Постсоветская комедия

И муха повторила то же самое.

Потом они повторили то же самое вместе. Потом еще раз. И еще! Всякий раз они в полном недоумении смотрели друг на друга, и недоумение рождало желание повторного эксперимента. Комар, доказывавший свое право первооткрывателя, при этом чуть не получил сотрясение мозга. А муха, совершенно обезумев, совсем забыла о своем спутнике.

Наконец, комар выдержал паузу и довольный улетел, совершая во время полета очень странные виражи то вправо, то влево.

Муха еще долго продолжала биться, пинаться ногами, терять координацию, падать, недоумевать снова биться. Наконец, совершенно обессилев, она рухнула на подоконник и в полном потрясении прошептала:

– Вот он, конец света! – и приготовилась умирать.

Но конец света должен наступать, а поскольку он не наступал, то муха осторожно приоткрыла один глаз и осмотрелась. И получила новый удар и новое потрясение, обнаружив в углу окна паутину с висящими вверх ногами, такими же, как она, мухами!

– Во, чего вытворяет, садист проклятый, ирод-многоженец!.. Вот она, долюшка незамужних на всем бывшем постсоветском пространстве: умертвил, да еще и выставил, словно на продажу. Нет на него правоохранительных органов!.. Хоть бы пришли что ли снова красно-коричневые. Тогда бы поспокойнее было. Тогда бы мы уж точно знали, что бояться нужно только красно-коричневых. А сейчас, не знаешь, кого и бояться, – и муха потеряла сознание.

Утром я навел порядок в квартире, убрал паутину с окна, очистил сознание от глупых и припадочных мыслей, исключил сепаратизм дурных и озабоченных мыслей, сбросил с себя одежды страха и принял душ. «Хорошо чувствовать себя свободным», – подумал я. Позже я эту мысль уточнил, и она зазвучала примерно так: «Хорошо чувствовать себя освобожденным, ведь только освобожденный сможет понять цену свободы и соответствующим образом ею воспользоваться».

У многих, наверное, сложилось впечатление, что я ничего в этот день не делал. Делал. Но делал то, что делают другие, поэтому этот момент опускаю, давайте сосредоточимся на главном.

Как видите, я даже ударился в философию. Но философия моя, как, наверное, философия и всех остальных, добралась до мысли о сладкой и счастливой жизни и никак не захотела двигаться дальше!

Наступил вечер. Я разобрал кровать и лег. Светлая и холодная простыня, напомнившая мне экран кинематографа, кинематографа, с которым пришлось на длительное время расстаться, быстро согрелась. Я перевернулся на другой бок и, со словами «И пусть мне приснятся эротические сны», закрыл глаза.

Мне не сразу удалось уснуть. Наверное, потому что подумал о жене. Она должна была скоро вернуться.

Проснулся я с полным убеждением начать новую жизнь. Чтоб исключить даже малое сомнение в своей готовности к новой жизни, чтоб потом уже совсем была полностью идеальная жизнь, я надел единственный костюм и незамедлительно отправился к психиатру в клинику, провериться.

– Подождите немного. Профессор сейчас подойдет, – сказали мне на лестничной площадке, возле его кабинета.

– А я уже давно здесь! – ответил профессор.

– Ой, извините, коллега, не заметил.

– Здравствуйте, – обратился ко мне профессор, словно школьник, спрятав за спину сигарету.

– Здравствуйте, – поздоровался я.

– Профессор, – представился профессор.

Я не стал представляться. Я почему-то решил, что меня все здесь давно знают. И я всех знаю, только забыл. К тому же, у них, наверняка, лежала моя учетная карточка.

– Ну что ж, прошу ко мне в кабинет, – вздохнул профессор, продолжая стрелять взглядом то на сигарету, то в мою сторону.

Дождавшись, пока я направлюсь к кабинету, профессор резким движением достал сигарету, сделал последнюю затяжку, закашлялся, сконфузился и, брезгливо отбросив сигарету в сторону, пояснил:

– Курить вредно! Я курю только в целях эксперимента!

