Начертательная магия

Папа ползал по полу, вычерчивая какие-то символы. Он не позволил Доминику начертить портал, как и всегда, взял все в свои руки. Сдвинул в гостиной коврик, достал из кармана черный мелок в металлическом футляре и принялся за вырисовывание. Я никогда даже не видела, что у папы есть такие странные штучки, как черный мел. Папа начертил идеальный круг двумя движениями, вызвав у меня приступ зависти. Никогда бы не смогла без циркуля нарисовать такую идеальную окружность. Двумя стрелками разделил окружность на четыре равные части. В центре нарисовал еще один круг, поменьше. По внешнему краю вывел какие-то странные знаки. Подобные знаки спустя четверть часа заполнили практически весь рисунок, который напоминал странную сатанистскую пентаграмму. Лишь круг в центре оказался пуст. В процессе папа уточнял какие-то детали у Доминика, которыми парень без проблем делился.

— Нарисовал? — спросила я, когда папа обвел оценивающим взглядом свое творение.

— Не нарисовал, Саша, а начертил, — улыбнулся папа, — запомни это раз и навсегда. Магические круги не рисуют. Цветочки, листочки, да. А такие круги чертят. «Нарисовал» — это оскорбление любого мага, который окончил факультет начертательной магии. И мы, чертежники, очень не любим, когда нас сравнивают с художниками.

Доминик важно кивнул, соглашаясь с отцом. А я мотала на ус, потому что мне предстояло жить среди магов. С ума сойти. В голове не укладывалось, что это реальность.

— А что за знаки? — продолжала допытываться, глядя на замысловатые символы.

— Древний язык Теллуриса. Ты еще познакомишься с ним на занятиях. Сам теллурийский претерпел немало изменений, но вся магия основана на древнем.

— Подождите, — протянула я, — там что, совсем другой язык? Не русский?

— Нет, конечно, — хмыкнул Доминик.

— Но ты же говоришь на русском и без акцента. И письмо было на русском.

— Это магия, — как маленькой пояснил он, — все дело в порталах. При переносе порталом получаешь способность говорить и понимать язык места доставки. Вот с чтением проблемы. А для писем, насколько я знаю, есть заготовки на всех языках. В них вписывают только имена.

— А как я там учиться буду? Я же ни одного учебника не смогу прочесть, — возмутилась я.

— У тебя будет два месяца на изучение алфавита и правил произношения. Сможешь произнести слово, сможешь его понять, — спокойно откликнулся новый знакомый.

— Не переживай, малышка, все у тебя получится, — улыбнулся папа.

Он поднялся с колен. Отряхнул черную пыль и бережно уложил мелок обратно в футляр. Подошел к шкафу, сдвинул рядом висящую картину. За ней оказался сейф. День сюрпризов, не иначе. Набрал комбинацию цифр, вывел графический ключ, и с тихим щелчком дверца приоткрылась. Папа достал небольшую шкатулку и тонкий нож с рукоятью из красного дерева. Само лезвие скрывалось в ножнах из черной кожи.

— Держи, — протянул мне шкатулку из красного дерева, на крышке которой была вырезана пентаграмма. Эта пентаграмма была совсем не похожа на ту, что красовалась на полу. — Ключ тот же. Откроешь, как заселишься. Это тоже тебе, — протянул нож. — Облегченный стилет. Я покупал его специально для тебя. На всякий случай. Все остальное купишь на месте. Не потеряй карту.

Я прижала к груди подарки и кивнула. Сердце отбивало дробь в ожидании чего-то нового. Надо же, никогда не думала, что стану попаданкой, как герои множества книг, прочитанных мной. Папа вновь подошел к своему чертежу, достал из-за пазухи нож размером больше моего и полоснул по руке, заставив меня раскрыть рот от удивления. Сжал раненую руку в кулак и окропил чертеж кровью. Шептал какие-то слова, но я не понимала, а круг наливался светом. Фантастика!

— Все, Саша, вам пора, — грустно улыбнулся отец, — тебя ждет очень увлекательная учеба. Из твоего института документы я заберу. Вряд ли ты туда когда-нибудь вернешься. Ох, чуть не забыл, ждите, — он вышел из гостиной и вернулся через минуту. — Вот, — протянул маленькую бархатную продолговатую коробочку, — с днем рождения, дочка. Не думал, что все выйдет вот так. Прости, что ничего не рассказал раньше.

— Спасибо, пап, — прильнула к широкой груди отца и обняла одной рукой. — Я буду скучать по вам.

— Мы тоже, — поцеловал меня в макушку и выпустил из объятий, подтолкнув к Доминику. — Берите вещи и вперед.

Доминик, как истинный джентльмен, подхватил огромный чемодан и спортивную сумку, доверху набитую вещами, у меня же в руках оказалась шкатулка, нож и небольшой рюкзак с косметикой, средствами гигиены и всякой дорогой сердцу мелочью.

— Позвони Киту, — попросила отца, — придумай что-нибудь, а то он будет переживать.

Папа кивнул. А я расстроилась оттого, что надолго расстаюсь с родителями и лучшим другом. Кит только в прошлом году вернулся из-за границы. Он учился, а я с нетерпением ждала его возвращения. Он давно уже стал мне практически братом. И я не представляла, как проведу пять лет без связи с ним.

Я вложила руку в протянутую ладонь Доминика и одновременно с ним шагнула в светящийся круг. Дыхание мгновенно перехватило. Казалось, что в ледяную воду окунулась. Неприятные ощущения прокатились по всему телу, будто сотни мелких иголок впиваются в тело. Но через пару секунд все прекратилось, а мы уже стояли в центре светлого зала с высоким сводчатым потолком. Я выдохнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Меня тошнило.