Идентичность

(Кстати, подавляющее большинство великих научных открытий, технологических и духовных достижений человечества явилось следствием не чисто формального подхода, а интуитивного озарения, подкреплённого в дальнейшем строго научной проработкой.)

Побочным результатом победы рационально-логического над образно-мифологическим мышлением, окончательно одержанной где-то на рубеже XVII-XVIII веков, служит нескончаемый внутренний диалог, который мы принуждены вести сами с собой на протяжении всей нашей сознательной жизни в состоянии бодрствования, вхолостую вновь и вновь прокручивая в уме события, ситуации, встречи, фантазии и тревожные ожидания. Внутренний диалог служит одним из защитных механизмов Эго, исподволь захватившего власть над «самостью» человека и вытеснившего в недоступную «Тень» все нежелательные с его точки зрения качества и особенности индивидуума. Внутренний диалог следует поставить под жёсткий контроль своей умной воли, если вы хотите в максимальной степени овладеть своей судьбой, завоевав относительную свободу в этом отнюдь не свободном мире, – и тогда он превратится в эффективный инструмент рационального разума, а Эго займёт присущее ему место важного инструмента социальной жизни вашего «Я».

Таким образом, не борьба, а синтез двух стилей мышления представляется наиболее перспективным. Включая поочерёдно мифологическое и логическое мышление, мы создаём стройную и непротиворечивую систему образов и их разумных интерпретаций, то есть полную, завершённую, структурированную и критически выверенную картину мира. От чисто научной картины мира она отличается тем, что не только отвечает на вопрос, как, по каким законам протекают процессы во Вселенной, но и предлагает их понимание и смысл, устанавливает их иерархический порядок, соотнося с ролью и местом человека. От чисто мифологической картины мира её отличают бОльшая объективность и тщательная проверка логикой, то есть встроенная защита от слишком грубых иллюзий и ошибок. Такую синтетическую картину мира можно было бы назвать субъективно-объективной или системной.

Системной картине мира, как и любой другой, необходима проверка реальностью, дабы убедиться в её хотя бы относительной, доступной нам сегодня, истинности. Но эту реальность не следует понимать лишь как объективную реальность, не зависящую от сознания. Та системная реальность, с которой имеет дело системное мышление, является субъективно-объективной, включающей в себя как «внешнюю» реальность мира, так и «внутреннюю» реальность человека, исследующего, интерпретирующего и осваивающего мир. Мифологическая составляющая является неотъемлемой частью системной реальности. Более того, именно мифологическая составляющая служит связующим мостиком между «внешней» и «внутренней» реальностями. Ведь мифы и символы, составляющие основное содержание субъективной реальности, равно доступны как образно-мифологическому, так и рациональному (логическому) мышлению.

Ода изобретателю колеса

Изобретатель колеса был по-своему не менее гениален, чем Альберт Эйнштейн. Однако эти два гения, доведись им встретиться друг с другом, вряд ли смогли бы найти интеллектуальные точки соприкосновения. Если бы изобретатель колеса вдруг оказался среди нас, то мы сочли бы его примитивным, неумным и плохо поддающимся обучению дикарём. Мы нашли бы его разум – точнее, его рациональный разум, – неразвитым, тяжеловесным и грубым, и были бы по-своему абсолютно правы. Потому что его рациональный ум и его Эго, в самом деле, оказались бы зачаточными и слабыми; и колесо, несомненно, было изобретено не работой рационального, логического мышления, а усилием и озарением мышления мифологического, дорационального, интуитивного.

Давайте же попробуем вообразить, как это могло бы произойти.

Мифологическое мышление в гораздо большей степени, чем рациональное, опирается на аналогию. (В подобном подходе есть смысл, но уж очень велик процент брака, некорректных, фантастических аналогий. Но когда аналогия точна, то сила метода аналогии оказывается велика.)

В окружающей первобытного человека природе, откуда его архаическое мышление черпало большую часть своих аналогий, нет колеса. Есть круглое бревно, оно катится, – отсюда произошли катки, которые подкладывали под тяжёлые предметы, чтобы перемещать их с места на место. Но каток – это ещё не колесо. Весь фокус заключается в том, чтобы насадить вращающийся каток на неподвижную ось. А ничего подобного нет в природе, ни в живой, ни в мёртвой!

Откуда же пришло озарение?

Здесь нужно оговориться: если колеса не знает физическая, материальная природа, то его давно знает «природа» мифологическая. Архетип колеса уже был известен человеку – и это был календарь! Вращающийся Годовой Круг, насаженный на неподвижную Мировую Ось! А это, в свою очередь – из наблюдения звёздного неба. Вот откуда пришла нужная аналогия. Мифологический символ превратился в вещь, и вещь, несомненно, практичную, более того, – революционную.

Ведь, в самом деле, колесо появилось позже календаря…

Вот приблизительно так работает мифологическое мышление, и оно вполне способно на гениальность.

Особенности, возможности и ограничения мифологического мышления

Мифологическое мышление метафорично. Оно оперирует не понятиями, а образами, то есть вне-логическими интегральными категориями, охватывающими предмет целиком, а не дифференцированно, как вынужден поступать рациональный разум. Образы, возникающие в результате деятельности мифологического мышления, чаще всего представлены в нашем уме в привычной – зрительной, слуховой, тактильной или обонятельной – форме, но при грамотном обращении нетрудно избежать соблазна их буквальной интерпретации.

Мифологическое мышление апеллирует непосредственно к архетипам коллективного бессознательного – врожденным образно-символическим структурам человеческой психики. Эти архетипические образы и символы, медленно эволюционирующие на протяжении целых эпох, представляют собой шаблоны, которыми – и только которыми! – оперирует психика человека, те элементарные кирпичики, из которых она черпает все свои представления и построения. Выйти за пределы этой – следует признать, весьма богатой и многообразной, – системы архетипов-шаблонов мы не в состоянии, чем, собственно говоря, и определяются сегодняшние границы непознаваемого.

Наши объяснения всего нового и непонятного есть, по сути, сведение к уже знакомому и известному. Логические, рациональные, формальные объяснения в наибольшей степени схоластичны и тавтологичны. Мифологические объяснения и мифологическое понимание, основанные на аналогии и образном мышлении, максимально используют интуицию и позволяют иногда осуществлять умственные прорывы в совершенно новые области знания, ограниченные лишь дискретным набором врожденных архетипов. В этом состоит сила мифологического мышления.

В жизни первобытного человека мифы играли первостепенную роль. Они служили для объяснения всего происходящего в окружающем мире и для оправдания тех или иных ритуальных действий, направленных на защиту, контроль и управление этим по большей части враждебным миром. Причём эти основанные на мифах ритуальные действия, абсурдные с точки зрения современного логического мышления, отлично работали в области мифологического сознания, мобилизуя или отключая те или иные психические и волевые механизмы и программы и помогая людям выживать в суровых доисторических условиях.

В жизни современного человека мифы играют не меньшую роль, только эта роль плотно завуалирована псевдо-рациональными объяснениями и интерпретациями, в чём и состоит главная опасность. Ведь главная слабость мифологического мышления – отсутствие критики – как раз и проявляется со страшной силой тогда, когда миф принимают за научно доказанную, непреложную истину. А тут уж недалеко и до фундаментализма, и до фанатизма, и до сектантства, и до «охоты на ведьм»!

Давайте же условимся, как цивилизованные и свободные люди, всегда проверять все свои представления, умозаключения и выводы простым здравым смыслом, строгой и нерушимой логикой, едким скептицизмом и искромётным юмором, надёжно защитившись ими от опасностей архаичного мифологического мышления! Но не утратив его вовсе!