Мы зашли в кабинет. В глаза сразу же бросились носилки на колесиках и рабочий профессорский стол. На носилках лежали, собранные в кучу, сырые липкие человеческие волосы. Тут же стоял человеческий скелет. На стенах висели разные плакаты с изображениями человеческих органов. На столе внимание привлекал обыкновенный молоток. Сердце мое сжалось! Нет, я, конечно же, понимал, все, что здесь будут делать со мной, делали и с другими, но это как-то не успокаивало.

– Травмы и ушибы были? – надевая резиновые кроваво-красные перчатки, поинтересовался профессор.

– Как? – не расслышал я.

– Травмы и ушибы были? – взяв молоток, повторил профессор, при этом он улыбался.

Я сглотнул и отрицательно мотнул головой.

– Странно, очень странно, – произнес профессор и, прицелившись молотком, добавил: Смотрите прямо между глаз.

И продолжил целиться. И стал перемещать молоток из стороны в сторону. Потом встал и почему-то осмотрел мою голову сверху, словно подбирал другое место в качестве мишени. Улыбка с лица профессора спала, он разочарованно произнес:

– Чего же вы пришли? Приходите, когда у вас будут травмы и ушибы.

На всякий случай, профессор осмотрел мой рот, небрежно захлопнув его тыльной стороной ладони, добавил:

– Сейчас скажете, пришли потому что не понимаете, что вокруг вас творится. Вам кажется, что вокруг вас происходят разные странные явления.

– Да, – признался я.

– Видите, я угадал! – обрадовался профессор. – Многие сейчас так говорят. Вы женаты?

Я кивнул. Профессор неопределенно покачал головой.

– Ваша жена сейчас дома?

– Нет, кажется, на даче.

– Вот видите, "кажется"… Вам необходимо срочно разыскать свою жену и… Ну, да чего это я?.. вы же не маленький!.. Для начала пойдемте. Вам стоит заглянуть еще в один кабинет. У нас универсальная клиника со всеми удобствами. Не надо далеко ходить.

Мы вышли на лестничную площадку.

– Вот, коллега, я вам еще одного потенциального клиента привел! – произнес профессор, обратившись к незнакомцу, когда тот обрадовался, добавил: Дай сигаретку, а то я бросаю.

– Руководитель фирмы, – представился незнакомец, угостив профессора сигареткой. – А вы, значит, потенциальный клиент?

Я сглотнул и, стараясь держаться как можно увереннее, кивнул, хотя и не совсем уловил смысл сказанного.

– Рад, очень рад!.. Ну что ж, пойдемте знакомиться с образцами.

И мы пошли по коридору.

– Да вы не бойтесь, – произнес руководитель фирмы. – Наши образцы вам понравятся! Вы даже можете растеряться от обилия выбора, на некоторое время.

Но растерялся я не от обилия выбора, растерялся я уже сразу же после этих слов. Руководитель фирмы заметил мою растерянность и попытался успокоить:

– Наша фирма занимается установкой решеток на окна и двери уже более ста лет. Мы даже были поставщиками тюрем Двора Его Императорского Величества. Потом, как сейчас помню, обслуживали тюрьмы советской власти. Доход, правда, был небольшой, зато такой бесплатной рекламы, наверное, никогда еще в мире не было. А сейчас у нас наступил самый звездный час! Заказов от правительства, правда, почти никаких, но от населения – хоть отбавляй! Видите, сколько людей! Их бы еще было больше, если б людям зарплату вовремя платили.

Перед дверью фирмы, действительно, собралась огромная очередь. Очередь тут же сомкнулась вокруг меня плотным кольцом, причем я оказался внутри кольца, а руководитель снаружи. Руководитель сразу же попытался поймать меня, но очередь постоянно выстраивалась так, что ему трудно было проникнуть в мое пространство. Когда же ему удавалось проникнуть в мое пространство, очередь размыкалась и выпускала меня в другое пространство. После чего снова смыкалась.

При этом все почему-то уговаривали меня поставить железные решетки на окна и двери. А один старичок даже уверял в необходимости поставить решетки и внутри квартиры – на кухне, в спальне и в туалете. Потом все одновременно смолкли, любезно расступились и вытолкнули меня к дверям руководителя фирмы. Тот уже восседал за столом своего кабинета.