Страница 3 из 16
– Может, отправим ее домой от греха? Вдруг последствия действительно негативные для ребятишек потом обнаружатся?– предложил Академик заботливо.
– Да, да, Катенька,– засуетилась Нина Андреевна.– Пока эти пауки змеек выловят, вернитесь с Мишаней. Как только доложат, что всех прибрали, так мы вам сразу и позвоним.-
Пришлось Мишке вернуться с Катюшей в дом на набережной и ждать до вечера, возвращения всей честной компании, потому что по телефону ему несколько раз звонили и сетовали, что "прапора" никак не могут вытащить пару десятков "погремушек".
– Норы глубокие у паразиток,– вздыхал виновато в трубку Серега.
– Так может их не выдворять живьем, а зачистить, да и всех делов? В своем же времени находимся? Да и пастухам нашествие змеиное, я думаю, не понравится. Сразу двести если поползут по Мазари-Шарифу. Это же паника начнется.
– Хорошо, я дам команду уничтожать. Но сегодня уже вам лучше здесь и не появляться, да и мы здесь ночевать не собираемся, хотя Леонидовича, если насильно не увести, то он и спать не ляжет. Уже десятый саркофаг опустил и прямо как ребенок с этими экспонатами.
– А что со входом парадным?– поинтересовался Мишка.
– Нашли. Но он по плану точно расположен под этим самым Мазари-Шарифом и знаешь что наверху? Даже не пытайся угадать. Мавзолей этого самого Благочестивого Халифа Али. Так что пока там, наверху его будут почитать как святого, никто не полезет с раскопками.
– Ты забыл, что даже захоронение Тимура Амира вскрыли. Иосиф Виссарионович распорядился,– возразил Мишка.
– Ну, так у нас большевики были у власти, а здесь им в ближайшие лет пятьсот ничего не светит.
– Думаешь? А вдруг.– Мишка улыбнулся, представив лицо друга, а тот возмущенно зашипел в трубку.
– Зуб даю.
– Ну, если зуб. Тогда ладно,– Мишка отключился и поделился информацией с Катюшей:
– Сегодня нас с тобой не приглашают. Говорят, что скоро сами уже вернутся.
– Да и ладно. Завтра посетим место сие,– улыбнулась ему она.
Вернулись "туристы" усталые, но довольные. Особенно Академик, сиял и притащил с собой несколько, особенно впечатливших его экспонатов.
– Я это завтра обязательно верну на место хранения,– оправдывался он перед всеми.– Я понимаю, что там климат-контроль и все такое. Но за несколько часов думаю, ничего с ними не случится. Вот и лошадка с тигром больше месяца стоят и ничего.
– Да что вы, Федор Леонидович, да кто же против?– Петр Павлович с любопытством рассматривал две вполне нормальные на вид книги в кожаном переплете, с вытесненными на нем значками и рисунком восходящего из-за гор солнца. Книги выглядели так, будто отпечатаны и переплетены только что.
– Это что же допотопные?
– Да!– руки у Федора Леонидовича тряслись от волнения.– Представляете, там целая библиотека, в несколько сотен тысяч томов. Господи это же какое сокровище. Что там золото и платина. Химия. А тут… Куда там Александрийской библиотеке или Иоановой.
– И про что вот в этой?– поинтересовался Петр Павлович, раскрывая книгу и разглядывая непонятные значки столбцами тянущиеся сверху вниз.
– Мне Филя – "Троян"– воробушек, начирикал пару страниц. Это стихи. Был у них поэт знаменитый. Тут и портрет его имеется,– Федор Леонидович распахнул корку переплета с обратной стороны и, на Петра Павловича взглянуло мужское лицо с пронзительно-синими глазами и сжатыми в тонкую линию губами под горбатым носом.
– На грузина похож. Чернявенький. И как имя у этого поэта? О чем пишет?
– Имя у него просто превосходное. Ниспровергатель. Псевдоним конечно. А пишет все о том же о, вечном. О Вере, Надежде и Любви,-
Петр Павлович попробовал представить этого человека изображенного на портрете живым и Ниспровергатель подмигнув ему глазом, растянул губы в приветливой улыбке. От неожиданности Петр Павлович, чуть книгу не выронил из рук, а поэт допотопный опять открыл глаз и поджал губы в тонкую, суровую нить.
