Страница 8 из 16
Не снимая тарелки с подноса, всё равно потом относить, попробовал кашу. Пожал плечами, каша как каша. Взял бутерброд, он на вкус тоже ничем космическим не отличался.
Лена угрюмо проговорила, кивнув на стенку, – головизор посмотрим. Не подавись только.
Жека принялся чистить яйцо, поглядывая на экран, попытался вникнуть в смысл передачи. Сначала обратил внимание на логотип компании, в нижнем левом углу к пространству в глубине приклеили буквы «GNN», galaxy news net, что у них традиционно расшифровывалось «гнойно–навозное недоразумение». Новостной канал, вещающий на Союз Европейских Миров и Американскую демократию. Он бы вещал и на миры Русской тирании, да там после очередной передачи физически страдал персонал представительств, выходило из строя оборудование фирм, сдуру подписавших с ним договоры, а представляться журналистом GNN где-нибудь вне государственных учреждений попросту опасно для здоровья. Жека был в курсе положения потому, что с недавних пор GNN появился на Сайори, в программах канала это называлось варварским преследованием свободомыслия.
Шёл репортаж с Сайори, закадровый голос несколько раз упоминал название. Он узнал родной город, хотя съёмки в основном велись с высоты птичьего полёта… или вертолётного. Горящие здания, на дорогах свалки покорёженных киберов, дым пожаров сливается в пелену над городом. Вертолёты бьют по жилым кварталам, диктор говорит, что это армия так запугивает повстанцев. Вертолёты расстреливают машины на дороге, крупным планом школьный автобус, детские тела, фрагменты тел – армия парализовала движение, чтобы разделить повстанцев. Их школа, полицейские для спасения своих шкур взяли заложников, чтобы дождаться подавления мятежа, повстанцы спасают детей. Показали ту самую машину, на которой увезли их с Ленкой. Прёт, попирая огромными колёсами препятствия, стреляет скорострельная пушка на башне, стреляют из бойниц – диктор объясняет, что это армия входит в город, невиновных для военных нет, все по умолчанию мятежники…
– Говорила же, осторожней! – донёсся Ленкин голос.
Жека оглянулся, опустил взгляд на собственные руки с раздавленным варёным яйцом.
– Высыпь в кашу, – ровным тоном посоветовала Лена.
Жека сосредоточился на еде. Этого не может быть! Родители их защищали! Но откуда тогда вертолёты? А откуда шатл? Ну, шатл могли захватить. Зачем было загонять учеников под парты? Проще выгнать, чтоб прятались… ага, полицейские! Выгонят детей в горящий город под обстрел! И они точно видели то облачко в небе, там шёл воздушный бой! А о чём говорили солдаты? Что их щемят военные! Всё это ложь, фабрикация!
– Ну, вот и встретились, полицейский ублюдок! – раздался резкий ломкий голос.
Жека поднял глаза на рыженького паренька, что подошёл к их столику. Вгляделся в конопатую востроносую личность…
– Не помнишь меня, Старый? – ехидно спросил пацан. – Из-за тебя меня выгнали из скаутов! И мне пришлось перейти в другую школу!
– А! Джонни! – Делано обрадовался Жека. – Как в другой школе? Поумнел или всё ещё подглядываешь за девчонками и обижаешь маленьких?
– Ну-ну, – усмехнулся парень, – поговори! Недолго тебе здесь кудахтать, полицейский сыночек!
Он харкнул Жеке в тарелку, – приятного аппетита!
За другими столиками разразились гоготом. Джонни смотрел с вызовом, Жека в душе окаменел от бешенства. Плавно текли странные мысли, – «за это следует убивать… не здесь… не сейчас… пусть думает, что его боятся…»
Жека спокойно отодвинул тарелку, взялся за кружку, ответил, – спасибо, я уже сыт.
Пацан торжествующе усмехнулся, бросил небрежно, – здесь тебя никто не защитит! Понял?!
Жека молча смотрел мимо. Джонни, наконец, с видом победителя удалился к своим за аплодисментами. В столовой громко смеялись, обсуждая сцену. Вдруг шум утих, словно кто-то повернул ручку громкости. Встала Кэт, внимательно разглядывая притихших деток. Подошла к Жеке, положила руку на плечо, очень отчётливо в наступившей тишине проговорила. – Молодец, умеешь держать себя в руках. Пока ты здесь, никто не посмеет тебя пальцем тронуть. А потом…
Она взяла короткую паузу и, взглянув на Джонни, насмешливо проговорила, – а потом, когда я за вас не буду уже отвечать, пожалуйста, грохни этого засранца!
