Страница 6 из 9
Забавно, что она задала мне такой же вопрос – слово в слово. Я, помнится, ответил с усмешкой:
– Нет. О моём подбородке заходила речь раза два, когда я учился в школе. Когда кто-нибудь расплющивал об него костяшки пальцев, у меня интересовались: «Блядь, он у тебя кирпичный, что ли?» Аналогии с античными статуями не приходили в голову ни мне, ни моим оппонентам – наверное, потому, что слово «античный» для нас означало только класс предметов в видеоиграх…
Я думал, она засмеётся, но молодая джорджийская шлюха сказала:
– А жаль. Может, всем на свете реже приходилось бы плющить пальцы, если бы люди по-настоящему умели рассматривать лица друг друга… – Она погладила меня по щеке и прибавила: – Я бы никому не советовала связываться с человеком, у которого такой подбородок…
Что касается Йолле, то он рассматривать лица явно любил и умел.
– Прошу извинить, это, наверное, вам неприятно… Но поймите мой профессиональный интерес. У вас удивительное лицо! В нём всё говорит о закрытости. На первый взгляд вы – человек-крепость. Но вместе с тем, я чувствую, что это маска, и на самом деле вы, скорее, человек-таран. Только не могу понять, в каких именно чертах лица кроется эта готовность атаковать…
– В выражении глаз, должно быть, – подсказал я. – Можно ведь месяцами отсиживаться в крепости, но делать время от времени вылазки.
– Особенно, когда вас провоцируют, таращась самым бесцеремонным образом? – засмеялся Йолле. – Намёк понял. Что ж, я пойду. Только одно, – прибавил он, задержавшись на пороге. – Ничего здесь не трогайте. Ладно?
– Без проблем, – заверил я и опустился в кресло.
Я мог начать действовать прямо сейчас. Какую бы суровую школу жизни ни прошел Йолле на своём участке границы с Гарлемом, мне ничего не стоило убить его. Или оглушить, причём так, что он бы ничего не заметил. Просто потерял бы сознание и пришёл в себя через час-полтора. При необходимости рядом можно уложить и Лизу с Амато.
Трейлер был хотя не идеальным, но вполне подходящим местом для того, чтобы сцапать Маэстро. Гриф говорил, что готов заплатить и за мёртвого художника, но лишь десятую долю суммы. Если же я хочу получить своё сполна, с головы художника не должен упасть и волос.
Его спутников никакие требования не защищали.
Правда, половина выставки знала, что Маэстро пригласил меня в трейлер, и могла описать мою внешность. Это мало вязалось с моим планом. Но по большому счёту, это не так важно. Меня невозможно связать с Маэстро. Я прибыл издалека – и никто не узнает, откуда, по той простой причине, что я и есть человек ниоткуда. Меня нигде нет. Это часть того, что делает меня профессионалом.
Моя внешность ничего не даст ни шерифу, ни агентам ФБР, если похищением славы современного американского искусства займутся они. Можно, постаравшись, отыскать меня в Оклахоме или в Техасе. Можно связать моё появление на выставке с исчезновением Маэстро. Но нельзя будет ничего доказать, если только в трейлере нет камер видеонаблюдения…
А если есть?
Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я нередко улыбаюсь меняющимся обстоятельствам.
О такой возможности следовало подумать раньше, чем начать прикидывать, как свернуть шею Эрику Йолле. Задний двор, как и все окрестности, были досконально изучены и мной, и Обезьянкой Джо. Видеокамера там была, всего одна, и следила она только за чёрным ходом.
А вот что насчёт трейлера?
Нет, вряд ли. Я осмотрелся. Интерьер трейлера имел крайне непрезентабельный вид. Единственной новой вещью внутри была сверкающая хромом, но уже чем-то заляпанная раковина, вероятно, её пришлось заменить дня два назад. Всё остальное: потёртая обивка скрипучей мебели, расшатанные ручки покосившихся дверей и дверец, щелястые наличники – решительно всё, что попадалось на глаза, настоятельно намекало на необходимость замены.
Несмотря на неистребимый запах красок и растворителей, несмотря на обилие в беспорядке рассеянных тут и там примет профессии, вроде приютившейся в раковине немытой палитры или торчащих из кастрюли кистей, трудно было поверить, что трейлером владеет самый успешный художник Америки, а не укуренная рок-группа, доживающая последние дни на никому не нужных гастролях.