– Голографическая техника изображения,– пояснил Федор Леонидович, увидев поползшие удивленно брови Петра Павлович.– Я вообще выронил томик, когда этот эффект обнаружил. Впечатление абсолютно живого лица. У нас уже эту технику тоже начали осваивать.
– Пять тысяч лет, а сохранность, как будто только что из типографии,– поразился Петр Павлович.– А что это у них фотография автора в конце книги?
– Это не конец – это начало. И читать нужно снизу вверх и справа налево. Абсолютно зеркально. Все наоборот. Правда, у нас арабы справа налево читают, но сверху вниз. Японцы свои иероглифы рисуют столбцами, но опять же сверху вниз. Тут абсолютно все не так, как в нашей цивилизации. Ной, очевидно, не только противником технического прогресса был, но и противником образования, как источника этого, "губительного", по его мнению, для людей, прогресса. И пришлось его потомком все с белого листа начинать.
Глава 2
– А это тоже стихи?– подскочил к Академику Серега и, взяв в руки вторую книгу, принялся ее листать.
– Нет – это проза и без портрета автора. Аккуратнее, ради всего святого,– всполошился Академик.
– И про что?– Серега вернул ему книгу и, взяв томик со стихами Ниспровергателя, принялся разглядывать портрет автора, даже подмигнув в ответ.
– Знаете, Сергей, я очень удивился, но книга эта о временах довоенных. И даже о тех временах, когда весь континент состоял из множеств суверенных княжеств, и все они между собой постоянно конфликтовали. Заметьте, не воевали, а именно конфликтовали. Настоящие войны там начались с приходом этого Рефилюца. Он ведь сначала под себя одно княжество прибрал, потом второе. Объединил их, мозги прочистил и напал на третье. Свободу понес, Равенство и Братство.
– И что в этом плохого?– пожал Серега плечами.
– Вот и тогдашние подумали так же. Поэтому многие его поддержали. Лет за пять Он уже федерацию автономий из десятка бывших княжеств образовал и только тогда забеспокоились остальные княжества, и то только те, что рядом оказались. Пограничные. Объединяться во временные союзы стали. Гонка вооружения началась, да такая поспешная, что за пару десятилетий от лука со стрелами до танков.
– Да ну?– не поверил Серега.
– Так написано.
– Мало ли чего напишут. Историческую хронику посмотреть можно и сравнить.
– Ты забыл, кто последние несколько сот лет эту хронику редактировал? Эсэсовцы. Верить ей абсолютно тоже нельзя. Под себя историю переписывали,– возразил Федор Леонидович.
– И что потом? Ну, гонка?
– Федерация автономий оказалась в этом смысле разворотливей. Все от них шло. Княжества, численно превосходя, догоняли разве что. А эти расширялись. Политику же осуществляли "Разделяй и властвуй". Натравливали княжества, создавая конфликтные ситуации. Оружием обеспечивая и тех и других, а потом приходили и ослабленных войной добивали. И расширялись дальше. При этом миротворцами выглядели. Лет за 50-т, постоянных, мелких войн, прибрали под свое крыло половину княжеств бывших. Естественно Равенство, Братство и Свободу провозглашая. Ну, а потом была и последняя война, та самая "десятидневная", которая потрясла мир. И вот на ней-то, в последние дни и проявилась сущность Рефилюца. Увидев, что Федерация проигрывает по всему фронту, он заявился лично и сжег всех. Безжалостно и своих, и чужих. Огненные шары пустил по всему фронту и превратил сцепившиеся армии в груду обгорелых скелетов. Да вы сами видели реконструкционную эту "фильму". С героической патетикой. Леро этот к скале прикованный, ну и прочая мура, вроде буденовок чугунных. А потом началась эпоха "застоя". И закончилась потопом.
– Мрачно как, Федор Леонидович, вы все это расписали. Что же, по-вашему, лучше было бы, если бы победил Союз княжеств? Красные эти?
– Нет. Было бы то же самое. Имена другие бы звучали, а результат был уже предопределен. Заместо Федерации автономий, был бы Союз княжеств, а заместо Совета Старейшин – Совет Князей. Разницы большой я не вижу. Так или иначе, но континент становился одним большим Государством. С последующим периодом "застоя" и как результат-потоп.