Страна Живых

– Пойдем, посмотришь, как я живу.

Ноги Москаева стали ватными, он старался выпрямится, старался не шаркать, старался не заплакать… Но не смог.

Почему-то Олега совершенно не удивил вид Настиного жилья. Дом одинокого человека. Все прибрано, все по полочкам, портрет родителей на стене… На Олега явственно повеяло долгой, как полярная ночь, тоской. Тоска в стенах, в книгах за стеклом шкафа, в увядшем цветке на подоконнике. Как будто в этом доме случилось горе, а злая волшебница заморозила время и чувства…

Настя кивнула на портрет родителей:

– Умерли в один день. Их убили за видеодвойку. Это, если ты забыл, такой телевизор с видиком. Копье сраное… А они жили вместе тридцать лет… А я это видела…

Олег закаменел лицом. Хотелось умереть. Из глубины подсознания к нему пробился Кедр, попытался что-то сказать, но не смог. Олег смотрел в потолок пустыми глазами, и молчал. Наконец, Кедр собрался, и произнес:

– Поймите, Олег, Настя пережила такую психическую травму, что никакая психотерапия ей бы не помогла. Она в любой момент могла пойти на самоубийство, об этом в больнице знали все. И тут она находит в твоей истории болезни заметку из газеты. Она что-то поняла, о чем-то догадалась, что-то, конечно, нафантазировала… Но вдруг переключилась тебя спасать. И вся больница в этой психотерапии участвовала. То есть ты жив не сам по себе. Тебя с того света тащили, чтобы Настя на себя руки не наложила. Все старались. Помнишь, Володя тебя горячими иглами прогревал? Это вообще шаманская методика, помогает конечно, но официально ведь не одобрено… А массажи тебе каждый день делали, помнишь? А лазером кровь облучали? Магнитотерапия, парафин, токи Бернара… Настя бы одна не смогла… Все помогали…

Олег начал понимать. Он на секунду представил себе нити, связавшие его судьбу с судьбой убитых Настиных родителей, с сотнями докторов и сестричек из 103 больницы, увидел нити скорби, отчаяния, любви, сострадания и надежды.

Он вдохнул, боль прошила легкие, прошла с двух сторон вдоль позвоночника, завязла в пояснице.

– Чайку бы, – протянул он с невольным стоном, – горячего…

Глава девятая

В которой совершенно неожиданно появляется дух японского шпиона по имени Савабэ Городзаэмон.

Они сидели, пили чай. Кедр с Шалым слиняли в глубины подсознания. Олег разомлел. Шея устала, голова заваливалась набок, спина окаменела. Он захотел упасть в горизонтальное положение.

– Извини, спину не могу больше держать, сейчас упаду, – пожаловался Олег.

– Благородный господин не может завалиться спать, не помывшись! Настя уже наполняла ванну. Олег даже не пытался сопротивляться. Настя дотащила его, раздела, перевернула, придерживая голову. Олег с трудом цеплялся за выступы, старался не упасть, но все же плюхнулся в воду, подняв целые цунами ароматной пены.

– О-фуро – очень благоприятно для мышц и сухожилий. Горячая ванна дает полное расслабление, способствует восстановлению кровотока в пораженных тканях, выводит молочную кислоту и снимает отечность. Великий Сокаку Такеда принимал О-фуро в пять часов утра, он понимал толк в этом. Почему в пять? Резонный вопрос! Дело в том, что Сокаку Такэда был великим наставникам дайто-рю айкидзюцу. Он преподавал свое искусство до семидесяти лет, дрался несчетное число раз, он весь был в травмах. А горячая ванна с утра делала с ним чудеса. Он начинал день рожденным заново!

Олег не сумел понять, кому принадлежал этот голос, и попробовал вызвать из подсознания Кедра. Чудаковатый профессор немедленно явился с докладом:

– Это дух великого Савабэ Городзаэмона – мастера боевых искусств, разведчика, специалиста по борьбе с коммунистическими режимами в России и странах Юго-Восточной Азии. Он умер в 1999 году от массивного желудочного кровотечения. Теперь Савабэ Городзаэмон является неприкаянным духом, отказавшимся от нирваны. Он не завершил в России кое-какие дела, и ищет подходящего носителя для выполнения своей незавершенной миссии.

– Гнать! – Олег не сомневался, что кто-кто, а специалист по борьбе с коммунизмом ему нужен в последнюю очередь.

– А вот и ошибаетесь, молодой человек! – дух японского диверсанта был цепким и последовательным, как знаменитое японское трудолюбие.

– В нирвану, на небеса, да хоть в ад, убирайся своей дорогой, – Олег привычным усилием вышвырнул упрямца.

