Маятник качнулся

–… Нет! Васковец одиночка, подсобников не брал, но деньги платил конкуренту нашего шефа. Иди. Скажи, что здесь чисто, хозяин не против и можно воспользоваться мастерской автосервиса. Пусть заезжают… Стой! К шефу вон хоть Колюню направь.

–Сделаю! А ты?

–Здесь подожду.

До Мишки дошло. Неудачно он выбрался, почти в лапы бандитам угодил. Но как же борзо себя ведут! Сейчас затаиться, выбежать все равно не успеет, а мужика жалко. Ой, жалко! Хорошим человеком видать был. Не за понюшку табака пропал, пристрелили как собаку бездомную. К кому же его судьба занесла? Что может быть такого от не совсем далекого поселка?

За пределами гаража послышалось урчание транспорта и шевеление людей. Из открытой дверной створы, потянуло холодом. В отворившиеся ворота проникли люди. Без особого галдежа что-то делали, суетились, даже ругались.

Приподнявшись из ямы на руках, высунулся из-за колеса. Так и есть, бандиты. По-другому о них не скажешь. Как раз напротив, рядом с длинным верстаком, к двум замызганным стульям привязали седого мужчину и совсем молоденькую девушку. Те особо не сопротивлялись, вели себя подавленно. А еще рассмотрел, рты обоих были заклеены прозрачной лентой, такую, Михаил первый раз в жизни видел.

В гараже трое остались, это если пленников не считать, ну и тех, что могли на улице оказаться. Урки вели себя развязно и по всей видимости им это нравилось. Словесно издевались над «скованным» мужчиной. С девчонкой вообще не церемонились, мало того, что лапали, так еще пару добрых пощечин отпустили, при этом косились на мужика. Как реагирует? Седовласый пленник, крепкий орешек. Небось зубы сцепил, глазами гаденышей сверлит, но даже не вырывается, понимает без толку все в его положении. Девушка мычала, сопротивлялась, тем самым еще больше распаляла насильников. Чем грозили и как подтрунивали, Мишка мимо ушей пропускал. Первоначально страха не было, было непонимание происходящего. Можно предположить, мужик из деловых, скорей всего задолжал большие деньги. Вот их из него и выколачивают. Мишку это не касалось, сам не святой. В другой раз он бы мимо прошел. Пусть гаджо сами между собой разбираются! Так ведь свидетелей не любит никто. Только одно «но» вцепилось в сознание, кто поручится, что его не обнаружат в смотровой яме? А еще… Замечалась за ним одна особенность характера, проявившаяся в раннем возрасте, когда на его глазах пьяные мужики мамку избивать стали, мол грязная воровка у кого-то из них деньги украла. Зверел! И это при его-то легком, контактном характере, умении пошутить и оценить шутку другого человека. Вот и сейчас при избиении девки, его переклинило, люди в гараже не шутили.

Из чехла в рукаве на левой руке извлек нож. Наилучший способ его применения – внезапная атака. Для этого и надо-то всего, незаметно подобраться к врагам сзади. К ножу Мишка привычный, а нож у него – стилет обычный. Вернее заточенный трехгранный напильник, в мире уголовников такие, еще «пикой» кличут, только этот посажен на удобную рукоять. Пользоваться им привычно. Дядко Роман сызмальства учил Мишку хватам и уловкам с ножиком. Уже хворый и немощный, старый цыган вообще натаскивал постоять за себя. Показывал, как правильно драться и куда ударить, чтоб человек больше не встал. Не день, не два гонял мелкого цыганенка, никогда не знавшего родного отца. «Ученик» как выпадал свободный час, бежал к «учителю», а тот доступно объяснял законы цыганского народа, давал расклады, как в том или ином случае по жизни поступить следует, ну и рукопашку ставил на свой уровень. Это делал он мастерски, говорил мол, наследие рода. Когда к их табору прибился, весь Романов род, который из его одного и состоял, потому как много цыган войну не пережили. Они с Мишкой потому друг к другу и потянулись, что оба себя ущербными считали. Мишкина семья пришлая в слободе, Роман тоже… Да, давно уж нет дядьки Романа! А Мишка… Мишка от старика усвоил неписанные истины.

Бой ножом начинается либо с мгновенной атаки, либо с защиты. Бой прост и сложен одновременно. Прост – потому как, практически все удары и защиты с ним, совпадают «рисунком» с ударами и защитами безоружной рукой. Сложен он, потому как, нож надо чувствовать неотделимой частью руки. В скоротечном встречном бою иметь молниеносную реакцию. Ну, и все наработанные удары доводятся до полного автоматизма движений. Не нужно замысловатого «рисунка», не нужно «играть» ножом в пальцах, перебрасывать его из одной руки в другую, совершать бессмысленные движения. Только действие! Только осмысленное движение! Шаг – атака. Уклон – защита. Прыжок, бег и даже кувырок в падении – в бою все в дело пойдет, лишь дурковать не надо. Жизнь, она одна! Вдох! Выдох! Бой!

