Исповедь. Часть 2

–И что, а вернее, кого, ты с ней не поделила? – со смешком, спрашивает Олейник, приобняв меня за талию.

–А это так заметно? – вскинув бровь, интересуюсь я, не сдерживая улыбку. Женя только кивнув, намекая, что эта история ему очень даже интересна.

–Это было давно и неправда, Жень. Ее жених, это мой бывший, – не вдаваясь в подробности, поведала я. И снова поймала себя на мысли, что Никите я говорю, что с Олейником будет все кончено, Евгению же, говорю, что Никита моя бывший, хотя парой часов назад, я кувыркалась с ним в постели.

Восемьдесят процентов своего времени я вела с собой споры и ковырялась в своих мыслях, чувствуя, как подступает словесная рвота, от самой себя, которую я озвучить не могу, а двадцать оставшихся процентов, я совершаю глупости, о которых после жалею. Но, о последствиях задумываюсь уже слишком поздно. И вот сейчас снова, когда я нырнула в омут своих раздумий, ощутила, как подступает эта мысленная рвота. А нет… Обычная рвота. Стоит мне войти в номер, как я сразу же бегу в ванную, обнимаясь с унитазом и меня выворачивает наизнанку.

–Ритка, ты это чего, девочка моя? – Женя двинулся за мной, присев рядом, подобрав в хвост мои волосы.

–Может стоит доктора позвать? Бледная вся, – Олейник заботливо проводит рукой мне по лбу, вытирая выступившие капли холодного пота, в который меня бросило. Я только отрицательно мотнула головой, закрыв глаза и склонившись на Женю.

–Просто солнечный удар, не более, – грустно улыбаюсь я, не открывая глаза, расслабляясь в заботливых объятиях своего любовника. Посидев так немного, я набралась сил, чтобы подняться и умыться. Все это время, Женя контролировал меня, чтобы не случилось чего хуже. Потому что, стоило мне подняться на ноги, как в глазах потемнело и я чуть не потеряла сознание.

–Я вызываю врача, Дорофеева.

–Женя, нет! Я сейчас просто прилягу и все пройдет. Закажи лучше что-то покушать.

–Ритка, ты серьезно? – Женя засмеялся, глядя на меня.

–Тебя только что рвало, а тебе хочется кушать? Значит и правда все не настолько серьезно, – целует меня в макушку, подхватив на руки и бережно относит в постель.

–Да, мне лучше. Внезапно нахлынуло, но уже отступило, правда. И да, я хочу есть, – улыбаюсь я, чувствуя, как щеки начинают гореть и румянец возвращается, касаясь моего лица, оживляя меня.

–И чего желает твоя душа?

–Мяса хочу. С острым ягодным соусом. И креветок, больших. А еще банановое мороженое и кока-колу, – немного подумав, озвучиваю свое предпочтение я. Сочетание правда вообще ни в какие ворота не вписывается. И я поняла, что надо немного подправить меню.

–Евгеш…я пюрешку с селедкой хочу и солеными огурцами, по-домашнему хочу, – смотрю на него стыдливыми глазами, словно боюсь быть осужденная за такой выбор. Гурманом меня в этом предпочтении назвать сложно. Более того, если бы я сказала ему, что всю эту домашнюю вкуснотищу я обожаю запивать молоком, Олейник бы явно пришел в ужас. И нет! Ничего мне от этого набора продуктов не было. В детстве я часто ела бабулину пюрешку с огурчиками ее фирменного посола. Молоко она мне с этим всем пить запрещала, но я пошла в папу. Мы с ним были те еще молочники. И спокойненько могли сочетать молоко с теми продуктами, которые не переваривали слабенькие организмы большинства людей. А я вот люблю. И мне хочется.

–По-домашнему значит, – вздыхает Олейник, явно не понимая, где взять картошку с селедкой и солеными огурцами.

–Ладно, придумаем сейчас что-то, – подняв трубку телефона, попросил, чтобы в номер прислали официанта.

–Наш ритм жизни превращает нас в своих заложников, Женька. Мы элементарно не находим время, чтобы покушать дома, вкусно, как в детстве нам готовила бабушка или мама. Привыкли питаться в ресторанах, забывая, какая на вкус обычная картошечка. И совершенно забывая о том, что паста, это макарошки, которые и в домашних условиях могут быть приготовлены божественно. Куда там этим карбонарам к нашим макаронам по-флотски, – начинаю философствовать я о еде. Понимая, что если я сейчас съем то, чего хочу, получу невероятный гастрономический оргазм.