Сам я, в силу специфики своих занятий, приучен к порядку. Небрежность быта великого художника удручала. Вместе с тем, я не мог не признать, что во всём этом есть нечто, что глубоко мне импонировало.
Маэстро, по всей видимости, знал меру своему тщеславию. Он умел наводить на себя лоск, но не нуждался в нём, чтобы напоминать себе, кто он такой.
Во всяком случае, видеокамеры здесь быть не должно. Этот трейлер – место для своих, здесь не за кем следить.
Возможно, я – единственный гость, которого сюда пустили…
Нервная дрожь, с которой едва удалось сладить в выставочном зале, вернулась. Что же всё-таки происходит? Знает ли Маэстро, что я пришёл по его душу, или тут какое-то невероятное совпадение?
Я встал с кресла и прошёлся по трейлеру. Ожидание ещё не продлилось и двух минут, а уже начало меня изматывать. Не помню, когда я в последний раз так волновался.
Напротив кресла, в двух шагах, стоял мольберт, накрытый куском ткани. Я отвёл глаза, поймав себя на сильном желании посмотреть на холст. И как-то сразу поверил, что камера слежения в трейлере есть.
Это, должно быть, тест: оставить гостя одного и проверить, как он себя поведёт.
Если так, тогда, пожалуй, не так уж плохо, что я дал волнению немного воли и принялся расхаживать взад-вперёд. Человек с буддийской невозмутимостью скорее вызвал бы подозрения.
А так я – усреднённый честный малый, в котором нет ничего настораживающего.
С таким можно и поговорить…
Я отвернулся от холста и ещё раз оглядел хаос, охватывавший кухонную зону. Среди тарелок лежало несколько листов мелованной бумаги. Это были карандашные наброски: лица, фигуры. Одно лицо сразу бросилось мне в глаза: я узнал Ларри, парня, который считал Маэстро ответственным за смерть девушки по имени Кэролайн.
Трейлер слегка качнулся: чья-то нога встала на подножку. С лязгом провернулась ручка, дверь открылась.
Разглядев стоящего на пороге, я улыбнулся.
Грузная фигура, заслонявшая свет, принадлежала шерифу.
Глава 5.
Кажется, он был обескуражен моим видом не меньше, чем я – его. Но он хлопал глазами, а я улыбался.
– Шериф Престон, если не ошибаюсь? – сказал я. – Здорово вы управились с тем парнем. На минуту мне показалось, что он готов на всё.
Он закрыл за собой дверь, осмотрелся и спросил:
– С кем имею честь?
– Дейл Скотт, к вашим услугам, – бодро представился я и протянул руку.
Его пожатие было сильным, но выдавало неуверенность.
– Из Мичигана? – уточнил шериф.
– Верно, – кивнул я.
– Я – Стэнли Престон. Моя профессия – решать проблемы.
Обезьянка Джо рассказывал, что Стэнли Престон тёртый калач, с которым нужно держать ухо востро. Но сейчас у меня сложилось впечатление, что это он держит ухо востро. Должно быть, Ларри был по-настоящему беспокойным типом, и шериф ждал каких-то неприятностей.
Я сделал озабоченное лицо.
– Вы считаете, у Маэстро проблемы?
Секунду он непонимающе смотрел на меня, потом усмехнулся.
– У Маэстро? Надеюсь, нет, если только вы их не принесли. Давно вы с ним знакомы, приятель?
– Около часа.
– Ясно… Значит, вы из Мичигана? Чем занимаетесь?
– Главным образом, паразитирую на парнях вроде Брэдфорда. О, конечно, на самого Маэстро я не замахиваюсь! – поспешил прибавить я, будто ожидал – и дождался – от шерифа удивления. – Я просто хочу воспользоваться случаем и заказать у него свой портрет. Но, с другой стороны, если вдруг выяснится, что у Маэстро есть идея попаразитировать на мне… это можно сделать к обоюдной пользе, разве нет? В общем, я пока не знаю, для чего он меня позвал, но, полагаю, мы с ним сумеем договориться…
Я молол чепуху, как и должен был на моём месте человек, вдохновлённый приглашением Маэстро. Шериф делал вид, что слушает меня, но на самом деле думал о чём-то другом. Взгляд его то и дело останавливался на внутренней двери.