Начертательная магия

Время снова отправилось вскачь. Доминик сказал, что поговорил с Маликой. Я не знала, что он сказал ей, но с того дня девушка всячески избегала нас. Она не разговаривала со мной, не говорила никаких колкостей и даже не здоровалась. Меня это радовало, но в душе звенел тревожный звоночек, я понимала, что такая, как Малика, не успокоится. Иногда ловила на себе ее ненавидящие взгляды. Такие, какие до сих пор бросал на Дарию Тир. Видимо, парень не мог забыть выплеснутого стакана с компотом в один из первых дней, но я надеялась, что ужесточение правил заставят его держать себя в руках. Как и Малику.

А я за заботами не могла найти времени, чтобы объясниться с Лексом. Доминик ничего не говорил, но каждый раз, когда мы сталкивались с его другом, красноречиво смотрел на меня, давая понять, что я зря тяну время. Тем более после дня рождения Лекса наши с ним отношения вышли на новый уровень, мне стало проще с ним общаться, и его общество больше не доставляло неприятных ощущений. А может, это не из-за Лекса, а из-за Доминика, который всегда находился рядом. И я чувствовала его тепло, его поддержку, его заботу, которой он окутал меня, Но вскоре на меня свалились такие заботы, что разговор о прошлом пришлось вновь отложить до лучших времен.

Учеба продолжалась в прежнем режиме. Лекции сменялись практиками, практики — лекциями. Занятия по физической подготовке перенесли с уличного стадиона в зал учебного корпуса, да и помимо бега теперь мы тренировались в лазании по канату и покорении альпинистских стен. По словам Шамиса, этот вид занятий нам тоже обязательно пригодится. И, уже зная, что преподаватель не шутил и не издевался, все выкладывались полностью и старались до седьмого пота. Мужчина лишь усмехался и подбадривал нас.

Дожди все чаще сменялись снегом, а вскоре он и вовсе укрыл город белоснежным полотном. Я возобновила переписку с отцом, который писал, что не знает, как отвечать моему другу, а увидев последние их сообщения, пришла в ужас. Кит написал мне простую фразу «Шурик, у тебя все получится», но каждый раз на эту фразу я отвечала одно и то же «я надеюсь». Папа этого знать не мог, поэтому написал в ответ «даже не сомневаюсь», и друг моментально заподозрил неладное. И чем дальше я читала диалог отца и Кита, тем больше понимала, что Кит догадывается, что переписывается не со мной. И как оправдаться перед ним, я просто не представляла. Не могла же я сказать, что все это время мы с папой обманывали его, потому что я в волшебном мире? Он решит, что я издеваюсь или сошла с ума, или еще хуже, решила прекратить с ним общаться. Попросила папу пока не выходить на связь с Никитой, но понимала, что долгое отсутствие ответа вынудит друга приехать к моим родителям. Голова шла кругом, а тут еще и жизнь решила, что мало мне забот и неприятностей, посылая все новые и новые.

Через полторы недели после поимки сбежавших студентов мне пришло письмо из столичного суда. Повестка. Оказалось, что Лантас как куратор и один из участников судебного процесса, назначил представителями факультета главу и старших каждого курса. Я надеялась, что эта участь обойдет меня стороной, потому что очень волновалась и даже боялась, но рядом были Доминик и Натка.

Трое студентов сидели скованные тонкой нитью. Они не были отгорожены от остальных участников. Это удивило меня, но Лантас пояснил, что нитка сплетена особым образом, так что она блокирует все магические потоки. Ребята не могут их использовать, поэтому неопасны для остальных. На черных лавках, стоящих полукругом, расположились остальные участники. Мы сидели во втором ряду, в первом разместились пострадавшие и обвинители. Трое судей в белых мантиях сидели за черным столом, листая бумаги. Здесь не было никакого пафоса, как в нашем мире. Судьи, как и остальные, спокойно дожидались времени начала судебного процесса. За двадцать минут до него в отдельную комнатку, вход в которую был прямо в зале суда, завели обвиняемых, после пригласили сначала пострадавших, а потом и нас — свидетелей. Оказалось, что в этой комнате проходила процедура дачи клятвы. Я знала, как это происходит, благодаря Ладу, и тем интереснее для меня было увидеть и поучаствовать в этом.

Доминик подтолкнул меня в спину, когда пришла моя очередь. Я прошла к единственному столу и села напротив сухонького старичка в серой мантии. Он потребовал представиться, вписал мои данные в толстый журнал, а после протянул мне лист с заготовленным заклинанием.

— Руку, будьте добры, — протянул худую морщинистую ладонь. — Называете свое имя и дальше по тексту.

— Я, Данияс Алесандрия, выступающая в роли свидетеля по делу № 368ПРМ, клянусь до конца судебного процесса по данному делу отвечать правдиво и исчерпывающе на все вопросы достопочтимых судей. Клянусь, что не буду пытаться утаить самые мелкие подробности, относящиеся к делу. Клянусь в случае причастности к совершенному преступлению признаться в содеянном и со смирением принять наказание. Сантир верде лонтер свир, — и одновременно с произнесенным заклинанием пожилой мужчина проколол мой палец и приложил к тексту клятвы. В палец словно разрядом тока ударило, а кровь, попавшая на лист, зашипела и испарилась, не оставив и следа.

Ощущение от ритуала осталось двояким. С одной стороны, каждый раз применяя магию, я чувствовала небывалый восторг и воодушевление, а с другой, строчки о причастности к преступлению не вызывали радости, даже несмотря на то, что я знала о собственной невиновности.

— Это всего лишь формальность, — ободряюще улыбнулся Лантас, когда мы все выходили из небольшой комнатки.

Слушание началось после объявления секретаря, чью роль выполняла грузная женщина, сидящая отдельно ото всех в уголочке. Бедняжке приходилось записывать каждое слово вручную.