Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 15



Данное положение, на мой взгляд, весьма убедительно и полно раскрыто в книгах Карлоса Кастанеды. В его терминологии восприятие окружающего мира происходит не непосредственно, а как бы считывается с внутренней оболочки «пузыря восприятия», в который полностью погружена психика человека, и возникающая в сознании картина мира зависит от положения «точки сборки», играющей роль фокуса в этой своеобразной психической камере-обскуре. Иными словами, априорные представления о мире, которые, естественно, по своей природе представляют собой миф, определяют наше восприятие мира, которое мы принимаем за реальность. А всё, что не укладывается в прокрустово ложе априорных представлений, либо отметается сознанием как невозможное, либо приводит наш ум в состояние ступора и тревоги, порой невыносимой.

С этим обстоятельством ничего невозможно поделать. Но вполне возможно изменить отношение к своей собственной парадигме, а также к парадигмам других людей, по каким-то причинам не совпадающим с нашей, на более трезвое и эффективное. Иными словами, подняться на мета-уровень восприятия, на котором жёсткая привязка к парадигме утрачивает своё значение. Мировоззрение – это инструмент, помогающий нашему уму воспринимать мир с какого-то одного ракурса, и мы вправе использовать этот инструмент по нашему разумению, изменяя и регулируя его настройки. Человек – хозяин инструмента, а не наоборот.

А значит, не следует становиться рабом своего мировоззрения, считая его единственно правильным, и жестоко страдать, убедившись в его ошибочности: и то, и другое неверно. Иногда инструмент бывает полезен, а в иных случаях – нет, но это не повод разбивать его о коленку.

Учитесь в широких пределах менять и перенастраивать свою точку зрения, свою «точку отсчета» (или, по Кастанеде, «точку сборки»), с которой вы взираете на Вселенную или проникаете в её глубины, как оптику телескопа или микроскопа! Развивайте гибкость своего ума, не страшась «изменить принципам», – сами по себе принципы ничего не стоят, а вся их ценность заключена в возможности той или иной социокультурной и психической настройки. Не шарахайтесь непознанного, того, что кажется неприемлемым или невозможным! Ведь именно в этих пугающих точках заключены величайшие открытия и скрытые возможности, наши «точки роста». И не бойтесь утратить сопричастность к вашему ведущему эгрегору и его поддержку: с высокими эгрегорами (а о низких и грубых что толку нам с вами тут рассуждать?!) можно и нужно договариваться с достойной и самостоятельной, а не рабски подчиненной позиции! (Подробнее об этом мы поговорим позже, в главе под номером 5.)

Важные для нас понятия верности, правды, ответственности, чести, совести, долга при этом не обесценятся и не исчезнут, но поднимутся на более высокий уровень осознанности – на мета-уровень, буддхиальный уровень сознательных мотиваций, где, собственно говоря, и есть их истинное место. И как это отличается от господствующего ныне сектантского стиля мышления, не способного выйти за пределы навязанной ему парадигмы!

Итак, в корне неверно ставить вопрос об истинности или ложности того или иного учения, мировоззрения, парадигмы, мифа, как способа восприятия и объяснения мира. Правильная постановка вопроса заключается в исследовании ресурсов, потенциалов, наработок, уникальных особенностей и достижений различных парадигм, возможностей компромисса, сотрудничества и синтеза, в выявлении общего и неповторимого. Каждая существующая в мире парадигма, каждая точка зрения, вне зависимости от их «истинности» и «ложности», во всей их непримиримости и смертельной борьбе, является неотъемлемой частью психической и социокультурной Вселенной, и в этом смысле она реальна и, безусловно, истинна – хотя бы как свершившийся факт. Все вместе они составляют пестрое многоцветье нашего мира, сияющего бесчисленными гранями нюансов и противоречий, в чём, кажется, и явлены его сила, гармония и красота.

Мифологическая и «строго научная» картины мира. Современная мифология.