– Ухожу… пока… – прохрипел дух Городзаэмона, – но помни, я нужен тебе больше, чем ты нужен мне!

Настя с возрастающей тревогой наблюдала, как Олег лежал, закатив к небу глаза, и беззвучно шевеля губами.

– Олег! Господин рыцарь! Господи, да что за беда, он опять отключается!

Видать, горячая вода вызвала расширение периферических сосудов, падение артериального давления, а сосуды мозга не смогли поддержать достаточный кровоток. Еще пара минут – и начнутся судороги! Настя намочила полотенце в холодной воде, стала протирать Олегу лицо и шею. Тот зашевелился, замотал головой, постепенно начал приходить в себя.

– Черт, где я? О, блин, опять вырубился! – Олег вгляделся в испуганное лицо Насти, – извини… подруга… вот, притащила к себе такого…

Настя покачала с головой, вздохнув, все же с облегчением, и принялась тащить Олега из ванной. Тот настолько размяк и ослаб, что не смог сделать элементарного – он даже сидеть не мог без посторонней помощи. Тело было и слабым, и жестким одновременно. Ноги сгибались в коленях только до половины, спина вообще не гнулась, а руки были слишком слабы, чтобы вытащить тело из скользкой ловушки. Настя вытерла его, помогла перевалиться через край, повела в комнату.

Олег требовал «коврика на полу», но Настя отказалась класть его «как собаку». Компромисс был найден, и Олег позволил завалить себя на старый диван, подальше от Настиной постели.

Ночью он проснулся, и напрягая пресс, попытался присесть.

– Что это с ним такое? – забеспокоился Шалый.

– Сексуальную энергию сублимирует. Тело свое немощное будет восстанавливать, – объяснил Кедр.

– Да замолчите Вы оба! – Олег уже привык к своим галлюцинациям, и научился посылать их подальше в подсознание.

Он извернулся, перекатился на бок, свесил ноги на пол. В чуткой ночной тишине начал осторожно поднимать и опускать ноги, сгибать и разгибать колени, скручивать спину, вертеть шеей. Тело не слушалось, скрипели и щелкали суставы, голова кружилась. Но Олег упорно тянул свои засохшие мышцы, напрягал руки, раскачивался в пояснице, упираясь в диван. Он пару часов разминался, а потом осторожно встал, и уперся руками о стену. Он начал переносить вес с одной ноги на другую, сгибал и скручивал спину.

– Сгибаются и разгибаются и так и этак, вытягивают спину, и все это, чтобы достичь долголетия, – процитировал выбравшийся на поверхность Кедр.

– Да, западло вот так очнуться, – веселился Шалый, – вчера был круче Брюса Ли с Ван Даммом, а сегодня на тебя телка посмотрит разве из жалости!

Олег не опустился до ответной реакции, он сосредоточился на подсчете отжиманий от стенки, счет перевалил за сотню. Он старался дышать как можно тише, но с каждым разом его легким требовалось все больше воздуха, ребра болели, диафрагма была слишком слабой, он засопел, борясь с желанием застонать от боли и слабости.

…Настя не слышала возни в комнате Олега. Она спала в глубочайшем расслаблении. Откровенно признаться, события прошедшего дня не слишком взволновали ее. Она знала, всегда знала, что именно так все и случится. Сейчас она позволила себе наконец расслабится, и просто отдохнуть. Последние дни работать приходилось за двоих. Сутки она дежурила по больнице, а день после этого работала на диспансеризации – брала кровь в поликлинике. Каждое движение было отработано до автоматизма, она работала, как робот, целый день, а теперь ее тело выключилось, но мозг не отдыхал. Проваливаясь в сон, она все еще продолжала работать, накладывать жгут, забирать кровь, делать анализы, заносить их результаты в журналы, писать на листочках, относить по отделениям. Постепенно эта рабочая карусель стала менее ясно различимой, мутной, и она провалилась на более глубокий уровень. Она явственно увидела Олега. Он подошел к ней с двумя друзьями. Один был с виду преуспевающим фирмачом, бизнесменом, а другой – типичным профессором университета. Бизнесмен пытался делать ей неуклюжие комплименты, а Профессор вывалил целый перечень рекомендаций по восстановлению здоровья Олега. Он упоминал сложные научные термины, перемежая латынь декламацией стихов на китайском, и мешая в одну кучу гиппократическую традицию и древневосточную концепцию Ци. В целом, как поняла Настя, у Олега суставы были в полной сохранности, но мышцы атрофировались и укоротились. Было необходимо добиться их восстановления, развить силу и гибкость, улучшить питание.