–Ты права, детка. В кои-то веке, – ну да, странно, что он так просто согласился со мной. Потому что, как правило, мы сначала спорили, а уже после приходили к общему знаменателю. Но такие темы, обыденные, простые, мы вообще не затрагивали. Мы чужие люди друг другу. Мне закрыт путь в его жизнь, а его не интересует моя. Наши встречи – это работа и вечера, которые мы коротаем в компании друг друга, по графику. Мы не узнаем о наших вкусах и предпочтениях, изучая друг друга только в одном направлении – в постельном. Потому, что, по сути, с одной работы, в офисе, я бежала на другую – в штаны к Олейнику. Снова затошнило.

–Отвратительная селедка. А картошку они на воде потолкли, а надо на молоке, с маслицем, – кривилась я, ковыряя свое фирменное блюдо от шефа. В то время, как Олейник смаковал экзотический индонезийский салат, заправленный ароматным арахисовым соусом, с овощами, и со свежим жареным тофу и вареными яйцами. На гарнир у Жени было тоже индонезийское блюдо Наси Удук – рис приготовленный с кокосовым молоком и травами, поданный с говядиной и керупуком (индонезийские крекеры). Но я точно поняла, что не хочу больше своей пюрешки, когда ощутила вкуснейший аромат Сате. Обычный шашлычок по-нашему. Этот был куриный, прожаренный на гриле до золотистой корочки и до появления умопомрачительного аромата. С острым арахисовым или соевым соусом с чили и луком-шалот.

–Я не сомневался, Рита, – Олейник закатил глаза, когда я потянулась к его ужину, решив, что должна попробовать все.

–Ну конечно, в чужой тарелке всегда вкуснее. Но была бы у меня нормально приготовленная картоха, ты бы слюнками давился! – подмечаю я, облизывая пальцы от соуса.

–А позже прогуляемся и поедим бананового мороженного. Именно его не хватает для целостности картинки, и я буду удовлетворена, – как довольный кот, мурлыкаю я, откидываясь на кровати и поглаживая свой набитый живот.

–Теперь я сыта и добра, – подытоживаю я, подметив, что Олейник со смешком наблюдает за мной.

И если бы всегда было все так идеально, если бы не было того факта, что Николаевич женат, если бы не было всех этих “контрактных” отношений, я может и привыкла бы к этому хорошему, что между нами происходило. И если бы не тот факт, что я всегда провожу параллели, в своих сравнениях убеждаясь, что любила, люблю и буду любить другого.

Оставшиеся четыре дня отпуска, я приложила максимум усилий, чтобы не пересекаться с этой своей любовью. Я выпросила у Олейника трехдневный тур вокруг Острова Богов и Демонов! Мы увидели самые значимые, интересные и красивые места на Бали: храмы, водопады, рисовые террасы, водные дворцы, пляжи, деревни ремесленников. Нам не надо было тратить уйму времени на дорогу обратно в наш отель после каждой экскурсии. Вместо этого мы остановились в потрясающем районе Мундук, а так же, в отеле на пляже Чандидасы. А ведь все это я могла наблюдать с Никитой, хватая его за руку, восторженно делясь впечатлениями и целуя в знак благодарности. С Женей же я вела себя сдержанно, не проявляя своих эмоций и не позволяла вести себя с ним так, словно была его девушкой. Между нами стал пробегать холодок. И я должна подготовить почву к тому, что по приезду в Москву, я хочу прекратить эти отношения.

Но все оказалось не так просто…

По возвращению домой, мне было сложно влиться в суетливый московский ритм. Я жутко уставала, не в состоянии подхватить прежний режим. Да, расслабилась за отпуск. С Женей виделись сейчас вообще раз в неделю, поскольку оба выматывались на работе, валясь по вечерам с ног. А я, по мимо усталости, еще и акклиматизироваться не могла. Москва тошнила меня своей серостью, ранней осенью и выхлопами бесконечных пробок.

Но несмотря на это, я находила время на общение с Измайловым. Которое пока не заходило дальше телефонных разговоров и нескольких обедов в ресторанах, главным условием которых было табу на обсуждение наших отношений и тех, что мы все еще не разорвали. Ни я, ни Никита.