Страница 15 из 21
– А какими они должны были быть?
– Холодными, – смущённо призналась я. – Я думала, что они будут холодными.
– Я сделан из того же мяса, что и ты, – его замершие на мгновение пальцы соскользнули с меня. – Почему это я должен быть холоден?
Почувствовав, что он отстраняется, я сделала маленький шаг назад, прижимаясь к его груди. Не знаю, как у меня хватило смелости сделать такое. Даже голова закружилась от собственной наглости: «Что ты делаешь, идиотка?! Разве не этого ты боялась?!» Но я стоически подавила свой внутренний вопль. Мужчина замер. Мягкие осторожные руки почти сразу вновь коснулись моих голых влажных плеч. По спине пробежал неприятный липкий холодок. Прикосновения были еле уловимыми, но поразительно уверенными. Они скользнули по моим рукам и довольно быстро перебрались на талию.
Инстинктивно стиснув ноги, я мучительно выдохнула и коснулась ладонями его бёдер. Холодная пряжка ремня недвусмысленно вдавилась в мою поясницу. Меня переполняло чувство омерзения к себе и своим действиям. Я плотно сжала губы, чтобы не выдать себя, когда мягкие пальцы моего надзирателя подобрались к груди.
Несмотря на то, что доктор был единственным человеком, кто хоть как-то заботился здесь обо мне, сейчас я его просто ненавидела. Потому что он не отстранился и не остановил меня, согласился – стоило лишь только предложить! Моему мрачному торжеству не было предела. Кровь гулко пульсировала в голове, но я продолжала повторять про себя как мантру, что этот шаг был действительно необходим. Терпение! Медленно скользнув руками вверх по бёдрам мужчины, я наткнулась на жёсткий ремень. Спокойно, не вызывая подозрения. Ещё секунда и…
Роман Александрович резко перехватил мою руку, уже готовую вытащить пистолет из кобуры. Сердце испуганно ёкнуло и оборвалось. Не сдержавшись, я разочарованно охнула.
– Это было слишком очевидно, тебе не кажется? – спокойное размеренное дыхание коснулось моего уха.
Досадливо прорычав, я попыталась вырваться, но он жёстко зафиксировал меня в своих «объятиях», и моя попытка провалилась.
– Стой! Стой-стой-стой… – заговорщицки понизил он голос до шёпота, до боли стискивая моё запястье, вцепившееся в пистолетную рукоять. – Семнадцать патронов в магазине. На базе нас сейчас двадцать три человека, включая меня. Даже при условии, что ты стреляешь как снайпер, в чём я сомневаюсь, на всех не хватит.
Обречённо опустив голову, я шумно выдохнула ртом. Деревянные доски пола были всё ещё покрыты водой с мыльными разводами. Капля за каплей она стекала в подпол сквозь щели, из которых по ногам веяло прохладцей. Рядом с моими голыми бледными ступнями стояли чёрные мужские ботинки, вычищенные до блеска. Почему-то это зрелище ужаснуло меня так, что даже дыхание спёрло.
– Позволь спросить, а ты когда-нибудь в своей жизни вообще стреляла в людей? – практически касаясь губами моего уха, спросил он. – Не в зомби. В обычных, живых людей.
Предприняв ещё одну безуспешную попытку вырваться, я сдавленно рассмеялась от осознания ничтожности своей отчаянной выходки. Заведённая за спину рука начинала неприятно затекать.
– Я полагаю – нет. Ну, что ж… Если же ты всё равно настроена рискнуть и взвалить такой груз себе на душу – у меня для тебя есть дружеский совет: оставь пару патронов для себя и своего англичанина. Ибо, когда Командир узнает о произошедшем, вам будет проще застрелиться самим. С базы вам живыми не выбраться.
Сердце билось где-то у самого горла.
– Кстати, – словно между прочим заметил доктор, без труда заламывая мне перехваченную руку и не позволяя наклониться вперёд, вызывая тем самым притупленную боль в плече. – Неприятно, правда? Ты когда-нибудь слышала про пытку неудобной позой? Скажи, сколько бы ты смогла простоять вот так? Час, два или три? А смогла бы простоять до следующего утра лицом к стене?
Я молчала, догадываясь, к чему он завёл этот разговор.
– Лишение сна, пищи и воды, сенсорная депривация, пытка водой – знакомые словосочетания? Идеальные методы дознания, не оставляющие никаких явных следов насилия на теле. Так что я не лгал тебе – на нём нет ни единой царапины.
