобовая кость и маленькие безразличные глазки. «Машина для убийств Светлых волшебниц и их детей», – промелькнуло у Артема. Чуть в стороне стояла высокая изящная девушка в черном, Инквизитор безошибочно определил в ней боевого мага-перевертыша третьего уровня. Рядом – рыжеволосый молодой человек с повадками кота и юная брюнетка в очках. Встретившись взглядом с Артемом, она робко опустила длинные ресницы и почти перестала дышать.
Всех их Локшин знал с детства. Много лет назад они познакомились в детском лагере «Лесная сказка», затем вместе стали Иными в ночь первомайского шабаша. Пятеро из семи, что обратились ко Тьме. И где-то заняты темными делами еще двое. Теперь они семеро – Особый отдел Дневного Дозора Москвы.
– Не юли, змей, – проговорил Инквизитор, подходя вплотную к Тайпану. – Я хочу знать, что здесь произошло. Я ни за что не поверю, что Гаш отправил на смерть свою гвардию и сам сложил голову ради проверки регистрации у заезжих Светлых.
Тайпан спокойно встретил его давящий взгляд:
– Как я слышал, Гаш получил информацию, что в квартире дома номер тридцать находится нечто очень важное. Источнику он доверял.
– И что же это?
– Мы тоже хотели бы знать.
– Не ты ли, Тайпан, подкинул Гашу эту информацию?
Темный маг усмехнулся кончиками губ:
– Почему бы тогда уж не сам Завулон?
– Завулон в отличие от тебя умеет просчитывать последствия на несколько ходов вперед. Он бы не допустил катастрофы. Фактически Дневной Дозор Петербурга обезглавлен и обескровлен. Светлые не преминут воспользоваться этим.
Тайпан промолчал в ответ, лишь все та же тень улыбки скользила по его серым губам. «Похоже, ему все равно», – обескураженно подумал Артем.
– Итак, тебе нечего сообщить следствию? – спросил он.
– Говори с местным Дозором, Инквизитор. Это их рутина.
– Что же вы, москвичи, забыли в Петербурге?
– Эрмитаж посмотреть приехали, – вставил рыжий парень.
– Я не тебя спрашиваю, Локи.
Тайпан бросил короткий взгляд на подручного – и тот отступил в тень.
– У нас здесь встреча со старым другом, – пояснил Тайпан.
– У такой рептилии, как ты, бывают друзья?
– Представь, Артем, – мы, Темные, тоже умеем дружить.
Локшин ощутил нарастающее бешенство. Время убегало, а ни один ответ не приближал его к пониманию сути происходящего.
– Ночной Дозор тоже ни сном ни духом, – сказал он. – В квартире жил их сотрудник Матвей Гордеев, но он сейчас в командировке. О его жене никто не знал, у Светлых она в розыске с 1998 года. Что здесь творится, Тайпан? Осведоми правосудие!
– Это ты – правосудие? Всего каких-то четыре года назад ты был Светлым и убивал моих друзей. Почему я должен доверять тебе?
Голос Артема загремел:
– Ты забываешься, змеюка! Я давно уже не Светлый. Я беспристрастен, я – слуга Договора.