Разогнувшейся пружиной выскочил из ямы. Метнулся к вставшим спиной к нему бандитам. Шумнул. Рубящим ударом по шее сбоку рассек сонную артерию ближнему из них, успевшему повернуться на нечаянный звук подошв обуви.

–Ап-пп-хр! – заливаясь кровью из порезанной шеи только это звук и смог извлечь из горла.

Рядом с ним стоявший, оказался шустрым малым. Мишка даже удивиться не успевал, как заметил ствол в его руке. Еще миг и направит точно ему в грудь, нажмет курок. Некогда что-либо придумать. Взмах руки и нож срывается с запястья. Между ними три метра.

–Г-гыть!

–Х-хук!

Стилет по рукоять вошел клинком в грудь противника. Ударом ноги тупо отвалил, уже мертвеца, прочь от себя.

Времени нет. Вперед! Третим на очереди высоченный, здоровый как слон увалень. Он, наверное до сих пор толком не понял, что их троих обижают. Да, нет! Что-то все-же дошло до куриных мозгов узколобого черепа, кажется даже, взгляд пытается ситуацию осмыслить. Но тяжело, неповоротливо мысль пробилась в нужное русло.

Подскочил к опешившему от наглости крепышу вплотную, вцепился обеими руками в плечи, ощутив запах табака изо рта казавшегося неповоротливым гамадрила, начавшего приходить в бешенство. От души лягнул коленом в пах…

–Й-ё-о! – вырвался хриплый возглас из горла амбала.

…когда голова противника от боли в гениталиях поклонилась вперед и вниз, основанием ладони согнутой руки ударил в, словно специально выставленный подбородок снизу вверх, вкладывая в удар вес своего тела. Хруст шейных позвонков привел в чувство. Силач мешком рухнул на бетонный пол. Перестарался! Оно и понятно, чем больше шкаф, тем громче падает.

Продышался. Все-таки не угадал. Думал, что как раз с последним бандитом больше всего проблем будет. Ошибся.

Оглянулся. Примотанные к стульям и мужчина, и девушка смотрели на него расширенными глазами. Вернее, так смотрела девушка. А вот мужик, глазел оценивающе, с интересом. Он сразу в ситуацию въехал. Когда Михаил только перевел на него внимание, сразу замычал, задергался. Ясное дело, освобождать их нужно, и чем быстрее, тем лучше. Могут ведь другие кагалом припереться.

Подошел к трупу второго убиенного. Нагнувшись, вытащил заточку из груди, об одежду «страдальца» вытер клинок. Сначала освободил от пут седого, потом и девченку. Оглянулся за спину, а мужик уже пистолет в руку взял. Во, нервы у человека! За то девка после освобождения, первым делом на шею Мишке кинулась, руками обвила, плачет. Спаситель, мля! Да, отстань уже наконец!

Бух! Выстрел в большом помещении с высоким потолком прозвучал громко, но сухо. Мишка встрепенулся, пытаясь отделаться от девицы, вцепившейся в него как клещь. Глаза нашарили источник шума. Это седой добил гамадрила.

–Папа!

Ф-фух! Отцепилась!

Открылась воротина и в гараж ворвались сразу двое мужиков с оружием в руках, но не слишком озабоченных своей же безопасностью.

–Что вы тут?..

Седой не жалея патронов стрелял по корпусу вбежавших, как по поясным мишеням. Убил обоих конечно. Из рук одного из новоприставленных извлек автомат, щелкнув затвором, только после этого спросил спасителя:

–Ты кто?..

То, что близнец идет за ним по пятам, Давыд даже не догадывался. Шагал по подземелью, куда шагать неизвестно кем, возможность предоставлена была. Поторопился, шаг прибавил. И эхо заторопилось, прибавило звука. Что ты будешь делать? От полноты чувств и выматывающего гула при телодвижениях в пустом лабиринте, от души пнул попавшийся по дороге булыжник, непонятным образом лежавший на щебне. Почти голыш, тот отлетев, врезался в стену. Освещение мигнуло, но востановилось, только гул по коридору прозвучал. Показалось, воздух волной содрогнулся. Чуть ли не на голову Давыда, с «потолка» ляпнула горка земли, оставив в своде добрую выемку. Чудом успел отскочить.