Мифологическая картина мира характеризуется тем, что в основу понимания причинно-следственных связей и динамических процессов Вселенной кладутся целенаправленные действия мифологических персонажей, наделённых разумом и волей. В самых архаичных мифологических системах эти персонажи вполне антропоморфны, в более интеллектуально утончённых – порой весьма абстрактны, но во всех случаях их действия направляет разум, а потенциальные возможности далеко превосходят возможности человека. И, поскольку даже самый совершенный разум не всегда логичен, логика в мифологических объяснениях Вселенной отходит на второй план, уступая ведущее место этике, страсти и столкновению интересов, как бы они ни понимались в каждом конкретном сообществе. Все без исключения мифологические конструкции драматичны и поучительны.

Исчерпывающее философское определение мифа дал Алексей Фёдорович Лосев в своей юношеской работе «Диалектика мифа». С точки зрения психолога, психотерапевта и философа о мифах и мифологии много и плодотворно рассуждал Карл Густав Юнг; стоит прочесть его книги «Архетип и символ», «Человек и его символы», «О природе психе», сборник «Душа и миф. Шесть архетипов» и другие работы. Лично мне в понимании природы и роли мифологии очень помогли книги Роберта Грейвза «Белая богиня» и «Мифы Древней Греции», а также классические книги «Золотая ветвь» Джеймса Джорджа Фрезера и «Архаические техники экстаза» Мирчи Элиаде. И, разумеется, нужно внимательно и вдумчиво изучать первоисточники – мифы, мифологические системы, эпос и сказки разных эпох и народов.

В отличие от мифологической, научная картина мира не апеллирует к «высшему разуму» и разумной воле мифологических персонажей. Она, казалось бы, вполне объективна. Но загвоздка в том, что сама Вселенная в её психической и социокультурной проекциях не является объективной, и строго научный подход наталкивается здесь на воздвигнутые им же самим ограничения. Что ещё более важно, объективный научный подход с его нерушимой верой в статистику, то есть в принципиальную повторяемость однородных событий, современной экспериментальной оснасткой и развитым математическим аппаратом останавливается, дав ответ на вопрос, КАК протекают изучаемые процессы во Вселенной, и уступая место умозрительным спекуляциям, дабы понять, объяснить, ПОЧЕМУ и ОТЧЕГО, и наглядно представить себе эти процессы. Как уже неоднократно отмечалось выше, в глубинной основе всех этих спекуляций лежит мифологический стиль мышления, поскольку именно он изначально, в процессе длительной эволюции, «встроен» в психику человека как некая базовая символическая «матрица» архетипов.

Великие ученые ХХ века, создатели квантовой физики, общей теории поля и других передовых областей науки, прекрасно это понимали. Достаточно почитать общефилософские работы Эйнштейна, Бора, Паули, Шредингера и других выдающихся физиков-теоретиков.

Таким образом, научная картина мира, не являясь антропоморфной, в то же время в целом не является и полностью объективной. Все научные объяснения, интерпретации и теории, выходящие за узкие рамки математических моделей, с неизбежностью вынуждены опираться на базовую структуру человеческой психики, которая по своей природе является субъективной, образно-символической и мифологической. «Строго научная» картина мира, конечно, не есть мифология, но в её основе лежит все тот же архаичный мифологический пласт человеческого мышления.

В самом деле, самые фундаментальные естественнонаучные концепции, такие как элементарная частица, кварк, квант энергии, гравитация, силовое поле, пространство и время, не говоря уж о гипотетических «струнах», «спутанных парах» и т.д., представляют собой не строго определённые понятия, а, скорее, интуитивные категории, чьё истолкование является более или менее общепринятым в современном научном сообществе. Эти концепции нельзя свести к ещё более простым и фундаментальным вещам, и приходится пользоваться нечёткими интуитивными представлениями, основанными на образах и символах, свойственных мифологическому мышлению.