Его пальцы неожиданно разжались, позволяя мне при желании вытащить пистолет из кобуры. Судорожно сглотнув, я так и не решилась сделать этого, просто опустив саднящую руку.
– Надеюсь, ты поняла, что это была плохая идея? – холодно уточнил напоследок Роман Александрович. – Ответь мне.
Покривив душой, я выдавила из себя сквозь слёзы и плотно стиснутые зубы:
– Да.
– Настоятельно не советую тебе шутить так с кем-либо ещё. У ребят очень туго с чувством юмора, – процедил он, уходя обратно в предбанник. – Одевайся.
Больше мы не обмолвились ни словом. Оказавшись под серым безрадостным небом, я шла, потеряв всякую надежду на то, что когда-нибудь моя судьба будет зависеть лишь от меня самой. Я уже видела, как меня снова заводят на второй этаж и запирают в одиночестве. Ничего не объясняя и ничего не обещая. Сколько продлится моё заточение? Чем оно закончится? А не всё ли равно мне теперь?
Мои мысли прервало неожиданное препятствие на пути. Смотря себе под ноги, я чуть не столкнулась с невысокой фигуркой, одетой в просаленное тряпьё. Старуха раззявила беззубый рот и, словно не решаясь излиться очередной речью, возмущённо шамкнула тонкими губами.
Вознамерившись обойти неприятную помеху, я старалась даже не смотреть в её сторону. Но мутноватые голубые глаза пожилой женщины, обрамлённые десятками глубоких морщин, с удивлением таращились прямо на меня, и это трудно было проигнорировать. Наконец она вынесла свой вердикт:
– Ах, ты шлюха! Проститутка!!!
Шарахнувшись в сторону от обезумевшей бабки, я врезалась в доктора. Откуда-то со стороны забора послышался звонкий мужской гогот.
– И ты сдохнешь! Вперёд всех сдохнешь, прислужница Сатаны!..
Стараясь как можно быстрее увеличить расстояние между мной и этой шизофреничкой, я чуть ли не побежала к знакомому крыльцу. Казах, уже отставив палку в сторону, неожиданно улыбнулся мне.
– А ты ей понравилась, – рассмеялся он. – Он как, озадачилась! Чуть ли не глаза на лоб полезли!.. Эй! Да куда же ты? Подожди!
Я забежала в дом быстрее доктора, стараясь не вслушиваться в то, что вопила мне вслед старуха. Её голос вселял в меня панику, и мне казалось, что я сама сейчас могу легко потерять рассудок, вслушиваясь в её речь и даже находя в ней смысл.
Роман Александрович неторопливо зашёл следом и плотно прикрыл за собой дверь.
– Испугалась? – спросил он.
Увидев его силуэт, я вжалась в стену полутёмной прихожей и прикрыла ладонью предательски подрагивающие губы. Мужчина смерил меня взглядом.
– Ты продержалась в одиночестве целое лето, смогла выбраться из норы, дралась врукопашную с заражённым, но испугалась обезумевшей старухи? – осведомился он, угрожающе нависая надо мной. – Или меня?
Он внимательно изучал моё лицо, словно пытаясь понять, насколько близок к правде. Сжавшись в один напряжённый комок, я была готова ожидать от него чего угодно.
– Давай забудем о том, что произошло, – вдруг тихо сказал он. – Спишем всё это на твои гормоны.
– Ты обещал… – слабо забормотала я.
– Ты сама вынудила меня, – жёстко оборвал он мою речь. – Веди себя пристойно в чужом доме, и ни один наш человек и пальцем к тебе не притронется. Не соблюдаешь правила – пеняй на себя. Всё очень просто.
Он отошёл к противоположной стене и аккуратно приоткрыл одинокую дверь.
– Следуй за мной.
Заглянув в проём, я увидела, как он не спеша удаляется от меня по пристроенному переходу.
– Ну же, идём, – кинул он через плечо.
Обернувшись по сторонам, я нерешительно переступила порог двери, которой здесь явно не должно было быть.
– В одном здании нам было тесно. Мы объединили три жилых дома переходами, – пояснил он чуть позже, открывая передо мной ещё одну дверь. – Чтобы не нужно было выходить на улицу каждый раз, как приспичит заглянуть в медблок, на кухню или к Командиру. Очень экономит время и место. Мы обосновались здесь достаточно давно, чтобы понять, что лучшей стратегической точки нам не найти, так что строимся на совесть. Готовимся к зиме.