Страница 8 из 73
— Он украл у нас Справедливость, но мы освободим ее!
«Они серьезно, — холодея, подумал Ваймс. — Они зовут чертового древнего демона Справедливостью и поклоняются ему. Они чокнутые».
— … в день, когда погаснет солнце, — не унимался Бобби, — она вернется и покарает наших обидчиков!
В порыве вдохновения Бобби опустился на пол камеры и пальцем по вчерашним опилкам вывел проклятый знак.
Пустяк. Просто кружок да закорючка… Ерунда… Ваймс понял, что любуется тем, как медленно стружки осыпаются на дно «хвоста», это завораживало.
В кармане запищал свою мелодию Груша. Какая-то далекая часть Ваймса утверждала, что ему пора. Что-то где-то там его ждет… Что-то Важное. Но тут капля крови из ссадины Бобби упала на опилки.
— Привет, Введи-свое-Имя, полчаса до чтен…
Ваймс захлопнул бес-органайзер. Не нужно было ему мешать.
— Оставь нас, — бросил он стражнику у двери.
— Сэр?
— Я сказал оставь нас!
Он услышал, нет, почувствовал, как констебль за его спиной вздрогнул, а потом поспешил по лестнице наверх. Хлопнула дверь, и подвал погрузился в полумрак, разгоняемый только четырьмя коптящими фонарями.
Пожалуй… У него было еще несколько минут.
— Боюсь, вы не до конца понимаете ситуацию, ребятки, — Ваймс медленно выпрямился и открыл створку фонаря, который держал в руке. Пламя робко заплясало на сквозняке, такое хрупкое и недолговечное.
Ваймс задул его.
Тени, как длинные щупальца, протянулись вглубь камер. Глед тихо охнула и отшатнулась от решетки, даже Бобби заткнулся.
— Допустим, тот, кого вы так настойчиво зовете, действительно придет и покарает всех, кому вы желаете смерти… — Ваймс не спеша погасил сигару и снял с крюка второй фонарь. — Что же случится дальше?
Еще один огонек погас. Тени стали гуще.
— Справедливость… — голос Бобби уже не звучал так уверенно, — справедливость восторжествует?
Ваймс усмехнулся.
Они и вправду забавляли Его.
«Узнай у них имена. Имена тех, кто их на это надоумил. Они сдадут его. С них довольно. Они уже на все готовы».
— О да, она восторжествует.
Ваймс подошел к третьему фонарю. Опилки, устилающие пол, глушили звук шагов, он двигался бесшумно. Еще одна тень среди десятка других.
— Говорите, Лора сама пошла на это? Думаете, она понимала, что делает? Думаете, ее смерть… — Ваймс прихватил фитиль пальцами, и тот погас с жалобным шипением, — не на вашей совести?
Темнота в подвале стала почти осязаема. Плотными черными кольцами она вилась вокруг последнего зажженного фонаря. Мелопласт упала на пол и обхватила голову руками. С губ гномихи сорвался стон, больше напоминающий предсмертный.
— Прекрати, зачем ты гасишь их?! — не выдержал Бобби. Он уже растерял всю свою злобу и смелость и сейчас неуверенно топтался в углу камеры, куда еще доставал свет.
Ваймс потянулся за последним фонарем. Старый крюк нехотя скрипнул, и последняя искорка, отделявшая все вокруг от темноты, оказалась у него в руках. На какой-то миг власть Ваймса стала абсолютной и такой естественной.
— В чем дело, малыш Бобби, ты боишься темноты? Но мне казалось, что ты так настойчиво звал ее. И вот…
Свет погас.
Бобби не слышал звука шагов. Не зашелестела одежда, не скрипнула дверь камеры. Просто голос у самого его уха произнес:
— Она внимательно тебя слушает.
========== Часть 2 ==========
Спустя несколько минут Ваймс открыл дверь, ведущую из темницы, и поднялся наверх. Свет резал глаза. Голова раскалывалась.
— Сэр, все в порядке?
Ваймс моргнул и заставил себя сосредоточиться на лице говорившего с ним стражника. Точно, это был констебль, дежуривший сегодня в темнице. Ваймс едва помнил, как сам отослал его. Мир перед глазами почти закончил вращаться.
— Держи, — Ваймс сунул в руки констеблю неровно сложенный блокнотный листок. — Здесь имена и адрес, где эти «Зовущие» собирались в последний раз. Передай дежурному офицеру, может, удастся что-то найти. И… Стой!
Ваймс выудил из кармана спички.
— Сперва спустись и зажги внизу фонари. Мне надо спешить.
***
Он опоздал. Всего на шесть минут.