Жека сдержанно кивнул и продолжил пить какао. Кэт улыбнулась ему, – я к тебе зайду за коммуникатором, лады? Через четверть часика?
– Лады, – нейтрально улыбнулся он и вернулся к напитку.
Через две минуты Лена не выдержала, – вот ты даёшь! Убьёшь его?
Жека пожал плечами, – не знаю, никого ещё не убивал.
Допил какао, поднялся, взяв поднос с грязной посудой, – я к себе Лен. Потом позвоню тебе, Кэт обещала наладить связь.
– Хорошо, до связи, – проговорила Лена.
К себе Жека вернулся в сметённых чувствах, сразу полез за коммуникатором. Никакой похабщины на школьном устройстве и быть не могло, Жека вспомнил последние слова мамы. Поднёс прибор к жетону, над экранчиком появилась маленькая голограмма: «Документ содержит тайну личности, предназначен для однократного прочтения, после прочтения данные обнулятся. Желаете продолжить?»
Жека ткнул в точку пространства со словом «да». Голограмма сменилась:
«Евгений Старикин. Вы являетесь посмертным ребёнком Джон и Роберта Кинсли, граждан Союза Европейских Миров, погибших при испытаниях вакцин. По договору у испытателей отбирается генетический материал, в случае их гибели проводится процедура ЭКО, ребёнок передаётся на воспитание в любой свободный мир, чьё законодательство соответствует Хартии Свободных Миров, все расходы несёт правительство СЕМа. Назовите имена ваших родителей в любом государственном учреждении СЕМа, и вы получите автоматически вид на жительство в любом из миров Союза, а в дальнейшем сможете претендовать на гражданство».
Жека выключил прибор и просто завис. Вот на это мама тратила последние мгновения своей жизни?! Чтобы он смог устроиться в СЕМе? Откуда бы ей знать, что он там вообще окажется? Да и просто заботой о ребёнке это не объяснить! Антошка у них ребёнок, мама должна была сказать. – «Спаси брата»!
И пусть она этого не говорила, для него только это может иметь какой-то смысл!
В дверь постучали. Жека подошёл к двери, приложил руку к прямоугольнику, створка отъехала.
– Ты в порядке? – С тревогой спросила Кэт.
– Нормально, – сказал Жека, протягивая ей коммуникатор, – на вот.
– Ага, – девушка убрала прибор в карман. – Ты пока спать не падай, скоро на уколы, и вообще… приходи в столовку смотреть головизор.
– Хорошо, – кивнул Жека. – Дождусь тебя с коммуникатором.
Когда Кэт ушла, он достал из тумбочки игровой девайс, выдвинул койку и завалился на неё думать. Чтоб думалось веселее, запустил прохождение стандартных тренировочных миссий. Когда-то они были для него серьёзным испытанием, воспринимались как вызов, теперь же пальцы на экранчике жили своей жизнью, нажимали и свампили сами, его виртуальный аппарат на зачётной скорости летел в голографическом лабиринте, выполняя положенные фигуры, поражал цели, а мысли Жеки крутились вокруг новых известий.
Во-первых, он в космосе, и, не смотря на всё гадство ситуации, это его мечта с детства. То есть он бы вернулся на Сайори, вопрос – зачем. Родители погибли, Антоша… под вопросом. Но чем он может помочь братику? Вылечить? Если нападение отбили, его и так вылечат, а судя по новостям, армия всё-таки вошла в город. Защищать? Та же армия справится лучше. Просто быть рядом? Ну… если с Ленкой, тогда может быть… но, чёрт побери! Снова мечтать о космосе и, в конце концов, всё-таки улететь?!
Главное, что он успел понять – защитить братика, да всех братиков и сестричек родного мира он лучше всего сможет из космоса, став пилотом боевых платформ. Ведь что бы ни показывали по головизору, они с Ленкой хорошо знают, что это была атака, спланированное нападение, и стало оно возможным после ухода с орбиты сил Русской тирании. Пусть неясно, зачем кому-то было на них нападать, теперь-то даже к теоретической возможности нападения он навсегда стал относиться практически и серьёзно. Могут напасть – нападут, к этому нужно просто готовиться и не слушать всяких разных.