Страница 107 из 124
Отступив от Давида на шаг, я выскользнула из его объятий, начав мотать головой.
-Нет, Давид, не выйдет ничего... - я произносила слова, которые, на самом деле, так не хотелось говорить. Конечно же, я хотела быть с ним, я хотела быть любима этим мужчиной, но здравый смысл брал верх над чувствами и запрещал мне идти на этот опрометчивый шаг. Разочарование в глазах любимого мужчины было зеркальным отражением моих глаз. Мне было больно. Снова. И я сама, собственными руками добивала то чувство, что накрепко связывало наши сердца. Но мне казалось это единственно верным решением. Одна лишь мысль о том, что я ему в дочери гожусь сразу же сбивала меня с толку. Хоть я и кричала на все стороны, что любви все возрасты покорны, и верила в эту простую истину, я не могла пересилить себя. Виной всему была та самая ссора с Лерой, некогда моей лучшей подругой и дочкой Давида. Наверное, это сыграло немаловажную роль в принятии моего решения. Я будто открывала глаза на ситуацию и понимала, что даже если мы попытаемся, я все равно останусь маленькой наивной и глупой девочкой, которая жизни не видела. Не смогу воспринимать реалии нашего совместного существования с учетом того, что они такие разные... Я ведь не доросла. Я ничего не понимаю в таких отношениях, на чем они должны строиться, что должно удерживать их... Уверяла себя, что молоденькая девушка рядом со взрослым мужчиной это лишь его статус. Забивала голову банальными доводами и сравнениями из жизней неизвестных мне людей, что делились опытом на форумах в сети. Такой союз - это однозначно косые взгляды, сплетни, осуждение. Легко не будет при любых раскладах. А мне было и без того трудно, и я не была готова справляться с очередной порцией сложностей. Я испугалась.
-Прости... - одними лишь губами прошептала я, выпуская руки Давида из своих рук и, что есть силы побежала прочь. Бежала куда глаза глядят, ладонями стирая слезы, что ручьями текли по щекам, закрывали пеленой белый свет. Бежала как марафонец, в надежде, что на финише меня ждет заветная награда. А финишной прямой не было, одни лишь виражи да крутые повороты, что водят меня лабиринтами моих чувств.
Я влетела домой, небрежно скинув кроссовки и залетев в свою комнату сразу же закрылась. Рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку и взвыла, как раненый зверь.
-Катя? Что случилось? Катюш, все нормально? Двери открой, - слышала сквозь шум в ушах мамин голос и негромкий стук в двери. Она бы поняла мое состояние, она бы утешила и успокоила, подставила бы свое плечо, дала мне возможность выплакаться в ее объятиях. Но я закрыла не только дверь в свою комнату, я закрыла дверь в свою душу, не желая ни с кем делиться своей болью. Как мазохист мучила себя мыслями, воспоминаниями и осознанием того, что как бы я не отказывалась, как бы не отрицала я люблю... Люблю его, люблю его и эта любовь меня погубит.
-Мам, позже... - зареванная, едва выдавив из себя связные слова, ответила я матери и вернулась к компании своей агонии, депрессии и печали. Верные спутники, что увязались за мной с тех самых пор, как наши с Давидом пути разошлись как в море корабли.
Я долго так провалялась в кровати, порой переставая плакать и пялясь опустевшим взглядом в пустоту. В комнате с белым потолком, с правом на надежду... Как никогда кстати пришлись слова этой песни. Я и правда, как умалишенная была ведома только одним желанием - быть с ним. Так иди же и будь! Все ведь так просто!
“Давид протянул мне руки, сделал шаг навстречу.
-Ничего не бойся. Тебе лишь стоит согласиться быть со мной... - его голос, такой родной. Немного хриплый, низкий тембр от которого мурашки по коже. И я иду на этот голос, протягиваю руки ему навстречу.
-Я не хочу чтобы болело, Давид... - шепчу, оказавшись рядом с мужчиной. Так близко, что чувствую запах сигарет и дорогого парфюма, который стал и моим любимым.
-Больше не будет болеть, малыш. Я обещаю, - шепчет Давид, касаясь руками моих щек. Его пальцы такие холодные, прикосновения не такие, как когда-то. В них нет того трепета и нежности. Давид целует мои губы, а поцелуй леденящий, до боли сковывает нутро, разливаясь по всему телу морозным ощущением, наполняя меня страхом, сомнениями и лишая меня возможности бежать. Я будто в оцепенении находилась от этого необъяснимого холода и страха. И этот поцелуй, как заколдованное стеклышко, ранило мне сердце, разбивая на тысячи осколков. И я должна сложить из них слово “вечность”. Не собрать воедино разбитое сердце, не попытаться его починить, а принять такое вот существование со всеми его вытекающими.
-Я всегда буду рядом, - шепчет мне на ухо Давид, заключая в свои крепкие объятия. Но я не чувствую себя в них защищенной.
-Разлучница!
-Ты забрала у меня отца!
-Молодка нашла папика с толстым кошельком!
-Я любил тебя, а ты спала с моим отцом!
-Ты позоришь мое имя!
-Дешевка... Подстилка... Ты никому не нужна. Ты только временное дополнение к нему, - мимо проносились сотни осуждающих голосов. Я слышала в них столько ненависти. Среди этих голосов я различала Леркин, Руслана, бывшей жены Давида, своего отца и еще сотни чужих. Но каждая фраза была выпущенной стрелой мне в спину. И Давид, по прежнему крепко меня обнимающий, не был моим щитом, а только подставлял меня под очередной острый укол ядовитого мнения со стороны.