Ваймс замер на пороге, чтобы перевести дыхание. В окне детской он заметил маленькую фигуру, будто прилипшую к стеклу. Юный Сэм ждал своего непутевого папашу. Стыд тяжелым грузом лег на сердце. Ваймс виновато улыбнулся и помахал сыну рукой, тот энергично замахал в ответ, будто ничего и не случилось.
И все же, Ваймс опоздал. Именно в этот вечер, который должен был стать особенным. Уже завтра Сибилла и юный Сэм отправятся в Щеботан на большую драконью выставку. Сибилла настояла на этом маленьком отпуске. Он был ей нужен. Ваймс не раз замечал, как она порой вздрагивает или кричит во сне. Сибилла никогда не говорила о своих кошмарах, но Ваймс прекрасно понимал, что пустая детская кроватка теперь была не только его персональным адом. Поэтому он согласился, хоть грядущее расставание и заставляло его сердце неприятно ныть.
«Всего неделя, — говорил он себе. — Они вернутся, ты и оглянуться не успеешь».
«Всего неделя, герой, — подбадривал он сына. — Вы с мамой отлично проведете время. Она уже приготовила для тебя несколько отличных книг».
Так было нужно. Ваймсу должно было стать спокойнее от того, что Сибилла и юный Сэм окажутся подальше от города во время всей этой шумихи с затмением, но спокойнее ему не было.
Ваймс понял, что чертовски вымотался. Внутренняя борьба за собственный рассудок, произошедшая в темнице, выжала из него все силы. Но он ведь победил, хоть и в самый последний миг. Проклятье. В этот раз Призывающая Тьма была весьма настойчива. Она даже не столько жаждала крови, сколько… Любопытствовала? Возможно, впервые в бесконечно долгом существовании ее звали так много людей в таком едином многовидовом порыве.
Забавно. Призывающая Тьма была исконно гномьим суеверием. Настолько исконным, что про нее знали даже не все гномы. Но вот проходит совсем немного времени, и миру является целая новая секта, которая не стесняясь принимает в свои ряды людей и черт знает кого еще. Анк-Морпоркское слияние культур в своем ярчайшем проявлении. Грагов бы разорвало от этой новости.
Ваймс повесил шлем и меч на крючок у двери и поднялся в детскую, чтобы оказаться пойманным в самые крепкие детские объятия на свете.
— Пап! — Сэм младший обхватил его ноги что есть сил и улыбнулся.
Именно это «пап», всплывшее сегодня в памяти Ваймса, и помогло ему вырваться из лап подступающего безумия.
— Привет, герой, — Ваймс опустился на колени, чтобы ответить на объятия сына. — Прости меня, я опозда…
Не дав договорить, Сэм чмокнул его в щеку. Он совсем не злился на отца, со всей своей детской непосредственностью, он просто радовался встрече. Но сам Ваймс никак не мог перестать думать о произошедшем. Это было маленькое, крошечное, размером с пылинку, предательство.
Однажды Ваймс дал себе слово, а сегодня нарушил его. Не потому, что он был где-то слишком далеко, не потому что он лежал где-то без сознания, нет. Он находился всего в нескольких улицах от дома. Ваймсу вдруг стало не по себе. Он замер. Пришедшая в голову мысль была слишком жуткой. Сегодня он едва сумел сдержать Призывающую Тьму, а сумеет ли он сделать это завтра? С ним что-то происходило, и оно было очень недобрым. Невинный ребенок не должен быть интересен древней сущности, олицетворяющей месть, но поставил бы Ваймс жизнь юного Сэма на это утверждение? Нет. Нет, он не станет так рисковать. Пусть Сибилла увезет Сэма. Больше никаких сомнений. На несколько недель, на месяц, на столько, на сколько понадобится. Подальше от города и подальше от отца, который раз за разом оказывался причиной всех опасностей и злоключений.
Юный Сэм взял его за руку, отвлекая от мрачных мыслей. Конечно, давно было пора читать про приключения малыша Струмси, который был настолько рассеян, что мог легко перепутать кого угодно с чем угодно. Ваймс старательно на разные голоса изображал удивленную реакцию родителей Струмси на все его глупости, а юный Сэм восхищался каждым сюжетным поворотом. За несколько страниц книги Струмси сумел перепутать кошку с подушкой, лошадь с торговцем пирожками и даже свою правую ногу с левой. Но этого автору показалось мало, и он отправил недотепу с лес, где Струмси перепутал огромного матерого волка со своим пропавшим щенком. По мнению Ваймса, в этот самый момент рассеянности Струмси должен был прийти конец. Вместе со всем Струмси. Однако, волк был настолько ошарашен уверенностью и наглостью паренька, надевающего на него ошейник, что даже не подумал сожрать его вместе с башмаками. В конце Струмси становился всеобщим героем, приведя домой волка на тоненьком поводке и посадив того охранять двор. Кажется, со временем волк даже втянулся в это занятие.